Александр Мазин - Я – инквизитор
А кореец — метр с кепкой. И даже не черный пояс, а коричневый, считай — ученик. Правда, у них там своя градация, но дело не в том. Так вот, сошлись они, потоптались, поглядели друг на друга, а потом наш мастер возьми да и цап корейца в охапку да шварк его в стену, благо сам тяжелее раза в два, как минимум».
«Лихо!» — восхитился Андрей.
«Это ты так думаешь, — сказал Зимородинский. — А кореец думал иначе. В стену-то он врезался, но скимировался, себя удержал, а потом пальчик свой желтый поднял, покачал в воздухе. „Нехолосо, — говорит, — это не калатэ!“ Сказал и сказал. Продолжили. Потоптались еще немного, а потом кореец свое движение провел. Тоже одно. Последнее. И прокомментировал: „К влацу не ходи. Челез тли недели само плойдет!“ И не соврал. Через три недели прошло. Само. Но три недели наш мастер под домашним арестом провел. Потому, что от „белого брата“ далеко отойти боялся».
«Минкевич сам видел? — спросил Ласковин. — А то сомнительно. Коричневый пояс… Не верю, извини».
«Вот поэтому ты не тактик. Но ты — лучше. В перспективе».
«Опять не понимаю».
«Ты можешь стать тем, кому тактика не нужна. И стратегия».
Этот разговор подогрел тогда Ласковина основательно. Но реально ничего, кроме энтузиазма, не дал. И вот три дня назад Зимородинский вновь напомнил ему: ты не тактик.
«Ах, не тактик? — думал Андрей, глядя с крыши на замкнутый „мафиозный“ дворик. — Ладно! Посмотрим, какой я не тактик!»
Примерно в четверть второго во дворике жизнь забила ключом. Забегали, засновали «бойцы», распахнулись двери микроавтобуса (задние, как у катафалка), поволокли какие-то сумки. В одной, недозастегнутой, Андрей углядел «кольчатого червя» — шланг противогаза. Наверняка и гранатки найдутся с «черемухой» или с паралитиком импортным… Нет, какие гранатки! Вон целый баллон волокут с веерным распылителем! А вот наконец и «группа захвата». Куртки бронежилетами оттопырены. Каски бы им и черные чулки на морды — натуральный ОМОН. Целых двенадцать втиснулись в автобусик, сели, но не трогались, ждали чего-то. Впрочем, почему бы и не подождать? После двух, сказала деловая женщина Лидия-принт-Андреевна. А нынче только 13.28. Ехать же, если с песнями, по мосту Лейтенанта Шмидта, через Васильевский, а потом по Тучкову на Большой и до Кировского-Каменноостровского, минут пятнадцать. А если по набережной, вдоль Невы, — и того меньше. Можно и подождать. Ага, сам господин Крепленый со товарищи. Крепкие у него товарищи: синяк на боку Ласковина — размером с блюдце. Загрузились в «вольву» восемьсотпятидесятую, универсал, цвет «мокрая мышь», тронулись. Уважают Андрея Александровича в «тобольской» группировке. Шестнадцать человек с полной выкладкой. Или подстраховались? Вдруг не Ласковин придет на стрелку, а, скажем, коллеги из города-побратима Тамбова решили расширить сферу деятельности? Или черные вздумали беспредел учинить? Вот Ласковин, хоть и Ласковин, хоть и блондин, а кучерявый. Может, он чечен неправильной масти?
«Вот, — подумал Андрей, — а я женщине обещал: безобразия не будет! Ну как после этого я могу с „коллегами“ повидаться?» Нет, раз он обещал — значит, и не будет. В офисе «Лидия-принт». Будет в другом месте, где он никаких обещаний не давал. Скорее наоборот.
13.50. Вернулся БМВ. И тут же уехал с бежевой «девяткой». Еще шесть человек до той. Во дворе остались белый «родстер» и «Опель-Рекорд». И два «вахтера» в стеклянной будочке. Вот вам бы в будочке и сидеть, ребята, — для здоровья полезней! Там, в будочке, тепло. А снаружи… скоро будет очень-очень жарко!
Пришло время переходить ко второму акту, и Андрей спустился вниз. Через несколько минут он был уже у железных ворот. Особенно не скрывался. Вероятность возвращения какой-нибудь из групп невелика. В сумке у Ласковина лежала трехлитровая банка под белой полиэтиленовой крышкой. Крышка слегка покоробилась: не любит полиэтилен паров бензина. Покоробилась, но на месте: предусмотрительный Ласковин обмотал ее в два слоя скотчем.
Поставив банку на асфальт, Андрей вынул из бумажного пакетика три «бенгальских огня» с заранее наточенными ножками и воткнул в крышку. Три — это для надежности. Теперь оставалось только поджечь — и ничуть не хуже бомбы.
Пока Ласковин, сидя на корточках, зажигал «бенгальские огни» (вот уж точно «здравствуй, жопа, — Новый год!»), рядом остановились два подростка лет по четырнадцать: чем это мужик занимается?
Ласковин с удовольствием послал бы их подальше, но понимал, что это возымеет обратный эффект.
— Знаете, кто здесь живет? — спросил он, ткнув пальцем в сторону железных ворот.
— Бандиты! — немедленно ответил осведомленный тинэйджер поменьше ростом.
— Крутые парни, — присоединился второй, покрупней.
— Крутые? — хмыкнул Андрей. — Ну да, когда трое с револьверами — на одного с зонтиком!
Ребята захихикали. Может, дошла позавчерашняя история?
— Проверка на вшивость! — сказал Ласковин, поднимаясь и размещая на ладони поудобней банку с короной из сыплющихся звездами огней.
Между воротами и верхним краем арки был зазор. В полметра шириной.
— Бегом за угол! — приказал он зрителям.
В прежние времена Ласковин недурно играл в баскетбол… Оп! Банка вошла точно под арку.
Андрей рванул следом за подростками, и… бабахнуло! Смачно бабахнуло. В полный рост! Языки огня выметнулись из-под арки и даже снизу — из-под ворот.
Внутри кто-то немедленно заорал. Потом загрохотал автомат — пули залязгали по металлу, следом — еще один взрыв, за ним — третий, самый знатный, — черный дым клубами взвился над крышами домов.
— Ну ты крут, дядя! — отметил успех один из подростков.
— Андреем меня зовут, — сказал Ласковин.
— А меня — Юра!
— Федор, — баском представился третий.
— Язык за зубами умеете держать? — задал Ласковин риторический вопрос.
Оба тинэйджера отчаянно закивали.
— Тогда пошли, полюбуемся!
Пока они поднимались на крышу, основная часть фейерверка уже завершилась. Стены двора-колодца приобрели неповторимый угольный цвет на три человеческих роста. Стекол на двух нижних этажах, естественно, не осталось. Правда, будка «вахтеров» устояла. Но прозрачной ее уже не назовешь. По закопченному двору муравьями бегали бойцы: тушили горящие лужицы, остовы «опеля» и «мерседеса» (жаль, красивая была машина!). Неожиданно снаружи загукала сирена.
«Пожарные?» — подумал Андрей. И ошибся. Это вернулась «группа захвата». Все шестнадцать, в полном составе. И тут же забегали, как тараканы на горячей сковородке. Снова завыла сирена. Но на порядок громче. Вот это уже были пожарники. Теперь кутерьма надолго.
