Питер Джеймс - Пророчество
Через несколько часов они расстанутся на пороге ее квартиры, и она вновь вернется в свой мир. К цветам в ее спальне. К сердитому разговору с родителями по телефону, они будут возмущаться, почему она не сообщила, что не приедет к обеду. К ожиданию звонка от Дебби Джонсон, желающей услышать все о том, как она провела уик-энд.
И о том, как она сама все разрушила.
Облака занавесили заходящее солнце. Воздух остывал, и Фрэнни поежилась.
Часы неумолимо пробили пять раз. Каждый удар отзывался в тихом, безветренном воздухе долгим эхом, будто предупреждая о чем-то. Бом-м, били часы. Держитесь отсюда подальше! Бом-м. Опасность! Бом-м. Надеюсь, ты не собираешься спать с моим папой? Бом-м. Non omnis moriar. Бом-м. Весь я не умру.
Первая капля дождя капнула ей на щеку, как слеза.
Дождь отчаянно хлестал, когда они, наконец, съехали с автострады в оранжевую дымку натриевых уличных фонарей, обозначавшую начало лондонских пригородов и конец уик-энда. «Дворники» скрипели, двигаясь из стороны в сторону, но брызги дождя тут же вновь заливали стекло. Вдаль уходила вереница красных габаритных огней. Они по очереди начинали мигать, когда машина тормозила. Бледно-голубой светящийся кубик метнулся навстречу им, словно выпущенный из рогатки. За ним еще один. «Ренджровер» замедлил ход.
– Почему мы останавливаемся? – устало спросил Эдвард с заднего сиденья.
Оливер переключил передачу.
– Похоже на аварию! – ответил он, перекрикивая шум мотора и «Триллер» Майкла Джексона, который по настоянию Эдварда был включен на полную громкость, так что звенело в ушах.
Эдвард прижался лицом к стеклу. Машины выстроились в ряд перед знаком: «ПОЛИЦИЯ. АВАРИЯ. СНИЗЬТЕ СКОРОСТЬ». Поперек тротуара валялся перевернутый белый автомобиль, почти разрубленный пополам погнутым фонарным столбом. Вторая машина, у которой не было почти всей передней части, а крыша была отогнута вверх, как будто кто-то вскрывал ее консервным ножом, стояла развернувшись в другую сторону. В первой машине находились два скрюченных человека, их головы от резкого толчка свесились вперед. Лобовое стекло было покрыто, как инеем, сетью мелких трещин. Фрэнни попыталась не смотреть, чувствуя ужас, который охватывал ее при виде любой аварии, но страшное зрелище словно гипнотизировало.
Позади выла сирена. Полисмен останавливал движение, направляя всех в сторону. Промчалась пожарная машина, а через несколько секунд «скорая помощь». Голубые блики скользили по мокрому, блестящему асфальту.
– Как ты думаешь, пап, что тут случилось?
Несколько человек столпились на дороге вокруг тела. Слабея, Фрэнни увидела, что это была девушка; она лежала неподвижно. Темная лужица натекла из ее головы.
– Эта женщина умерла, папа?
– Думаю, она просто без сознания.
Множество людей окружило машины, и подходили все новые. Двое мужчин дергали дверцу автомобиля, пытаясь открыть ее. Когда она распахнулась, Фрэнни сквозь рев мотора «ренджровера» и грохот музыки расслышала протестующий скрежет металла. Звук был таким, чтобы резануть по нервам со всей силы.
Эдвард в волнении потряс Фрэнни за плечо и, понизив голос, сказал:
– По-моему, она наверняка мертвая. Она вообще не двигается.
Полисмен ожесточенно замахал жезлом, пропуская их. Эдвард повернулся и уставился на происходящее через заднее стекло.
– Папа, включи задние «дворники», пожалуйста! Скорей. Скорей же! Мне не видно!
Автомобиль набрал скорость, и место происшествия осталось позади. Образ девушки, лежащей на дороге, стоял у Фрэнни перед глазами.
Эдвард произнес:
– Elephas maximus.[13]
Она повернулась.
– Loxodonta africanus. Giraffidae. – Он выговаривал слова отчетливо, но тихо, и она сперва не разобрала толком, что он говорит. – Diceros bicornis. Diceros simus.
Фрэнни взглянула на Оливера. Он, нахмурившись, смотрел в зеркало заднего вида. Она опять повернулась. Эдвард не улыбался. Внезапно в машине стало холодно, и Фрэнни почувствовала мурашки на теле. Шок от зрелища аварии, подумала она.
– Hippopotamus amphibius. Hippopotamus libieriensis. – Эдвард смотрел вперед, декламируя без всякого выражения.
– Это звери, которых ты хочешь завтра увидеть? – спросила она.
– Lamahuanacusglama. Pantherapardus. Pantherauncia. Neofelis nebulosa. Pantheraleo. Erethizontidae. Hystricidae. Hyaena hyaena. Hyaena brunnea. Hyaena crocuta.
В этой веренице латинских слов было что-то жуткое, и Фрэнни почувствовала, как волосы у нее на затылке встают дыбом. Она посмотрела на Оливера, который по-прежнему смотрел на сына в зеркало. Его лицо застыло как маска. Она ничего не могла прочесть на нем.
