Олег Северный - 2012. Танго для Кали
— Да, я уже думала, что это может быть просто ломка. Но я же не употребляла ничего никогда! Твои наркоманы сами это всё вызывают.
— Это тот же самый эффект. Веришь?
— Я верю. Чёрт.
— Хорошо, что верит, тогда получится.
— Они так тоже проходят через переоценку. Свою.
— Я всегда была против наркотиков, а теперь мне эта радость, как им?
— Нет, тебе не так, тебе без веществ, наяву.
— Зашибись!
— Ну что, полегчало?
Антон с надеждой дожидался ответа. Матрёна писала что-то длинное.
— Да-а. Знаешь, есть такое состояние, «пофигизм» называется, когда всё до звезды. Я на всё могу забить, кроме одного. Я никогда, никогда не смогу спокойно реагировать, когда оскорбляют дорогих для меня людей! Я никогда не позволю им обвинять тебя. Наши проблемы можем решить только мы, изнутри, здесь и сейчас. А когда они начинают говорить, что из-за тебя у них со мной портятся отношения, я не могу сдержаться. Я готова с собой что-нибудь сделать.
— Вот этого не нужно.
— Да нет, не бойся. Сейчас как после тёплой ванны — расслабуха полная, всё пофиг. Смотри как экономно — на наркоту денег тратить не надо, эффект и так уже есть.
— Слушай, — задумчиво произнёс Чёрный, когда они опять шли в «Жирафика». — Смущает меня этот твой голос. Может быть, там не один источник информации, их несколько. Постарайся каждый раз отличать, когда тебе помогают, а когда идёт наезд.
— Хорошо тебе говорить. А как? Что ты от меня хочешь?
— Нужно, чтобы ты вспомнила то, чего от меня не слышана.
— Я поняла. Ты хочешь сказать, что я это всё придумала? — Матрёша даже остановилась от возмущения.
— Нет, не ты, конечно.
Чёрный не улыбался. Теперь он на самом деле был уверен в том, что у Матрёны происходит настоящий контакт.
— А тогда кто?
— Иные.
— Скажи прямо, ты думаешь, что со мной играют? — Она приступила к нему вплотную и смотрела в глаза.
— Матрёша, я тебе говорил, что насмотрелся контактов за свою жизнь? — со вздохом произнёс Чёрный.
— Говорил.
— Например, Властелины Времени читали наши мысли.
— То есть ты допускаешь возможность, что голосу не всегда следует доверять?
— Если бы у меня не было сомнений, то не много загадок я бы смог разгадать.
— Это да.
Она старательно закивала, соглашаясь. Потом медленно двинулась дальше, пока Антон развивал свою мысль.
— Нет плохого или хорошего, есть варианты развития. Сейчас, как я понимаю, мы в полной попе и идёт жёсткая коррекция будущего для меня настоящего.
— Будущего вообще или твоего только?
— Моего.
— Но это же для чего-то нужно?
— Может быть, чтобы избежать смерти.
— Или для чего другого.
— Или для другого, — согласился Антон. — Попробуй вспомнить про Властелинов что-либо, чего ты до сих пор не знала.
— Я попробую, только не сегодня, ладно? Сегодня мне сразу плохеет, как только я пытаюсь настроиться. Мысли разбегаются и летят. Со скоростью света. У тебя так было?
— Нет, никогда.
— Может, не со скоростью, я не меряю. Но очень быстро. Интересные ощущения. Как перезагрузка идёт. Но уж очень тяжко. — Матрёна опустила глаза. — Завтра опять в универ не пойду, не могу. Может, хоть во сне полегчает.
— Тренировки должны помогать, — обнадёжил Антон.
— Вот сейчас и проверим.
Они подошли к фитнес-клубу. Матрёна первая взялась за тяжёлую дверь. Физическая нагрузка действительно помогала, выравнивала и как бы отводила нервное напряжение. Иногда девушке казалось, что только тонкая нить тренировок держит её на грани разумности и безумия, не позволяет потерять контроль над перегруженным мозгом.
— Привет, как моё пузечко?
Антон выходил из очередной клиники, когда его застал телефонный звонок.
— Да так, средне. Как у тебя?
— Никак. Всё болит, всё раздражает. Антош, давай где-нибудь погуляем, что ли? Раз я не учусь. Не могу больше в этой квартире!
— Погода как-то… — Чёрный поднял воротник пальто. — Не радует. На дворе тоже полная попа. Знаешь что, приезжай ко мне! В Татьянином баре что-то согревающее ещё точно есть.
— Хорошо, я приеду.
— Мне тут подруга рассказала сегодня… — Через два часа Матрёша удобно устроилась на тёплом ковре и трещала не переставая. — Раньше тоже говорила, но я ей не верила. Она в психушке лежала. Представляешь, она тоже слышала голоса и людей видела, а никто больше не видел. И её положили. Это два года назад было.
— Бывает, — кивнул Антон. — Поэтому осторожность очень нужна. Про такие вещи непонимающим людям никогда не следует говорить.
— Так вот, она такого порассказала. Это такой ужас! Я чуть не разревелась там же. Она говорит: «Мотя, так ты мне веришь?» — а я: «Верю!», а у самой уже слёзы текут. Мне страшно стало, что со мной тоже так будет. Я поняла, что нужно срочно куда-то вырваться, обстановку сменить.
— Ну, вот и сменила! — Антон прислушался. Нет, не показалось — в кухне звякнул сигнал на умной плите, сообщая, что поспел вкусный горячий сбитень.
— Да! — Матрёна сходила за кружками и за кувшином. — Скажи, а фраза: «Ты что, сдурела?» — тоже в репертуаре Седого?
— Это когда было?
— Когда я лежала и думала обо всём. О голосах, о том, как я устала. Мне было сказано: «Ты что, сдурела? Мы только начали работать. Терпи, я сказал». Я спрашиваю: «До какой стадии я могу дойти?» — а в ответ: «Ты будешь на грани, но только так мы его вылечим, твоими силами. Так что терпи».
— Может быть, это был и Седой.
— Ещё фраза была: «Пока ты нюни распускаешь, мы творим дела вселенского масштаба. Я не должен тебя успокаивать».
— Я обещаю, я помогу тебе, всё, что в моих силах. — Антон старался говорить убедительно. Он очень хотел хоть как-нибудь ей помочь, вот только сил у него пока что никаких не было.
— Да не поможешь ты мне, блин! — неожиданно взорвалась Матрёша. — Как ты не понимаешь? Как ты мне можешь помочь, если меня даже во сне страх держит?! Веришь, нет? Я реву каждый день.
Кажется, она могла это немедленно подтвердить. Антон не любил женских слёз, потому что не очень представлял, что с ними следует делать. Каждый раз оказывалось по-разному. Сейчас он подумал, что надо дать Матрёше возможность выговориться. Её понесло:
— Я в истеричку превратилась уже! И винить некого! Пойми, я всегда раньше винила парней, Петя, Вася, Коля — все козлы! А я белая и пушистая! А тут кто? Никто! Никто не виноват, «так исторически сложилось», точка!
— Да, Матрёша, да.
— А мне-то хреново! А меня ещё и ругают! Меня всё достало, как меня оно всё достало! Квартира эта, родители, их вечные проблемы, универ. Время у них линейно! Вот сейчас как дура сижу и реву.
