Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху (ЛП) - Вонг Дэвид

Я вздохнул.

– Ладно. Давай.

Эми склонилась над коробкой и, как это выглядело бы для стороннего наблюдателя, протянула культю левой руки, остановив её в нескольких дюймах от коробки. В моих глазах она схватила невидимый рычаг и потянула его.

Крышка коробки медленно поднялась.

Внутри лежал предмет, похожий на комок меха размером с футбольный мяч. На самом деле он был металлическим, а «мехом» были тысячи жёстких, тонких как иглы, металлических стерженьков, торчавших вверх. Я высказывал предположение, что эта штука выглядела как стальной дикобраз. Джон говорил, что она похожа на парик для робота.

Единственной частью этого приспособления, не покрытой металлическим мехом, была обыкновенная металлическая рукоятка на конце. К рукоятке был приделан спусковой крючок.

Джон сказал Фрэнки, что мы нашли коробку в лесу. На самом деле её нашёл один парень в лесу возле своего дома и отдал нам с Джоном. Он был нашим поклонником и подумал, что мы знаем, как с ней поступить. Он, конечно же, не мог её открыть. Он лишь заметил странные надписи на коробке, от которых у него сразу же пробежали мурашки по спине.

Прошло несколько дней, прежде чем мы обнаружили призрачную защёлку. Нам уже довелось испытать эту штуковину, которую Джон окрестил «мехопушкой», потому что у неё был спусковой крючок, а значит, подумали мы, это некое оружие. Как-то вечером мы с Джоном, неплохо накидавшись, отнесли мехопушку в поле, чтобы посмотреть, как она работает.

Мы нашли бревно, на котором Джон расставил три зелёные бутылки из-под «Хайнекена». Мы отошли на пятьдесят футов, Джон направил мехопушку на бутылку и нажал на спусковой крючок.

Штуковина издала некое подобие гудка – вроде звука, который издают некоторые люди, когда сморкаются. Вперёд пронеслась странная рябь, как нагретый воздух над костром. Стоявшая вдали пивная бутылка резко увеличилась и стала в пять раз больше.

Джон издал торжествующий возглас и объявил, что данное устройство стреляет увеличивающими лучами. Он сказал, что использует его на кукурузных полях и избавит мир от голода. Мы решили протестировать его ещё раз и выстрелили во вторую бутылку. Она не изменилась в размерах, но стала белой. Мы подошли ближе увидели, что бутылка превратилась в утрамбованную в форме бутылки массу картофельного пюре. Джон провозгласил, что он всё ещё намерен использовать устройство, чтобы избавить мир от голода.

Мы выстрелили в третью бутылку, которая сразу же превратилась двусторонний дилдо. Чёрный. Джон ещё раз выстрелил в первую бутылку – ту, которую мы увеличили, – и она вернулась к своему обычному размеру. Только теперь вместо «Хайнекена» это был «Олд Милуоки».

Он передал мехопушку мне, и я выстрелил в первую бутылку. Бутылка, две другие бутылки и бревно вспыхнули так, будто в середину поля приземлилось миниатюрное солнце. Свет был таким ярким, что мы с Джоном ослепли на полчаса и весь следующий день видели перед глазами бело-голубые пятна.

Когда огонь погас, на месте бревна остался двадцатифутовый круг выжженной земли, сплавившейся в стекло. В газетах писали, что вспышку заметили в шести милях от нас.

Мы решили, что мехопушка – одновременно бесполезный и опасный механизм. Мы спрятали её обратно в коробку и больше о ней не вспоминали.

До сегодняшнего дня. Джон взял мехопушку за рукоятку. Он взвесил её в руке, направив в небо.

– Даже не знаю, Джон.

– Идём.

Было почти семь утра, так что в школе ещё не было учеников. На парковке стояла пара машин, скорее всего, сотрудников школы. Мы припарковались на гостевой парковке перед зданием, возле фургона, который я поначалу принял за грузовой, но потом увидел цветную надпись «Библиобус».

Мы вышли из машины. Джон настоял, чтобы мы взяли с собой мехопушку. Мы спрятали её в чёрный мешок для мусора, который Джон нашёл у себя в багажнике. На мой взгляд, так она выглядела не менее подозрительно, чем без пакета, но у нас не оставалось времени на споры. Прежде чем Джон закрыл багажник, я заметил в нём свою бензопилу и длинную картонную коробку для посылок с логотипом компании «Ю-Пи-Эс [9]».

