Олег Северный - 2012. Танго для Кали
— Ещё нет. — Антон легонько обнял девушку и, успокаивая, погладил по голове. — И не надо. Не плачьте, мадемуазель Нюша!
— Я всегда боялась сойти с ума. — Матрёша всхлипнула, но вроде бы продолжать не собиралась. — А сегодня ко всему наслушалась про психушку. А ещё мне поплакать-то и негде. На улице от меня и так шарахаются. Дома мать решит, что ты меня обижаешь или что в институте проблемы. Опять приставать начнёт.
— Ну ладно, — разрешил Чёрный. — Раз уж совсем негде, можешь поплакать тут. Только недолго.
— Я не могу при мужчинах плакать, — гордо заявила Матрёна и добавила: — Главное, в «Жирафике» не разреветься. Знаешь, я сейчас не стала плакать, зато теперь состояние, как будто оно всё вовнутрь ушло.
— Мы же всё знаем и понимаем, да? Мы будем держаться вместе, и всё будет хорошо!
— Конечно. Правда, правда? Только проблема в том, что мы ничего не знаем и не понимаем до конца.
— Значит, нам остаётся только расслабиться и получать удовольствие.
— Тоже верно. И пусть всё сложится исторически. — Матрёна подняла кружку со сбитнем, потом сделала изрядный глоток. — Вкусно!
— Конечно, вкусно, — самодовольно подтвердил Чёрный. Ему льстила слава специалиста по приготовлению оригинальных напитков.
— Антош, я тебя спросить хотела, это только у меня столько энергии много, что на двоих хватает, или это у всех так?
— У тебя её, правда, много.
— Теперь уже мало. А может из-за того, что часть переходит к тебе, быть синхрон? Ещё я знаешь, что заметила? У меня вообще хорошая память, я запоминаю отлично и даты, и какие-то мелочи, а в последнее время некоторые моменты просто исчезают из памяти.
— Может, это потому, что линия событий меняется? Если изменять будущее, прошлое должно подстроиться под него, чтобы слилось в линию. Вот оно и меняется, и память уходит.
Матрёша помолчала, взвешивая новую мысль. Потом кивнула:
— Возможно. Ещё я подумала, что болезнь — это как кнопка, которой тобой манипулируют. Надо — включили психический негатив, надо — физический.
— Но мы пытаемся с этим бороться.
— Да. Ещё, знаешь, мне голос сказал: «Если вы думаете об операции: делать или нет, то можете её делать. Это ускорит время и облегчит нам задачу. Мы занимаемся глобальными процессами, связанными с вами. Разбираться с физической болью не наша функция. Операция облегчит нам задачу, мы спасаем вас от другой, более глобальной проблемы. В любом случае операция будет под нашим контролем». Вот так. Это был Седой, да?
— Я не знаю, Матрёш, он ведь тебе не представился?
— Нет.
— Откуда же я тогда могу знать? — Антон очень картинно развёл руками, и Матрёша слабо улыбнулась. — Операцию придётся делать, да.
— Антош, мне тут об одной клинике рассказали, — оживилась Матрёна. — Там спортсмены лечатся. Но нужно ещё всё точно узнать. Я узнаю?
— Конечно, узнай. Пожалуйста.
Матрёна продолжала старательно менять обстановку. Она теперь почти не посещала институт, вместо этого либо добиралась до Чёрного, и они шли куда-нибудь обедать, либо бегала по городу по его делам. Антон без крайней необходимости не уходил далеко от дома, до выздоровления ему было пока далеко. Матрёна чувствовала себя постоянно усталой и разбитой, но у неё хотя бы прошла спина. Сработал принцип «клин клином» — болезнь как появилась на нервной почве, так при ещё большем напряжении отступила, девушка перешла на существование в форс-мажорном режиме., стало не до неё.
— Прикинь, я начала чувствовать забор энергии! — поделилась Матрёша, когда они оккупировали уже любимый столик в дворовом кафе. — Ощущения странные.
— Да? И как это выглядит? — тут же заинтересовался Антон.
— Как будто кто-то нежно так проводит мне по руке, от самых пальчиков. И где провёл, я там потом почти ничего не чувствую. Ни боли, ни касаний. Я проверяла. Это недолго, потом проходит.
— Это хорошо, что у тебя чувствительность повышается.
О том, что причина этого повышения была не самой лучшей, Антон умолчал.
— Ага. Вот сейчас я чувствую, что сегодня ещё инфа будет. — Матрёша задрала нос.
— Как чувствуешь?
— Попой! Не могу объяснить. Во! Интуиция — это способность головы чуять попой!
Они дружно хихикнули.
— Антош, — Матрёша снова стала серьёзной, — можно тебя об одной вещи спросить?
— Разумеется, можно, что вдруг за реверансы?
— Да я как-то у Анфисы спросила, реально ли перемещаться во времени, а она мне: «О-о! Это больная тема Чёрного. Он над ней бьётся, и лучше его об этом не спрашивать».
— Так это ей лучше не спрашивать, — ухмыльнулся Антон. — Тебе можно.
— Скажи, а ты, когда засыпаешь, можешь находиться на грани реальности и сна? Не в осознанном сновидении, просто в будущем?
— Не понял, — качнул головой Антон.
— Вот смотри: ты как будто спишь, но ты переместился в будущее?
— А что, у тебя такое бывает?
— Ага. Сегодня ночью было.
— Рассказывай.
— Я проснулась, точнее, почти проснулась и чувствовала, что нахожусь на грани реала и сна.
— А при чём тут будущее?
— Оно не было ни в настоящем, ни в прошлом, но оно было так реально, что тогда я осознавала, что это реальность.
— Что значит «оно»?
— Это отчасти связано с тем, что говорил Брюс. Как раз с последним, о котором я не могу с тобой говорить. Всё ещё не могу. — Матрёна смотрела на Чёрного снизу вверх преданным, честным взором. Она действительно не могла. — Просто я в один момент поняла, что это не сон.
— И давно у тебя эти «выходы»? — не стал наступать на грабли Антон.
— Сегодня впервые. Были бы раньше, я бы раньше спросила.
— И что там было, ты рассказать не можешь?
— Да. — Матрёна кивнула. — Этот сон — будущее. Обещаю, как только станет можно, я тебе сразу всё-всё расскажу. Прямо немедленно!
— Понятно. У меня так иногда бывает.
— То же самое?
— Ты, главное, запиши сейчас всё, в подробностях, пока ещё помнишь.
— Уже. Зато я теперь знаю, как определить, что полная попа кончилась! Я подскажу. Вот когда увидишь, что я на грани, так она тут и кончится.
— А совмести-ка этот сон и предсказание Брюса. — В голове Чёрного уже заработал компьютер, закрутился перебор комбинаций. — Попробуй почувствовать — когда? Что у тебя выходит?
— По предсказанию? — удивилась Матрёша. — А почему ты решил, что это будет сразу после полной попы?
— Потому что в это время и будет происходить переоценка.
— Не думаю. — Матрёна покрутила прядь волос. — Мне так не кажется. Но это моё мнение, а если по сну — то всё скоро.
— Во сне уже не было попы?