– Crocodylus. Osteolaemus. Crocodylus porosus.
– Эдвард, достаточно, – вдруг сказал Оливер.
Машина равномерно ползла в потоке, стали появляться очертания знакомой местности. Потемневшее от копоти здание винного магазина. Бензозаправка «Галф». Станция метро «Саут-Клэфем». Слабый красноватый свет из-за причудливо вырезанных окон индийского ресторанчика. Аптека. Винный бар и пиццерия; стоящие снаружи столики пустуют под дождем.
– Struthio. Gorilla gorilla. Gorilla berengei.
– О'кей, Эдвард, хватит! – произнес Оливер громче, более твердым тоном. – Следующий поворот направо, так?
Она мрачно кивнула; в его голосе звучал лед.
– Anthropopithecus troglodytes. Camelus dromedarius. Camelus bactrianus.
– Замолчи! – крикнул Оливер, теряя терпение. – Скажи, где ты все это выучил? – Он снова посмотрел в зеркало.
– Здесь направо, – сказала Фрэнни.
Эдвард затих.
Оливер повернул на улицу, застроенную стандартными домиками, по обеим сторонам которой были припаркованы машины, и, проехав по ней, повернул налево, на улицу, где жила Фрэнни. Он затормозил возле ее подъезда.
Эдвард высунулся в окно:
– Это твой дом?
– Я просто снимаю здесь квартиру.
– Можно мне зайти и посмотреть?
– Не сегодня, – сказал Оливер. – Уже поздно, и ты устал.
– Я не устал, папа. Можно мы зайдем всего на несколько минут?
– Нет.
Фрэнни повернулась к нему и вздрогнула – в месте одного из укусов вдруг резко кольнуло.
– Пока, Эдвард. Во вторник уже в школу?
Он кивнул, и его лицо скривилось.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, Фрэнни. – Он обхватил ее руками за шею и крепко прижался к ней. – Правда, мы скоро опять увидимся?
– Надеюсь, – спокойно произнесла она.
Оливер открыл багажник и вытащил ее сумку. Фрэнни выскользнула из машины на мокрый асфальт. Эдвард выглядел совершенно расстроенным.
– Пока, Фрэнни.
– Пока! – Она послала ему воздушный поцелуй.
– Эй, Фрэнни! – вдруг воскликнул он. – Смертельно!
Она нахмурилась, потом улыбнулась.
– Смертельно! – ответила она и протянула ладонь. Эдвард хлопнул по ней.
Фрэнни, стукнув дверцей, сразу намокла под дождем. Оливер донес сумку до дверей квартиры и подождал, пока Фрэнни возилась с ключом. Потом шагнул за ней в холл и поставил сумку на пол возле груды брошюр. Она включила свет. Наступило неловкое молчание. Оливер опустил голову, казалось, он собирался что-то сказать, но лишь похлопал себя по карманам. Фрэнни была готова заплакать.
Внезапно он шагнул к ней, положил руки на плечи и заглянул ей прямо в глаза:
– Спасибо, что приехала. Мне очень жаль, что все так случилось.
Она мгновение молча смотрела на него.
– Все равно я рада, что приехала. Правда, рада.
Его лицо смягчилось, и он улыбнулся, впервые после сцены в раздевалке.
– В среду я приглашен на частную выставку картин одного художника, который мне нравится, Эндрю Киевска. Хочешь пойти со мной?
– С удовольствием. – Она немедленно решила, что пропустит аэробику.
– Начало в семь. Я могу заехать за тобой сюда или в музей.
– Лучше в музей, раз это так рано. Во сколько?
– Где-нибудь без десяти семь подойдет?
– У выхода на Грейт-Рассел-стрит.
Они обнялись, прижавшись друг к другу.
– Мне было хорошо с тобой, – прошептала она. – Прости за то, что я сказала. Я не имела этого в виду. – На глаза навернулись слезы; крепче прижавшись к Оливеру, Фрэнни почувствовала исходящий от его тела слабый запах хлорированной воды из бассейна.
– Я лучше пойду, пока Эдвард не надумал спуститься сюда, – сказал он.
Они легонько поцеловались, и Фрэнни, стоя в дверях, смотрела, как Оливер взбежал по ступенькам, нагнув голову под дождем. Взревел мотор «ренджровера», а она все стояла до тех пор, пока он не скрылся из вида, пока не затих шелест шин.
Фрэнни закрыла дверь и собрала рекламные брошюры, валяющиеся на полу. Пицца на дом; служба перевозки «Ди-ай-уай»; строительная фирма «Стакман» – «дешевле нет во всем городе!». Фрэнни бросила их на столик в коридоре. Наверху раздался детский плач, затем послышался сердитый мужской голос. Потом тишина; только шум дождя.
Темнота холла сгустилась вокруг нее, Фрэнни поежилась. Ее спальня была где-то во мраке, за сотню миль отсюда. Фрэнни медленно пошла по коридору, прислушиваясь к каждому звуку. Подойдя к дверям спальни, она взялась за ручку; оглядела гостиную, дверь в кухню, дверь в ванную. Фрэнни повернула ручку и тут же почувствовала запах цветов, которые подарил Оливер. Она включила свет.
