Каролина Клинтон - Научи его плохому, или как растлить совершеннолетнего
– Мне срочно надо, некогда мне нотариуса искать! – упрямилась я. – Прими, а там уж оформишь как надо.
Шварев вздохнул, встал и сказал:
– Пошли, горе ты мое…
Мы вышли из его кабинета, прошли два шага по кабинету и зашли в соседнюю дверь.
– Клиентку вам привел, Светлана Алексеевна! – сказал он пожилой строгой женщине.
Я вопросительно на него уставилась.
– А чего смотришь? Вот тебе нотариус, пиши свое завещание, – пожал он плечами и вышел из кабинета.
Я тоже вышла из кабинета, минут через двадцать. А за это время я успела распорядиться своей последней волей.
Деньги я поделила честно. Половина – Буймову Денису Евгеньевичу. Вторая половина поделена на три равные части между папенькой, маменькой и Серегой, все же не чужой он мне.
Также Дэну отошло все мое недвижимое имущество, а это трехуровневая квартира в элитном доме со всем, что в ней находится, включая кота.
Итак, если что со мной и случится – есть гарантия, что маменька не сдаст Бакса на живодерню.
Остаток вечера я была задумчива и печальна. Почистила от всякого компромата компьютер, а потом пошла в кабинет.
Я плавила в маленьком тигле золото, смешивала его со своей кровью, капала в него свою нежность к Дэну и боль, выливала в формочку из соломоновой звезды и остужала холодными словами заклятий и горькими слезами. Ибо этому талисману суждено было работать не только оберегом – но и вечной памятью обо мне. На остывшем металле я выгравировала положенные знаки, продела в отверстие цепочку и вышла из кабинета.
Дэн, как обычно, сидел в своем кабинете, изучал бумаги и стучал длинными пальцами по клавиатуре. Когда я подошла сзади, обняла его и повесила талисман – он на миг замер, а потом потянулся ко мне.
– Пообещай мне, что никогда это не снимешь, – шепнула я и чмокнула его в ушко.
– А что это?
Я накрыла золотую звезду ладонью.
– Моя любовь да пребудет с тобой, – шевельнулись мои губы.
Он развернулся на своем кресле, усадил меня на колени и велел:
– Ну-ка, поподробнее с этого места.
Подробней я не хотела. Да и что мне ему сказать? Что у меня куча фактов о том, что я, возможно, скоро умру? Что да, я приму все меры, дабы этого не случилось, но вероятность высока, и потому я надеюсь на лучшее, но готовлюсь к худшему? И что я замешала этот талисман на своей крови и на своей нежности к нему – чтобы он хранил его, если меня не станет?
– Скажи хорошее, – шепнула я, уткнувшись в его плечо.
Он погладил меня по голове и вздохнул:
– Что—то не то с тобой сегодня. Хочешь, куда-нибудь сходим, развеешься?
– Неа, – помотала я головой. – Хочу с тобой, у тебя на коленочках, прижавшись к тебе – сидеть и болтать. Можно?
– Конечно, – он склонился и ласково чмокнул меня в лоб.
«Как покойницу», – прошелестел голос.
Я с ненавистью отмела его в сторону, отшвырнула в какой-то мгновенной вспышке бешенства.
«Это мой вечер, ясно!», – зло рявкнула я, и он уполз, поскуливая и недоумевая.
А мы с Дэном проболтали весь вечер о каких—то пустяках. Смеялись, рассказывали анекдоты, пили мартини и воспитывали Бакса. Сонька нам не мешала, она в своей комнате с кем-то весь вечер проговорила по телефону.
В час ночи я спохватилась – Дэну ведь на работу с утра, и мы отправились в постельку. Но и там мы болтали, болтали и не могли наговориться.
А потом он сказал мне слова, которые запали мне в душу.
– Магдалина, – сказал он. – Ты мне очень родная. Я не могу себе представить, что когда—либо расстанусь с тобой. Это было бы как часть моей души оторвать.
– А с чего это ты о расставании заговорил? – хмыкнула я.
– Не знаю, – его руки покрепче обхватили меня и прижали к себе. – Не знаю. Просто давит что—то на сердце. Предчувствие какое—то.
Я замерла на мгновение, сердце пропустило удар.
Предчувствие?
– Все хорошо, – медленно ответила я. – Все хорошо, любимый. Я ведьма. Я справлюсь с любыми предчувствиями.
– И меня не оставишь?
– Пока жива – нет, – мрачно хмыкнула я.
– Ты – пообещала, – раздельно сказал он.
– Спи, – вздохнула я, натягивая на себя одеяло.
И вскоре я уснула, не ведая еще тогда, что наступит завтра – и я увижу плоды всех предсказаний и предчувствий.
И что завтра я встречусь со смертью.
* * *Бабуля, моя милая бабуля стояла около моей кровати и ласково гладила меня по волосам рукой, пахнущей ромашками.
– Большая ты у меня уже стала, Магдалина, – приговаривала она.
А я жмурилась, как котенок и ластилась к ней.
– Бабуль, мне без тебя очень плохо, – жаловалась я. – Мать меня совсем не любит, слова доброго от нее не слышу. Я очень, очень по тебе скучаю.
– Не печалься, внученька, – улыбалась она. – Скоро вместе будем. Димка, охламон, весь извелся – тебя ждет.
– Ммм…, – неопределенно промычала я в глубокой задумчивости. Дело в том, что Димка меня скорее всего для начала отлупит за Дэна.
– Не бери в голову, – усмехнулась бабуля, каким-то образом считав мои мысли. – Что в мире живых с тобой было – мертвых никоим образом не касается. Ладно, пошла я. А ты собирайся, готовься. В течение этой недели Господь тебя приберет.
* * *Я непонимающе таращилась на букет ромашек, что лежали на моей подушке. Потом, взвизгнув, я вскочила и закричала:
– Дэн!!!
Никто не отозвался.
– Дэн! – что было силы завопила я.
На лестнице послышались шаги и на пороге показалась маменька. Она отряхнула руки от муки и недовольно спросила:
– Ты чего разоралась с утра пораньше?
– Где Дэн? – снова закричала я.
– За сигаретами он вышел. Травит себя, хоть бы ты ему сказа…
– Мама, откуда эти ромашки?!! – перебила я ее, изо всех сил стараясь не сорваться на истерику.
– Дэн принес, – пожала плечами мать. – С утра в парке полянку оборвал.
– Он принес мне эти цветы? – медленно, неверяще спросила я.
– Ну да, – кивнула мать.
Я села и заревела.
Почему-то мне было неприятно, что бабушка, которая звала меня умирать, пахла этими ромашками.
– Да что с тобой сегодня такое?!! – раздраженно вскричала мать. – Давай, иди в кухню, я завтрак приготовила. Ты-то у меня косорукая, сроду у плиты не стояла!
– Сейчас приду, – несчастно сказала я.
За завтраком я переглянулась с Дэном, прокашлялась и начала:
– Мать, тут такое дело. Мы с Дэном решили пожениться, ну, ты в курсе…
– Ой как здорово, – воскликнула Сонька, простая душа, все принявшая за чистую монету.
– Доченька…, – тут же разулыбалась мать. – И когда?
– Скоро, – туманно пообещала я. – Но тут понимаешь какое дело. Хочется, чтобы первенец был именно мальчишка.
