Олард Диксон - Пленники ада
Эрик Симплтон огляделся, ища источник голоса, но не нашел его. Комнату покрыл еще более непроницаемый мрак. Только свечи освещали пентаграмму, отбрасывая по сторонам длинные тени и создавая этим что-то похожее на колеса телеги со спицами, сходящимися в центре.
— Cherug, imperet tigi Dominus pier Adam Jot-Chavah!..
Центр коробочки поднялся вверх, вылезая из кубика металлической полусферой.
Археолог с замиранием сердца следил за движением шкатулки.
— Aquika errans, imperet tibi Dominus per alas tauri!..
Шар разделился на четыре части, медленно расползающиеся по сторонам, открывая адский цветок.
Симплтон нагнулся, чтобы заглянуть в недра бутона. Из цветка вырвалась цепь и растянула его руки в стороны. Шкатулка упала, выбрасывая из себя все новые и новые цепи, скручивающие этнографа.
Он грохнулся на пол, но тут же цепи взмыли вверх, подтягивая его к потолку. Невидимая рука стала выдергивать у него из головы по одному волоску.
— …Licifer! Baal-Zcbub! Moloch! Astaroth! — крутилась в голове молитва.
Направляемая невидимой волей, к лицу его подлетела бритва, до этого лежавшая на столе и разрезала кожу на ровные квадраты. Откуда-то появившийся молоток методично забил гвозди в пересечения окровавленных рубцов.
Демон дернул головой, пытаясь отбросить воспоминания, но они уже крепко засели в его пробитой гвоздями черепной коробке.
— Понимаете, вы все когда-то были людьми, — обратилась к кенобитам Керсти, заметив, что фотография произвела на них определенное воздействие, и желая закрепить полученные результаты.
Кенобит, щеки которого протыкала стальная проволока, сходившаяся где-то за спиной, в задумчивости посмотрел на Керсти и потер своей ужасной рукой себя по виску.
Дверь, ведущая в клинику, затрещала и вывалилась в туннель, подняв клубы пыли. В проеме показался доктор, раскачивающийся на длинном хоботе шланга. На губах его играла победоносная улыбка, а из пальцев высовывались окровавленные кинжалы, заглатываемые змеями.
— Иди сюда, Тифони! — проскрипел он. — Я твой папа и доктор. Я помогу тебе в лечении твоей продолжительной болезни.
Тифони вжалась в каменные изломы туннеля.
Кенобиты, оторвавшись от своих мыслей, повернули головы по направлению к вошедшему, сменяя милость на гнев.
— А-а, — доктор посмотрел на них. — Без крови здесь не обойтись. Хорошо!
Кенобиты взирали на него с выражением решимости на лицах. Сзади них из пола выполз деревянный столб с цепями наверху. Он кружился на своей оси, скрипя в раскручивающих его блоках.
Доктор, шевеля змеями на своих руках, подплыл к ним, крепко связанный с держащим его резиновым рукавом.
Кенобит, бывший некогда Эриком Симплтоном, метнул взгляд в угол каменного подземелья, выпуская из рук журнальную вырезку с фотоснимком. Мимо пронесся крюк, вонзаясь в доктора.
Демон повернул голову в другую сторону — опять просвистел крюк. Столб при каждом своем повороте выкидывал по паре цепей. Они свистели со всех сторон, попадая в висевшего в воздухе доктора. Тело его кровоточило от пронзавших его крючьев. Змеи на его руках словно по команде втянули внутрь свои безобразные головки и, повернувшись где-то внутри, выставили длинные хвосты, покрытые чешуйчатой кожей. Молниеносный удар — и цепи ослабли, рассеченные пополам. Доктор засмеялся, оглашая неистовым хохотом каменные стены и не замечая своих кровавых ран.
Кенобиты переглянулись.
— Эту операцию я беру на себя, — с пафосом произнес доктор и, обернувшись в сторону Тифони и Керсти, добавил:
— А вы, девушки, будете моими первыми пациентками.
Доктор перевел огненные глаза на стоящих плечом к плечу кенобитов. Змеи, высовывая острые клинки из своих пастей, таращились на острый серп одного из демонов. Один из ножей отделился от пальца руки доктора и пробил горло кенобита с проволокой в щеках. Внешность его стала быстро меняться, и он упал у подножья деревянного столба уже девушкой с золотистыми волосами, заплетенными в толстую косу. Голубые глаза и чуть выступающие скулы выдавали в ней скандинавское происхождение.
Тифони прижалась к Керсти, со страхом смотря на битву титанов.
Из ладони доктора вылетело копье, прибив к столбу демона с лицом, заплывшим жирными складками, превратив его в мужчину средних лет с бородкой и в круглых очках, все еще сидевших на носу. В предсмертном порыве он попытался вытащить древко из своей груди, но просвистевший кинжал оттянул его руку, пригвождая ее к дереву. Следующее копье изменило свой курс под ударом обкрутившей его цепи и пролетело в сантиметре от Тифони, вонзившись в стену и сломавшись пополам. Безглазый кенобит замахнулся секирой и обрушил ее на доктора, отрубив ему ухо и задев плечо. Взвыв от боли и ярости, доктор выпустил в него целый град отточенных лезвий. Один из кинжалов достиг намеченной цели — голова кенобита покатилась по плитам пола, став головой прыщавого подростка с коротко стриженными волосами.
— Ну, что? — с издевкой закричал доктор, глядя на оставшегося в одиночестве демона.
Тот молча стоял перед доктором, и в его взгляде не было ничего, кроме брезгливости. Демон метнул в него крюк, но не попал, отброшенный в сторону мощным ударом хвоста.
Пасть змеи раскрылась и выпустила в кенобита тонкий стальной клинок. Он с силой вошел в грудь демона, но тот остался на ногах. Гвозди посыпались из его головы, изрезанная на клетки кожа начала стягиваться, быстро срастаясь. Из лысого черепа пробились черные жесткие волосы. Кенобит крепко стоял на полу, бесстрашно глядя в лицо своей смерти.
Из пальца доктора показался хвост с острым шипом на конце. Словно ударом хлыста он перерезал горло Симплтона, повалив его на деревянный столб. Кровь потоком заструилась по кожаному одеянию демона. Он опустился на колени, ухватившись за рукоятку воткнутого в дерево топора, медленно осел вниз, глотая заливающую горло кровь. Последним усилием он выдернул топор, но руки его ослабли и топор упал на пол. Голова его опять покрылась квадратами разрезов, а из черепной коробки вновь проступили гвозди с ребристыми шляпками. Он все же остался кенобитом до конца.
Победный хохот Женарта потряс своды подземелья. Керсти схватила Тифони и потащила ее к двери, выломанной доктором.
Каменный свод затрещал, с него посыпались камни и кирпичи. Где-то далеко-далеко прозвонили колокольчики, наполняя сердце непреодолимой тоской, обрываясь на половине начатой музыкальной фразы.
— Подожди, — Тифони остановилась. — Я должна вернуться. Мне нужно закончить головоломку.
— Тифони, о чем ты? — перебила Керсти.
— Они себя вспомнили! — стояла на своем Тифони. — И стали лучше. Их нельзя там оставлять. Мне надо идти!
