Валерий Атамашкин - Магистраль смерти
- Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? – спросил он.
Лейтенант кивнул.
- Со мной все хорошо.
Ложью от этих слов воняло за километр. Палыч вздохнул.
- Мне кажется, глупо не обращать на это внимания и делать вид будто бы ничего не произошло.
Несколько секунд Сергей молчал, но затем обернулся.
- Про что ты говоришь?
Палыч задумался.
- Сергей, ты понимаешь, что то, что было там...
- Ты хочешь сказать, что такого не может быть? – перебил его Сергей.
- Да.
Уже в который раз лейтенант не ответил сразу.
- Я не хочу вспоминать про это.
- Но... ты понимаешь, что машиной, которую остановили, управлял труп! Или что это было, Сережа?
- Я не знаю, Палыч, – Сергей развел руками, но получилось у него это крайне неубедительно, по рукам лейтенанта шла легкая дрожь, как после третьей рюмки водки за столом – Я не знаю. Я ничего не могу понять, – он посмотрел на напарника таким взглядом, что майор невольно отвел глаза – Что изменится, если я тебе скажу: «да, Палыч, в машине был мертвец»?
Палыч промолчал. Сергей был прав: это бы ничего не изменило. Это не было тем, что ты не знаешь, но хочешь увидеть. Пройдет удивление, улягутся эмоции.
«Но если я увидел это, то, значит, такое возможно?!» - подумал майор.
- И я тебе могу сказать: у меня на плече висит автомат, а дома меня ждут жена и дети, – сказал Сергей. – Если ты вольная птица, то у меня есть семейные заботы и мне некогда играться в ужастики.
Разговор был закончен.
А что если действительно попробовать об этом забыть? Как о страшном сне или неудачном дне, которых бывает масса в жизни. Мысль выглядела довольно заманчиво и грела майору душу. Пропади оно, как корабль в Бермудском треугольнике. Плевать! Это было непонятно, необъяснимо, даже дерьмово, но это БЫЛО.
«И прошло, - тут же поправил себя Палыч. – Забудем об этом».
Незаметно для самого себя Палыч ускорил шаг, и Сергей, которого по-прежнему шатало из стороны в стороны, попытался последовать его примеру. Но через несколько минут Сергей остановился и уперся ладонями в колени. Пальцы впились в брюки, скомкав материал и задрожали.
- Палыч, подожди, – выдавил он.
Несмотря на то, что майор был полностью погружен в свои мысли, он все же услышал эти слова и обернулся.
- Тебе плохо?
Сергей кивнул.
- Меня тошнит, – и словно в подтверждение своих слов он зажмурился и, обхватив живот руками, вырвал все его содержимое на трассу, с трудом устояв на ногах.
Месиво, вышедшее изнутри лейтенанта, напоминало острый мексиканский гарнир, которые можно было в изобилии увидеть в любом дешевом мексиканском ресторане, но зеленого цвета с какими-то непонятными красными прорезями. Палыч зажал нос рукой: запах исходивший от этой зелено-красной кучи, которую вырвал Сергей, напоминал тот самый кисломолочный запах из тоннеля и сильно прикусил губу. Возможно, все было намного серьезнее, чем показалось на первый раз. Стараясь не дышать через нос и не смотреть на растекающееся по асфальту месиво, Палыч подошел к напарнику и протянул Сергею руку.
- Соберись.
Сергей ничего не ответил, но, опершись об руку, поднялся и неторопливо двинулся дальше, даже не удостоив Палыча взглядом.
- Сергей?
- Со мной все в порядке!
***
Сначала Палычу показалось, что это обман зрения: примерно в двухстах метрах вверх по дороге постепенно вырисовывался какой-то внушительных размеров силуэт. Источившееся с годами зрение не позволяло подробно разглядеть его издалека, к тому же значительное расстояние, разделяющее напарников и эту штуку, делали ее достаточно расплывчатой, перемежающейся с легким фронтом испарения, шедшим от раскаленной трассы. Первое впечатление, более не менее внятное и вразумительное, сложилось, когда между ними оставалось метров сто – отсюда можно было предположить, что силуэт это огромный тягач, что-то наподобие американского «Man»а, каких полно на дорогах области, да еще и с прицепом. Как будто припаркованный посреди степи, как можно было понять, он не ехал, а стоял на месте (практически посередине трассы) с выключенными габаритами. И как мог заметить майор, грузовик немного кренился на передние колеса.
В кабине машины горел свет.
Вскоре грузовик заметил и Сергей, который все же решил поднять голову и посмотреть прямо, оторвавшись от своих печальных дум и вида покрытых дорожной пылью туфлей. Заметив тягач, он замер и уставился на брезжущий из кабины свет, как будто не поверил своим глазам. А затем двинулся дальше и через несколько секунд догнал Палыча.
Майор краем глаза заметил напарника.
- Похоже, нам повезло, – сказал Палыч.
Сергей ничего не ответил. Он молчал около получаса и, даже если Палыч что-то у него спрашивал, интересуясь его самочувствием, лейтенант лишь качал головой и говорил, что с ним все в порядке. Обычно он был несколько разговорчивей.
«Что же, если парень говорит, что он укомплектован, то значит так оно и есть» – думал Палыч.
Тем более, по самому себе он знал, что если человек отравился чем-то нехорошим, даже мерзким, его лучше не трогать в этот момент, а сделав вид, что ничего не происходит, не отвлекать его впустую по мелочам. Но тут... Майора не покидало чувство, что это ОТРАВЛЕНИЕ достаточно серьезно, ОЧЕНЬ серьезно и похоже требует вмешательства специалистов – медиков.
Палычу вспомнилось как он, будучи еще ребенком, отравился грибами в деревне у бабушки, куда они вместе со всей семьей выбирались на месяц (обычно это был июль – время отпуска матери и его летних каникул) посреди жаркого пекла лета и ходили по грибы на соседнюю опушку. Бабуля тогда часто учила Палыча отличать съедобные «грябочки» от ядовитых, как говорила бабушка, «гядости». Но, видимо, так до конца и не научила, хотя тут на первое место скорее выходило обычное ребяческое шалопайство. Пять лет! Тогда Палыч увидел перед собой красивый гриб сероватого цвета, который ну очень напоминал «грябочек», и пятилетнему мальчику обязательно захотелось его... попробовать! Ведь надо же было узнать, как он потом будет смотреться замаринованным в консервной банке. Вот Палыч и откусил кусочек... Уже потом у него закружилась голова и поднялась температура под сорок, а тогда грибочек был довольно милым и вкусным. И несмотря на то, что отравился он много лет назад, воспоминания от этих переживаний остались свежи и по сей день, почти сорок лет спустя.
«Не самые приятные воспоминания,» - подумал Палыч.
Он невольно скривился. Поэтому Сергея лучше не трогать, а оставить в покое: пусть паренек поразмышляет о своих проблемах в семье, об отношениях с женой... и об том дерьме, про которое не хотелось не то, чтобы вспоминать, а даже думать. Допускать такую мысль.
