Мокруха - Ширли Джон

Митч почувствовал, что у него пол уходит из-под ног. Он отшатнулся и сполз по обоям на половицы.

Потом поднялся, прокрался через комнату и швырнул своё тело на оконную раму. Внутреннее стекло вылетело, но окно не открылось. Рама была наглухо заблокирована.

Он уставился на осколки, рассыпавшиеся по полу в причудливых геометрических сочетаниях. Можно перерезать себе артерию...

Тут он почувствовал, что за ним наблюдают. Он развернулся — никого, но ощущение присутствия Больше Чем Человека не уходило. Словно бы невидимая рука опустилась на него. Он сжался, ожидая кары.

Они не позволят ему себя убить. Он даже не сумеет поднести осколок себе к горлу. Больше Чем Человек не даст ему сбежать так легко.

Глава 5

— Добрый день...

Прентис взглянул в сторону открытой передней двери.

Там стоял полицейский в униформе, глядя сквозь сетку от насекомых.

— Здравствуйте, меня зовут сержант Спаркс. Я ищу Джеффа Тейтельбаума?

Прентису подумалось, что даже копам тут свойственна раздражающая калифорнийская привычка превращать любое утверждение в вопрос. Он глянул в сторону открытой двери спальни. Ну что, я завтра пойду на терапию? У меня развилась боязнь оставаться в одиночестве?

Прентису в таких случаях всегда остро хотелось спросить: ну так ты идёшь или не идёшь?

Он поднялся с подлокотника софы, на котором сидел, неловко потоптался на месте несколько мгновений, решая, стоит ли самому поговорить с этим офицером или подождать Джеффа из ванной.

— А, э-э...

Но тут звякнула цепочка на двери ванной, и оттуда рысью выбежал Джефф.

— Да-да, офицер, пожалуйста, — сказал он, отдёргивая сетку. — Входите прямо сюда.

Офицер Спаркс телосложением напоминал кеглю: плечи узкие, бёдра широкие. Он носил дизайнерские очки в толстой оправе. От него веяло усталой властностью. Лицо у него было грустное, как у панды. Он принёс папку для документов. Время от времени прикреплённая к его поясу рация оживала, выбрасывая в эфир треск статических помех, и что-то бормотала в пространство.

— Садитесь, офицер, — сказал Джефф, отирая ладони о зад своих шорт цвета хаки. Он нервничал, но старался как можно тщательнее прятать от собеседника свою ненависть ко всем копам просто за то, что они копы.

— Я приехал расследовать ваше заявление о пропаже брата, как там его... Митч Тейтельбаум?

— Совершенно верно, — сказал Джефф. — Митч.

Он стоял у двери, словно готовясь в любой момент выпроводить копа восвояси.

— И мы поехали поговорить с мистером Денвером?

— Вы лично? — спросил Прентис. Он не был уверен, что это особенно важно, но ему так казалось.

— Гм? А, да, сэр. Я лично. Я и мой напарник. Мы пришли к заключению, что мальчика там нет, и мистеру Денверу неизвестно его местопребывание. Но могу ли я спросить... что вы услышали от него? — Он улыбнулся уголком рта. — Мы тоже его ищем. Он должен был бы находиться в ЦСН. Из всего, что мне известно, следует, что он должен быть там. Отсыпаться.

— Его там нет, и весточки от него тоже, — сказал Джефф ровным голосом. — Никакой. Что вы имели в виду, сказав отсыпаться?

— Он некоторое время... — Коп заглянул в свою папку. — При нём найден кокаин. Есть вероятность, что он на нём сидит.

— Он не наркоман, и он ни на чём таком не сидит, — Джефф скрестил руки на груди, потом безвольно уронил их по сторонам туловища, затем снова поднял на уровень груди. — Слушайте, а вы вообще хоть обыскали это местечко? Поместье Денвера?

— Нет, сэр, у нас не было ордера на обыск. И чтобы получить его, требуется более убедительное свидетельство, чем слова того пацанёнка из ЦСН.

