Александр Варго - Невыживший (сборник)
Получилось, что восьмерка, помимо всем известного значения бесконечности, может означать следующее:
1. Духовный и материальный миры в их единстве.
2. Предначертанную и неизменную судьбу.
3. Обретенный рай и возобновление.
4. Возрождение.
5. Небо или Бога.
6. Совершенного человека.
7. Совокупность возможностей.
8. Непрерывное движение вселенной.
Самсонов даже внимательно сравнил по фотографиям расположение ран на телах убитых с различными изображениями восьмерки, которые отыскал в Интернете, но не обнаружил ни одного совпадения.
Отвалившись на спинку дивана, он шумно выдохнул и потер уставшие глаза. Если и была какая-то связь между копьем и восьмеркой, то видел ее пока что только убийца.
У Самсонова зазвонил в кармане телефон. Это был Полтавин.
– Алло? – ответил старший лейтенант. – Осчастливь меня.
– Выслал тебе отчет на электронную почту. Наслаждайся.
– Слушай, только один вопрос.
– Я уверен, ответ на него ты найдешь в отчете.
– Просто ответь мне, ладно?
– Что, так не терпится?
– Считай, что так.
– Ладно, – сдался криминалист. – Что ты хочешь знать, о, мой нетерпеливый мучитель?
– Это могло быть копье?
– Копье? Ты про орудие убийства?
– Естественно, про что же еще?
– Кто знает, какие мыслишки бродят в твоей голове.
– Ну, так как?
– Дай подумать. Насколько я знаю, наконечник копья имеет листовидную форму, то есть либо в одном, либо в двух поперечниках расширяется, причем бывает хоть немного, но шире древка, так?
– Так, – был вынужден согласиться Самсонов.
– Тогда нет, убийца не мог орудовать копьем.
Старший лейтенант едва не выругался вслух.
– Почему? – спросил он разочарованно.
– Потому что раны абсолютно круглые, никаких разрезов или разрывов от расширяющегося наконечника.
– Ясно, – упавшим голосом проговорил Самсонов.
– Не надо делать выводы, прежде чем получишь достоверные сведения для анализа, – наставительно сказал Полтавин.
– Знаю! – буркнул Самсонов.
– Скорее орудие убийства похоже на кол. Вот только обрати внимание на то место в отчете, где говорится о расширениях внутри ран.
– Что за расширения? – насторожился Самсонов.
– Зачем я писал отчет, а?
– Ну, в двух словах.
– Нет, извини. Давай-ка сам. – И прежде чем Самсонов успел ответить, Полтавин отключился.
Старший лейтенант мысленно обложил его половиной ругательств из тех, что знал, а затем открыл письмо и принялся читать отчет. Через полчаса он знал, что имел в виду криминалист, говоря о расширениях: убийца протыкал жертв со стороны живота и груди, и острие выходило со стороны спины, причем в некоторых случаях внутри ран примерно в десяти сантиметрах перед выходом имелись разрывы тканей, словно на орудии убийства было кольцо толщиной около пяти миллиметров.
И еще несколько моментов привлекли внимание Самсонова.
Преступник вводил орудие убийства в тела очень медленно, в течение примерно двадцати восьми – тридцати часов, что было ясно видно по краям ран. Жертвы умирали еще до того, как острие выходило наружу, от жутких мук и кровопотери. Причем убийца не заботился о том, чтобы кол проходил ровно. В некоторых случаях раны были косыми, в других – почти перпендикулярными телу. Неясно было одно: как убийца умудрился нанести эти восемь ран одновременно?! Разве что у него было восемь кольев, и он вгонял их в тела жертв поочередно в течение более чем суток. Самсонов содрогнулся, представив себе этого монстра, терпеливо и педантично убивающего женщин, проталкивая колья в их тела сантиметр за сантиметром, а затем, после того как они умерли, вырезавшего их гениталии. Что он с ними делал, с этими жуткими трофеями? Это был еще один вопрос, на который у полиции не было ответа.
Кроме того, в отчете было указано, что в ранах обнаружились следы масла и древесных волокон, но не было указано, какое именно масло и от какого дерева волокна. Самсонов набрал номер Полтавина.
– Что опять? – отозвался криминалист.
– Я насчет масла и волокон.
– А, понятно. Анализы еще не готовы, так что сказать точно ничего не могу. Но масло не подсолнечное и не машинное.
– Преступник что, смазывал орудие убийства маслом?
– Угу. Может, думал, что так оно легче войдет в тело, а может… даже не знаю, если честно. Кровь так не остановишь, во всяком случае.
– И во всех ранах масло нашлось?
– Во всех.
– Ладно, когда будут результаты анализа?