Мы поднялись по бетонным ступеням и остановились перед деревянными дверями, которые я видел во сне прошлой ночью. К двери был приклеен маленький картонный скелет – украшение в честь завтрашнего Хэллоуина.

Уже потом я понял, что скелет был на двери и во время моего посещения школы во «сне». Эта деталь была бы весьма примечательна для более умного человека вроде Фальконера. Но, с другой стороны, что в итоге этот ум с ним сделал?

Джон сказал:

– Значит так. Мы заходим, спускаемся в подвал, выносим труп Фрэнки и запихиваем в «Кадди» на заднее сиденье. Затем едем к реке и сталкиваем машину вместе с трупом в воду.

– Чувак, я не уверен, что мы вообще сдвинем его с места. Мне кажется, сейчас он весит вдвое больше обычного.

– Я знаю здешнего дворника. Рик Реймер, помнишь его? Он как-то играл на барабанах в моей группе, пару недель. Попросим его помочь.

– Ребята, мне очень не хочется ехать с ним на заднем сиденье, – сказала Эми. – Что, если он, ну… лопнет, или чего похуже. Раскидает вокруг этих жучков…

– По мне, он скорее лопнет, когда мы его потащим, – ответил я.

– Если он вообще там, – добавил Джон. Справедливое замечание.

– Ну, – сказал я, – думаю, когда мы спустимся, план вырисуется сам собой.

– Стой, стой, – ответила Эми. – А что, если он уже вскрылся? Вдруг тучи жуков только и ждут, когда мы откроем дверь?

Джон и я ответили одновременно:

– Мы сожжём школу.

Я сделал глубокий вдох и сказал:

– Ладно, начинаем. Эми, жди здесь.

– Нет.

– Ладно.

Джон взялся за латунную дверную ручку и потянул на себя. Закрыто.

– Блять.

Мы уставились на закрытую дверь, как стая обезьян на компьютер. Наконец Джон сказал:

– Думаю, я смогу взломать замок.

Не смог. Мы стояли рядом и ёрзали, пока Джон, прислонившись к двери, пытался как бы невзначай расковырять замок штопором из швейцарского армейского ножа. Со стороны казалось, будто он старается открыть дверь членом.

Прошло двадцать минут, и я уже собирался сказать ему бросить эту затею, но тут подошла женщина, звеня ключами в руке. Немного за сорок, в тёмно-синем брючном костюме и широкополой шляпе.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила она официальным тоном человека, который целыми днями раздаёт указания людям ростом меньше четырёх футов.

– Не беспокойтесь, – ответил Джон. – Мы здесь учились. Подумали вот… навестить учителей.

Она посмотрела на мешок для мусора, лежавший у Джона под ногами.

– Что в мешке?

– А, это… ничего такого. Это, эээ, арбуз. С моего сада.

Она снова посмотрела на мешок, потом на Джона, потом на меня. На мне почему-то задержала взгляд.

– Джентльмены, вам придётся прийти, когда школа откроется. Теперь у нас есть охранник, можете поговорить с ним.

– О, без проблем. Мы пока погуляем тут до открытия.

– Прошу вас отойти, пока я открываю дверь.

Мы посмотрели друг на друга. Джон взял мешок с мехопушкой.

– Послушайте, леди, – вмешался я. – Скажу как есть: это чрезвычайная ситуация.

Она шагнула ко мне и подняла плечи, как будто стараясь казаться выше. Затем проговорила:

– Что ж, в таком случае вам лучше позвонить в скорую, мистер бздун-погоняй [10].

– Послушайте, нет времени на… стоп, что?

Она сделала ещё шаг прямо на меня и проговорила дрожавшими губами:

– Раз обезьяните поезд, то акульните баллон кала! А теперь, прошу дичь удавить ламантин сыр трусы свин корабль!

Я повернулся к Джону, но прежде, чем успел произнести хоть слово, что-то с силой обрушилось на меня сбоку, сбив с ног. Я поднял слезящиеся глаза – женщина размахивала сумкой. Эми закричала.

Джон протянул руку к сумке – женщина контратаковала: сжала в кулак и выкрутила ему яйца. Джон застонал, ругнулся и рухнул на землю. Женщина принялась орать, словно банши, и душить Джона, навалившись на него всем весом.