Прентис подумал, не рассказать ли копу об Эми. О том, как её нашли мёртвой, о её связях с Денвером. О кредитке. Об историях про Больше Чем Человека. Но коп едва ли сочтёт и эти свидетельства убедительными. Только факты, пожалуйста. Только факты. По одному за раз. Да и самому Прентису возможная связь теперь представилась довольно... шаткой.

— Этот Денвер в чём-то замешан, — сказал Джефф. — Я уверен, что он замешан в каком-то дерьмище.

— Мне он кажется более или менее обычным продюсером из Малибу, — пожал плечами полицейский. — Это значит, что, да, он может быть замешан в каком-то дерьмище, но, думается, не в похищении детей. У меня чуйка на такие вещи. Я привык уважать свою чуйку? Этот пацан не на Ранчо. Так мне говорит моя чуйка... Есть ли у вас ещё какое-то подтверждение версии о том, что его похитили, неизвестное нам?

Джефф пожевал губу и наконец ответил:

— Нет, но...

Спаркс нацарапал какую-то пометку в своих бумагах, оглянулся, и вид у него сделался такой, как если бы ему только что пришло в голову: раз кокаин был найден при Митче, то он вполне может обнаружиться и здесь.

Подумав, он сказал:

— Если у вас появится какое-то подтверждение, лучше идите в ФБР. Это их парафия. — Он посмотрел на Джеффа. — Вам не кажется, сэр, что Митч мог связаться с каким-то наркоторговцем? Я хочу сказать, учитывая его характеристику...

— Ладно. Забудьте. Я должен был сразу понять, — резко оборвал его Джефф и так дёрнул дверь, что та чуть с петель не слетела. Полицейский поднялся, оглядел помещение, поколебался.

— Я как раз собирался спросить, нельзя ли мне воспользоваться вашим телефоном...

— В кондитерской лавке есть, — сказал Джефф, указывая через дверь в нужном направлении.

Челюсти копа заходили ходуном, а щёки пошли пятнами.

— Не лучший способ добиваться помощи от полиции, сэр, — проворчал он, пересекая комнату.

— Из ничего вычтешь ноль — ничего не получишь, — сказал Джефф, захлопнув дверь. — Господи-и-и!

Они с Прентисом уставились друг на друга и внезапно залились смехом. Смех Прентиса был более искренним.

— В кондитерской лавке есть! — повторил Прентис, тряся головой от хохота. Затем он бросил смеяться и сказал: — Погоди.

Джефф удалялся на кухню, но замер и оглянулся через плечо.

— Что?

— Он сказал: Этот пацан не на Ранчо. Так выразился этот толстозадый коп. Как будто...

Джефф кивнул.

— Как будто ему это место хорошо знакомо. Он называет его просто «Ранчо». Как будто он там не в первый раз.

Эфрам сильно устал, но они уже почти приехали. Было восемь часов вечера, калифорнийским летом в это время только начинает смеркаться. «Порше» летел по фривею Санта-Моника в сторону Венеции [34]. Тут было много пальмовых деревьев, а тянучка рассосалась. У горизонта небо приобретало коричнево-фиолетовый оттенок.

Он покосился на Констанс. И снова почувствовал боль. Из глаз её смотрела пустота. А что удивляться? Так всегда происходило. Он знал, что так произойдёт.

Выражение лица девушки было собранным и довольным. По крайней мере, такую маску она удерживала.

Эфрам сбросил скорость: снова затор. Впереди какое-то незначительное ДТП.

Она меня ненавидит, подумал он.

Нет, была его следующая мысль. Ибо я держу в своих руках её душу. Я могу сделать с ней всё, что захочу. Она станет моим цирковым зверьком. Я её расплавлю и переформатирую, как желатин. Она чувствует то, что я велю ей чувствовать. И уж точно не имеет значения, ненавидит ли она меня.

Трафик замедлился до совсем уж черепашьего хода. Внимание Эфрама освободилось, так что он потянулся к девушке. Даже не глядя на неё, ничем не выдав своих действий, кроме едва заметной усмешки на губах. Он коснулся её мозга эктоплазменными пальцами и сжал центр наслаждения. Она дёрнулась на сиденье и застонала. Он заставил её сказать:

— Я люблю тебя, Эфрам.

Он посмотрел на неё. Нет, она его не любит.