– Масла завтра, не раньше. А волокна придется отправлять на экспертизу. Мои парни сдались, они не могут понять, от какого они растения. Мы все-таки не ботаники.
– Я еще позвоню, – пообещал Самсонов.
Полтавин хмыкнул:
– Не сомневаюсь.
После разговора с криминалистом старший лейтенант поехал домой перекусить и принять душ. Из-за жары он все время был в испарине, и ему казалось, что от него разит потом. Самсонов мылся раза по три в день – если позволяли обстоятельства, конечно, – обязательно в конце обливаясь холодным душем, а затем растирался полотенцем.
Он приготовил себе на обед свиную отбивную в кисло-сладком соусе и брюссельскую капусту, которую обжарил до золотистой корочки. Готовке он уделял много времени, считая, что есть нужно с удовольствием, а не набивать желудок лишь бы чем, ради одного только насыщения. Наталья уверяла, что с годами он непременно растолстеет и станет, как Александр Дюма, написавший в конце жизни кулинарную книгу.
Запив обед зеленым чаем (кофе Самсонов пил только по утрам, чтобы взбодриться), старший лейтенант вновь засел за компьютер. Пролазав по Интернету пару часов, он отправился в управу – надо было выслушать доклады подчиненных о проделанной за день работе и наметить следующие ходы.
* * *Эта проклятая пыль никогда не кончалась! Вернее, кончаться-то она кончалась, но тут же появлялась вновь. Об этом думала Нина Нестерова, стоя с тряпкой в одной руке и телефоном – в другой. Звонок отвлек ее от уборки. Взглянув на экран, она недовольно нахмурилась и положила тряпку на книжную полку.
– Алло? – проговорила она, проходя в гостиную.
Ее сыновья были в школе, и забрать их нужно было только через три часа. Один в первом классе, и двое – в третьем. Близнецы. Казалось бы – возьми книжку, почитай, или фильм посмотри, или просто поваляйся на диване. Но нет, Нестерова так не умела. Она должна заниматься ощутимым делом: пылесосить, стирать или гладить. Чтобы можно было потом увидеть результат.
Она услышала в трубке знакомый голос и села в кресло, почувствовав, как заныла поясница. Разговор занял всего несколько минут. Отключившись, Нестерова порывисто встала, словно хотела тут же куда-то идти, но замерла: что она могла предпринять?
Она медленно вернулась в библиотеку, взяла тряпку, постояла, теребя ее в руках. Затем принялась машинально стирать пыль с кубков мужа. Они стояли на одной из книжных полок – большие и маленькие, с надписями и без. Между ними попадались медали на разноцветных ленточках. Андрей очень гордился своими спортивными достижениями. Он и сейчас выглядел, как фотомодель – красивый, подтянутый, рельефный, ни грамма лишнего жира.
Нестерова вздохнула, вспомнив, что последний раз ходила на фитнес полгода назад. С тех пор она прибавила пять кило и, судя по всему, прибавит еще. Будет ли Андрей любить ее так же, когда она растолстеет, или заинтересуется кем-нибудь помоложе? Она наслушалась достаточно историй, чтобы допустить подобное развитие событий. Конечно, пока никаких тревожных звоночков она не слышала, но ведь такие вещи – всего лишь вопрос времени. Рано или поздно она начнет замечать, что муж к ней охладел, а потом узнает, что у него есть любовница. И вот они уже на грани развода! С тремя детьми!
Они давно собирались съездить на море – может быть, в Грецию или на Кипр. Но каждый раз откладывали – по самым разным причинам. На самом деле, наверное, им просто уже не хотелось проводить отпуск вместе. А когда-то они плавали на яхте, и жизнь казалась такой сказочно прекрасной!
Нестерова покрутила головой, чтобы отогнать подобные мысли, и им на смену тут же пришли другие – навеянные недавним разговором. Женщина бросила тряпку – она не могла больше заниматься привычным делом: новости совершенно выбили ее из колеи.
Глава 5
День первый
Около семи вечера сотрудники «Серийного отдела» вновь собрались в конференц-зале, правда, на этот раз без Башметова.
Самсонов не стал садиться во главу стола, на место начальника, а занял стул, на котором сидел утром. Остальные расположились вокруг него. Ощущалось охватившее людей напряжение, схожее с чувством, возникающим в самом начале охоты: адреналин еще не поступил в кровь, и погоня пока не захватила целиком, но уже есть некое предвкушение.
Самсонов дал знак Морозову, чтобы тот начинал первым. Опер откашлялся, пошелестел разложенными на столе бумажками и заговорил, прерываясь лишь на то, чтобы затянуться сигаретой:
