Оно - Кинг Стивен
– Просто трещотка, – сказал он остальным, как бы извиняясь. – Мы такой пугали ворон. Ничего. Просто дешевая хитрость. Но я не ворона, – он посмотрел на Билла, больше не смеясь, но спокойно улыбаясь. – Я все еще боюсь Оно, думаю, мы все боимся, но Оно боится нас тоже. По правде говоря, Оно, я думаю, очень здорово боится.
Билл кивнул:
– Я ттоже ттак ддумаю, – сказал он.
Они подошли к двери в конце прихожей, и, когда Бен увидел, как Билл засовывает свой палец в дырку, где была когда-то ручка двери, он понял, что сейчас наступит конец; за дверью не будет уже никакой хитрости, никаких шуток. Запах был теперь пугающим, и грозное ощущение противоборства двух сил, витающее вокруг них, стало намного сильнее. Он посмотрел на Эдди, одна рука у того была на перевязи, здоровой рукой он держал аспиратор. Он посмотрел на Бев, она стояла с другой стороны, лицо у нее было белое, она держала рогатку, похожую на грудную косточку птицы, и подумал: Если нам придется бежать, я постараюсь защитить тебя, Беверли. Клянусь, я постараюсь.
Она, может быть, почувствовала его мысли, потому что повернулась к нему и наградила его напряженной улыбкой. Бен улыбнулся в ответ.
Билл распахнул дверь. Ее петли издали тупой скрип и затем затихли. Это была ванная комната.., но что-то в ней было не то. Кто-то что-то здесь разбил, -было все, что Бен мог уяснить вначале. – Не бутылку.., а что?
Повсюду валялись, зловеще мерцая, белые черепки. Потом он понял. Это было как безумие, ударяющее в голову. Он засмеялся. Ричи присоединился к нему.
– Да, здорово дедуля напердел, – сказал Эдди, и Майк начал хихикать и кивать головой. Стэн слегка улыбался. Только Билл и Беверли оставались мрачными.
Белые куски, разбросанные по полу, были черепками фаянса. Унитаз взорвался. Бачок, как пьяный, накренился в луже воды, и его спасло от падения только то, что унитаз стоял в углу комнаты и бачок был у самой стенки.
Они сгрудились за Биллом и Беверли, их ноги скрипели на кусках фаянса. Что бы это ни было, -подумал Бен, – оно к черту разнесло этот несчастный туалет. Он сразу увидел Генри Бауэрса, бросающего в него гранатой, а потом удирающего.
Его только занимало, сколько же понадобилось динамита для такого дела. Крупных кусков уцелело чертовски мало, в основном остались только малюсенькие острые осколки, похожие на дротики. Обои (гирлянды роз и резвящиеся эльфы, как в прихожей) повсюду были усеяны дырками. Это было похоже на взрыв, но Бен знал, что взрыв вогнал бы в стены гораздо больше осколков.
Рядом на когтистых ножках стояла ванна. Бен посмотрел внутрь и увидел на дне накипь, осадки и песок. Сверху смотрела ржавая головка душа. Здесь был таз и аптечка с неплотно закрытой дверцей, показывающей пустые полочки. На полках, там, где раньше были лекарства, стояли ржавые кружки.
– Я бы не подходил слишком близко к этому, Большой Билл! – сказал резко Ричи, и Бен оглянулся.
Билл приближался к устью канализационной трубы в полу, над которой когда-то был унитаз. Он наклонился вперед.., и затем повернулся к остальным.
– Я сслышу, как работает ннассос.., такой же, как в Барренсе! Бев подошла к Биллу. За ней подошел Бен, и да, он тоже мог это слышать: непрерывный гудящий шум. За исключением эха в трубах, это вовсе не звучало механически. Это звучало, как нечто живое.
– Ввот оттткуда Оно ппприходило, – сказал Билл. Его лицо было мертвенно бледным, глаза горели от возбуждения. – Ввот откккуда Оно пришло ввв тттот день, и ввот оттткуда Оно приходит всегда!Канализация!
Ричи кивнул.
– Мы были в подвале, но Оно было не там. Оно приходило снизу, потому что только отсюда Оно могло выйти.
– И это сделало Оно? – спросила Беверли.
– Я ддумаю, Оно сспешило, – серьезно ответил Билл. Бен посмотрел в трубу. Она была трех футов в диаметре и темная, как шахта. Внутренняя керамическая поверхность была покрыта чем-то, о чем он не хотел думать. Гудящий шум гипнотически уплывал.., и вдруг он увидел что-то. Он увидел это не физическими глазами, а глазом, глубоко заключенным в его мозгу.
Оно мчалось к ним, развивая скорость экспресса, заполняя горловину этой темной трубы; Оно было сейчас в своей собственной форме, какой бы она ни была; Обычно Оно принимало какую-либоформу, знакомую им; Оно приближалось, приближалось из своих отвратительных пещер и черных катакомб под землей. Его глаза мерцали могильным желтовато-зеленым огнем, Оно приближалось.
И затем он увидел Его глаза внизу, в той темноте, горящие искры, злобные и беспощадные. За гудением механизмов Бен теперь мог слышать новый звук: «Хсссс...» Из пасти канализационной трубы доносилось зловоние, и он отступил назад, кашляя и задыхаясь.
– Оно идет! – закричал он. – Билл, я увидел Его, Оно идет! Беверли подняла рогатку.
– Хорошо, – сказала она.
Что-то взорвалось в канализационной трубе. Бен, пытаясь потом припомнить, что случилось, мог вспомнить только серебристо-оранжевую льющуюся субстанцию. Она не была призрачной, она была твердой, и он ощущал другую форму, какую-то истинную сущность формы, за ним.., но глаза Бена не могли охватить то, что он видел, это было слишком ужасно.
Ричи, спотыкаясь, отступил назад, лицо его исказилось от ужаса, он кричал и кричал: Оборотень! Билл! Это оборотень! Оборотень!
И вдруг форма переросла в реальность – для Бена, для них всех.
Оборотень встал, балансируя над канализационной трубой; одна его волосатая нога находилась там, где раньше когда-то стоял унитаз. Его зеленые глаза смотрели на них с мертвенного лица. Пасть сморщилась и желтовато-белая пена сочилась сквозь зубы. Он издавал скрежещущее рычание. Его руки протянулись к Беверли, вылезая из рукавов куртки. Ударил волной сырой горячий запах убийства.
Беверли закричала. Бен схватил ее за блузку и так рванул, что треснули швы под мышками. Одна когтистая лапа чиркнула воздух там, где Беверли находилась лишь мгновение назад. Беверли отшатнулась к стене. Серебряный шарик выпал из кожи рогатки. Секунду он мерцал в воздухе. Майк, быстрее чем обычно, подхватил его и отдал ей.
– Стреляй в Него, сестра, – сказал он. Голос его был совершенно спокойным, почти суровым. – Выстрели в Него прямо сейчас.
Оборотень издал оглушительный рев, от которого мороз прошел по коже.
Рев превратился в смех. Оно устремилось к Биллу, когда он повернулся посмотреть на Беверли. Бен оттолкнул его в сторону, и Билл чуть не упал.
– Стреляй в Него, Бев! -кричал Ричи. – Ради Бога, стреляй в Него!
Оборотень прыгнул вперед, и Бен не сомневался ни тогда, ни потом, что Оно знало, кто был здесь главным. Беверли натянула резинку и выстрелила. Шарик вылетел и снова не попал, но теперь его не притянуло к цели. Она промахнулась больше чем на фут, пробив дырку в обоях над ванной. Билл, у которого руки были изрезаны кусками фаянса и кровоточили во многих местах, виртуозно выругался.
Голова оборотня быстро повернулась; его мерцающие зеленые глаза вперились в Беверли. Не раздумывая, Бен загородил ее, когда она полезла в карман за другим шариком. Ее джинсы были слишком тесными, как и шорты, которые она надела в тот день, когда увидела Патрика Хоксгеттера и его холодильник, она еще донашивала прошлогодние вещи. Ее пальцы сжали шарик, он выскользнул, но она снова его нащупала и вытащила, вывернув карман наизнанку и выронив на пол четырнадцать центов, корешки двух билетов из «Аладдина» и разные обрывки.
Оборотень бросился на Бена, который стоял перед ней в боевой позиции.., и мешал ей стрелять. Его голова нагнулась в несущем смерть рывке хищника, челюсти лязгали. Бен загородил ему дорогу. Казалось что для страха больше не осталось места – вместо этого он чувствовал гнев вперемешку с каким-то странным чувством остановившегося времени.
Он схватил Его за жесткие, спутанные волосы, чувствуя под ними тяжесть черепа. Он отталкивал от себя Его плоскую, волчью голову изо всех сил, но хотя весил немало, это не помогло. Если бы он не отпрянул назад и не прижался к стене, Оно разорвало бы ему горло своими зубами.
