Александр Мазин - Я – инквизитор
Шурр-шурр… Сюда идет. К нему. Выходит, с той стороны все осмотрел, теперь сюда идет. Осмотрел? В такой темноте? Да здесь даже коты ни хрена не видят!
Шурр-шурр… С другой стороны дымохода. Человек. Точно, человек. Дышит с присвистом: бронхитник, что ли? Шурр-шурр… Сейчас выйдет справа. Слева — там потолок низкий и балка. Значит, справа. Шурр-шурр… Банки пустые консервные не задел, обошел… Шурр-шурр… Страшно, Ласковин? Хрен вам!
Андрей подобрал ноги, сконцентрировался: фонарик в одной руке, «вальтер» — в другой…
Шурр… Остановился. Может, знает, что Ласковин рядом? Наверняка знает. Чует. Если уж в такой темноте разгуливает, как в полдень по Дворцовой площади…
Шурр… Шурр… Вот он!
Андрей не увидел — почувствовал, как из-за угла дымохода возникла страшная фигура… Кто?
Луч фонаря ослепительно, остро ударил в темноту, вырвал из тьмы уродливую голову, черное, отливающее глянцем, как спинка жука, рыло… Голова чудовища на человеческом теле, огромные квадратные, отблескивающие радужно глаза… и пистолет, направленный прямо на Ласковина!
Андрей вскрикнул от потрясения: такого он точно не ожидал — вскрикнул и непроизвольно нажал на спуск. «Вальтер» хлопнул отрывисто, оглушительно, пуля (мимо!) грохнула в крышу. Чудовищная голова на человеческой шее дернулась, монстр зарычал, пистолет его плюнул огнем и громом: бах-бах-бах! Трижды. Андрей метнулся назад, за дымоход, в щель между кирпичной кладкой и скосом крыши. Фонарик он выронил, но тот, по странной прихоти, продолжал светить прямо в чудовищную морду. И пистолет в черной руке задергался снова: бах-бах-бах… А сам монстр топтался на месте неуклюже, вертел башкой… и стрелял, стрелял. Грохот наполнял брюхо чердака. Грохот и пороховая гарь. Андрей все ждал, когда у него кончатся патроны, а патроны не кончались. Десять выстрелов, двенадцать…
И вдруг чудовище перестало палить, сунуло пистолет в карман, схватилось рукой за уродливую голову… и оторвало от нее половину!
Андрей почувствовал себя резиновой игрушкой, из которой выпустили воздух.
Слава Богу! Ноктовизор! Прибор ночного видения, фотонный умножитель. Никакой не монстр. Просто человек с ноктовизором, и сейчас этот человек взял обычный фонарик и направил на ласковинскую «спальню».
Вот бы самое время прыгнуть, выбить пистолет, выбить чердачную пыль из куртки незваного гостя… И дух из самого гостя — тоже!
Но прыгнуть Ласковин не смог. Слабость. Реакция на стресс. И выстрелить не смог, не приучен в людей стрелять, тот, первый выстрел — случайность.
А гость злобно пнул ногой ласковинский фонарик, выключил свой и снова надвинул на лицо прибор-морду. Начнем сначала. Те же и темнота. Слепой Ласковин против «зрячего» убийцы.
Нет, уже не сначала, с другого места. Слабость прошла. Андрей больше не боялся. Человек плюс техника против человека же плюс искусство… Убийца заглянул в щель, где прятался Ласковин. Поздно, приятель! Андрей уже выполз с другой стороны. Есть приборы, которые «видят» сквозь стены. Но не этот. Убийца — там. Андрей — здесь. Между ними — полутораметровой ширины труба дымохода. По кругу, в догонялки, как в детстве.
И очень простой прием — чуть быстрее. Глядишь, и ты уже не впереди, а сзади, со спины…
Еще минута — и Ласковин бы выиграл эту игру, но тут с визгливым скрипом распахнулась дверь, ведущая на лестницу, и кто-то истошно завопил:
— Клуша, твою мать, Клуша!
И свет фонаря запрыгал по темному пространству чердака. Потом второй луч, третий.
— Здесь я, мудаки! — гаркнул убийца Клуша, и фонари тут же скрестились на нем, вынудив Ласковина отступить назад, чтобы не оказаться обнаруженным.
— А этот… здесь? — спросили из темноты.
— Здесь, бля! Затихарился. Макар, стань у двери и не светись, еш тебя, у него ствол!
— Как бы он нас опять не уделал… — проговорил кто-то.
— Не киздеть! — пресек Клуша. — Вы, с фонарями, — светить, остальные — давай с той стороны, цепью, мать вашу, а то друг друга продырявите!
Клуша включил свой фонарь, и Ласковин тут же шагнул ему за спину.
Цепочка двинулась навстречу. Через пару минут они поравняются со своим начальником. У Ласковина начал формироваться план. Выждать эту пару минут, потом — рывок: вырубить Клушу, вырубить того, кто у двери — до нее метров десять, — вниз, в машину — и бай-бай. Рискованно, но что делать? Не более рискованно, чем вламываться в штаб-квартиру «тобольцев». Условия сходные: темнота, фактор неожиданности. Вопрос удачи и быстроты. О черт! Ласковин только сейчас вспомнил, что он, можно сказать, голый. Штаны, куртка — около спальника. В куртке — деньги, документы, ключи. Если их не забрать, можно и не убегать.
Цепочка двигалась. Осторожно, без суматохи, вслед за полосами фонарных лучей. Андрей надеялся, что кто-нибудь с испуга начнет палить по теням. Зря надеялся. Клуша застыл: луч мощного фонаря прошивает тьму до противоположной — в паутинной мочале — стены. В правой руке — пистолет, ноктовизор сдвинут на лоб. Грозный, вероятно, вид у мужика! Ладно, ладно, ты только стой, не оборачивайся.
Чувствуя себя тараканом, которого включенный свет застал посреди коммунальной кухни, Андрей преодолел несколько метров до спального мешка. Очень осторожно он сложил внутрь куртку, брюки, тихо-тихо свернул, липучкой зафиксировал, теперь валик под мышку — и назад. Цепочка уже почти рядом. Серьезные ребята. Никакой суеты.
Клуша развернулся на четверть, Ласковин притаился за его широкой спиной. Слева-справа пошарили желтые щупальца фонарей.
— Вот, вот здесь он спал, еш его!.. — возбужденно проговорил кто-то.
— Искать! — рявкнул Клуша, бросил взгляд на освещенные желтым бумажные коробки, что-то шевельнулось у него в мозгу… Вспомнил! Спальник! Одежда!
— А… — начал он.
— Пок! — рукоятка ласковинского пистолета опустилась на затылок Клуши.
— Бах! — Это уже не «вальтер», это рявкнул пистолет в руке Клуши. Так, в пространство бабахнул. Хозяин его уже оседал на пол.
Эхом на этот выстрел откликнулся еще один стрелок. Андрею некогда было разбираться, кто, куда, зачем палит. Он ринулся к двери (слава Богу, не споткнулся, не потерял темп), возник сбоку от сторожившего выход бандита, сшиб его и выскочил на узкую лесенку.
Если удача поворачивается спиной, то лица ее уже не разглядеть!
Около дюжины ступенек вели от чердачной двери вниз, на площадку. Узкая лесенка, зажатая между двумя стенами. А на площадке, начеку, расположился еще один бандит. И пистолет его смотрел прямо на Ласковина.
Дюжина ступенек. Проход в метр шириной. Не увернуться, не отступить.
