Светлана Полякова - Служители зла
Она не досказала фразу, инстинктивно прячась от нее. Но мозг договорил за нее: «То, что нам таковым казалось. Здесь просто иная система ценностей».
* * *За несколько километров от Старой Пустоши в однокомнатной квартире старого многоквартирного дома в этот же самый час проснулся Игорь.
Всю ночь его мучили кошмары — снилось черт знает что, и это непонятное и смутное напрямую было связано с Ритой.
Еще неделю назад все казалось ему простым и ясным — сейчас Игорь сядет в автобус, доедет до места, именуемого Старой Пустошью, и потом, найдя там Риту, убедит ее вернуться.
Каждый день, который он посвящал обдумыванию правильности своего грядущего поступка, сам этот поступок отодвигал все дальше и дальше.
К концу подобных размышлений Игорь приходил к выводу, что ничего уже в его жизни исправить нельзя, поэтому не стоит на заведомый провал тратить свои силы. Уж лучше все-таки попробовать найти выход в городе.
Каждый вечер заканчивался одним и тем же — Игорь выходил на улицу купить сигарет, встречал старых знакомых, и они пили снова. Потом, уже утром, Игорь находил у себя в кровати обнаженную девицу, пахнущую дешевыми духами, а под столом батарею бутылок. Жизнь, естественно, тут же приобретала зловеще-безнадежный синеватый оттенок, и Игорь хватался за голову. Он возносил Богу покаянную молитву, но приходил вечер, и все начиналось сначала.
Как будто сама жизнь заставляла его согласиться на решительный шаг в сторону Пустоши.
Сегодняшнее утро, к счастью, оказалось свободным от ненужных Игорю находок, и он спокойно налил себе кофе, глядя в окно, где снег уже собирался занять свое главное в зиме место и небо было серым, унылым, безжалостно нависшим над Игоревой головой в явном стремлении немедленно обрушиться на него.
Тоскливо мерцал в углу огонек непонятно как сохранившейся от прежней жизни лампады. Лик Божий сегодня показался Игорю особенно печальным.
— Так Ты считаешь, что мне необходимо тащиться в эту самую Глушь?
Бог, как всегда, промолчал, явно ожидая, что Игорь сам поймет, чего Он хочет от него.
Игорь подумал и решил, что, если уж в этой жизни так туго с яркими впечатлениями, надо все-таки съездить.
— Если она меня выгонит, я хотя бы развеюсь.
Он сказал это в пустоту, непонятно кому — скорее всего, самому себе.
— Знаешь ли, как мы решим? — задумчиво обратился он к Богу. — Если я сейчас найду денег на билет, я поеду в эту Твою Срань. А если нет — уж не обессудь. Ничего не выйдет. Такова, значит, наша с Тобой судьба…
В почти пустой пачке чудом осталась одна сигарета.
— Вот и первая удача, — обрадовался Игорь, вытряхивая несчастную отшельницу из пачки, — может, не последняя?
Он закурил. Поднялся.
Если в этом доме были бы деньги, то они могли сохраниться только в одном месте.
Он подошел к платяному шкафу.
Распахнул дверцу. Висящая там теплая куртка напомнила о Рите.
— Твоя куртка похожа на альпинистскую…
— А она такая и есть. Я ж многогранная личность, как тебе должно быть известно…»
Он усмехнулся воспоминаниям. Какие-то вы стали ненормально розовые, подумал он. Не знаешь, чего хочется больше — блевать или плакать от умиления.
Кстати, куртка, судя по смене климатических условий, нам понадобится, решил он.
Он достал ее из шкафа.
В кармане что-то было. Сунув туда руку, он опешил.
Нет, он рассчитывал найти там десятку-другую.
Но сейчас в его руке лежала «пятихатка». Откуда она там взялась?
Он ошарашенно посмотрел на икону.
— Иногда я совершенно не могу Тебя понять, — пробормотал он.
И вздрогнул.
Ему показалось, что губы Господа тронула едва заметная улыбка.
— Да, наверное, и не стоит пытаться, — пробормотал он, всматриваясь в лик. — Только голову сломаешь. Лучше уж действовать не задумываясь… Подчиняясь Твоей воле. Как ангелы-хранители идут постоянно за нами, так и мы должны идти кому-то на помощь. Но — Ты уверен, что я смогу ей помочь, Рите? И что ей действительно нужна моя помощь?
Он, конечно, не дождался ответа. Махнул рукой и, едва усмехнувшись, проворчал:
— Ну ладно, ладно… Я уже иду. Надо так надо… Не Рите, так еще кому-нибудь пригожусь!
* * *Полумрак комнаты расслаблял Кирилла не хуже Ариадны, которая сейчас лежала рядом, обнаженная, блаженно вытянувшись на атласных простынях.
Он провел пальцем по ее идеальной спине.
Она мурлыкнула, как кошка, и перевернулась. Теперь смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых, придавая им странное и немного пугающее выражение, отражалось пламя свечей.
— Ты обещала мне, что на этой неделе я выйду на работу, — сказал Кирилл.
Она усмехнулась, причем Кирилл был готов поклясться, что при этом она подумала: «Ты уже на работе. Я ведь плачу тебе, не так ли?»
Мысль эта обидела его несказанно. Он почти поднялся, но Ариадна мягко опустила его назад.
— Не стоит подслушивать чужие мысли, — усмехнулась она опять.
— Не стоит думать подобные глупости, — проворчал Кирилл.
— Я перестала тебя устраивать?
— Нет. Наоборот. Если бы не…
Он не договорил. Вспоминать в такие минуты о Душке — какая низость!
Краска прилила к щекам.
— Если бы не твоя дочь, — закончила за него Ариадна. — Прелестная девочка с рыжими кудряшками. А сынишку ты не любишь?
«Люблю», — хотелось сказать ему, но он с удивлением и ужасом почувствовал, что теперь, после Ариадниных слов, он почти перестал любить Павлика. Как будто она внушила ему это.
Он поднял на нее глаза.
Она насмешливо улыбалась, глаза ее были холодными.
— Ладно, мне скучно без музыки.
Она легко поднялась и включила магнитофон.
Кирилл был готов поклясться, что знает эту музыку. Но раньше это пела женщина. Что-то про «сладкие грезы».
А теперь…
Приглушенный и хриплый голос пародировал эту песню, превращая немного печальную, но красивую мелодию в зловещую. Как будто злой волей своей певец решил превратить свет в тень.
Он недоуменно взглянул на Ариадну — неужели ЭТО может ей нравиться?
Она блаженствовала. Ее прекрасное тело двигалось в кошачьей пластике танца, отвечая музыке с такой страстью, с какой она только что отдавалась ему.
Присмотревшись, Кирилл понял, что он ошибся.
Нет, не кошачьей была ее пластика. Кошки двигаются грациозно, но им не хватает того странного, загадочного и молчаливого в движениях, что присуще совсем другой пластике.
Змеиной.
Кирилл почувствовал рядом с самым сердцем холодное и липкое прикосновение страха. Сейчас ему хотелось снова оказаться в уюте своей квартиры. В НОРМАЛЬНОМ уюте.
