Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
В дальнем углу церкви послышался шум: треск, крики и, наконец, шипение бушующего снаружи пламени.
Внутрь вбежали два опаленных человека. На их спинах тлела одежда.
— Он хочет сжечь город, — произнес один из них.
Рон узнал его голос: полицейский, который не верит в ад. За ним шла миссис Блэттер. Наверное, он только что спас ее, вытащив из горящего отеля. На ней была ночная рубашка, прожженная в нескольких местах. Женщина не прикрывала обнаженную грудь и, видимо, не отдавала себе отчета в том, где она находилась.
— Христос да поможет нам, — произнес Айвенго.
— Здесь нет вашего сраного Христа, — раздался голос.
Это Деклан поднялся и повернулся страшным проломом лица к вошедшим. Рон не видел, на что тот был похож, но не сомневался: зрелище не из приятных. Деклан медленно шел в сторону миссис Блэттер. Прямо к двери, у которой стояла испуганная женщина. Она попыталась отступить назад, но вдруг бросилась в другую сторону и, обогнув восставшего из мертвых священника, оказалась рядом с алтарем Когда-то ее с мужем обвенчали здесь — в том месте, где теперь пылал костер.
Потрясенный Рон смотрел на нее: то, что он видел, не походило на обычное тело полной женщины. У нее были груди неимоверных размеров и огромный живот, свисавший и прикрывавший ее женское естество. Но именно она подходила для его возбужденных чресел, для его рук…
Он понял — вот что он держал, в руке. Женщина была живым воплощением каменной статуэтки, что он сжимал в ладони. Да, камень изображал женщину — Венеру, еще более могучую, чем миссис Блаттер: ее огромный живот наполнен детьми, ее груди вздымаются, как горы, ее лоно — долина, куда входит целый мир. Все прошедшие годы прихожане в церкви поклонялись богине, скрытой под алтарным покровом.
Рон бросился к выходу, отталкивая с дороги миссис Блэттер, полицейского и безумного Деклана.
— Не выходи! — крикнул ему вслед Айвенго. — Он совсем рядом.
Рон все крепче сжимал камень.
Священник за его спиной громким и скрипучим голосом бормотал что-то, обращаясь к своему хозяину. Да, он предупреждал монстра об опасности.
Рон распахнул дверь сильным толчком. Вокруг свирепствовал огонь. Он увидел обгоревший труп младенца, обожженное мясо собаки со сгоревшей шерстью… И чудовищный силуэт посреди океана огня. Голый Мозг поворачивал голову — возможно, он прислушивался к доносившимся из церкви словам Деклана. Чудовище озиралось по сторонам. Похоже, оно уже почуяло, что его противник нашел каменную женщину.
— Сюда! — крикнул Рон. — Я здесь! Я здесь!
Чудовище направилось к нему, уверенно ступая по углям. Походка победителя, идущего к месту финального сражения. Шаги палача, подступающего к связанной жертве. Почему оно столь уверено в себе? Почему не замечает, что в руках Рона смертельное оружие?
Оно не слышит предупреждения Деклана? Оно не замечает опасности?
Или…
О боже!
Или Кут ошибся, и это всего лишь камешек. Безобидная и глупая безделушка.
Шею Рона сдавили пальцы.
Это безумец.
— Сволочь, — выстрелил в ухо голос Деклана.
Голый Мозг приближался.
Помешанный кричал ему:
— Он здесь! Возьми его! У бей его! Он здесь!
Внезапно хватка ослабла, и Рон увидел вполоборота, как Айвенго оттащил сумасшедшего к церковной стене. Тот продолжал хрипло выкрикивать:
— Он здесь! Здесь!
Рон обернулся и увидел, что грозная фигура уже рядом. Он не успел бы даже замахнуться своим камешком для самозащиты. Но Голый Мозг направлялся не к Рону — чудовищу нужен был Деклан. Монстр шел, прислушиваясь к его голосу и вынюхивая его запах. Айвенго отпустил Деклана, когда страшные пальцы, царапавшие воздух, слегка коснулись Рона. Дальнейшего Рон не увидел — он не мог смотреть, как руки Мозга схватили Деклана. Но он слышал мольбы о пощаде, сменившиеся стонами безнадежного отчаяния. Наконец он оглянулся: по стене и на земле было размазано то, что уже нельзя было назвать человеком…
Теперь гигант двинулся к нему, намереваясь повторить содеянное или сотворить еще худшее. Огромная голова вытягивала шею и жмурила глаза, необъятный живот колыхался. Казалось, монстр не мог разглядеть новую жертву. Огонь сильно изменил его внешность. Шерсть с его тела слетала на землю, скрученная и паленая, грива растрепалась, кожа на левой стороне лица покрылась черными пузырями. Глаза плавали в затопившей их смеси слизи и слез. Так вот почему Голый Мозг выбрал Деклана — тот производил больше шума. Рон остался незамеченным, поскольку гигант почти ослеп.
Но сейчас он должен видеть. Должен.
— Здесь… здесь, — проговорил Рон. — Я здесь! Я здесь!
Теперь Голый Мозг слышал его. Он повернулся. Он смотрел, но не видел. Зрачки вращались, пытаясь прояснить изображение.
— Да здесь же я! Здесь!
Голый Мозг взревел Поврежденное огнем лицо раскалывала боль. Ему хотелось убраться отсюда подальше. Туда, где земля прохладна, где льется лунный свет.
Потускневшие глаза остановились на камне — человек держал его в своей маленькой ладони. Голый Мозг почти не видел его, но он все знал. Воображение восполняло потерю зрения. Воображение мучило и пугало его.
Перед ним был символ проклятия, знак силы. Он боялся его больше всего на свете: месячная кровь женщины, ее разверстое лоно, принимающее в себя семя и извергающее детей. Эта женщина была сама жизнь, вечное плодородие. Она ужасала его.
Голый Мозг отпрянул от нее, запачкав ногу собственным дерьмом. Страх на его лице придал Рону уверенность. Зажав в кулак камень, он сделал шаг навстречу зверю. Потом другой… Он медленно шел, заставляя монстра отступать. Он вряд ли заметил, что к нему присоединился вооруженный Айвенго, едва сдерживающий желание открыть огонь.
Собственные силы Рона предали его. Камень, поднятый вверх, чтобы чудовище могло видеть его, вдруг оказался слишком тяжелым для его руки.
— Идите! — крикнул Рон собравшимся зелотам. — Идите и возьмите его.
Толпа зашевелилась и начала медленно приближаться.
Она была для Голого Мозга одним лишь запахом.
Слишком хорошо знакомым, слишком неприятным и ненавистным. Глаза его не отводили невидящего взгляда от женщины.
Он почувствовал, что запах смыкается вокруг него плотным зловонным кольцом, и выпустил клыки из обожженных десен.
Панический страх на мгновение развеял чары и заставил его броситься в атаку — туда, где ощущалось присутствие камня. Туда, где был держащий его Рон. Атака была стремительной и неожиданной. Клыки впились в скальп Рона, хлынула кровь, потекла по лицу.
И тогда людское кольцо стало сжиматься. Человеческие руки — слабые и маленькие — вскидывались и опускались. По позвоночнику били кулаки, кожу царапали ногти.
