Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни
— Не понимаю!
— Почему?!
— Потому что не понимаю!
— Что тут непонятного?
— Скажите, а вот Бухенвальд и Освенцим, — усмехнулся печально я. — Это нечто целое, очень важное, главное или сугубо незначительное и частное по сравнению с более глобальными явлениями и проблемами?
— Ну, к чему вы это?
— К тому самому! Отвечайте на конкретно поставленный вопрос!
— Да, согласен. Бог в данных случаях вроде бы дал промашку. Бухенвальд, Освенцим и масса других концентрационных лагерей на территориях Германии, Польши, Украины, Белоруссии и всего бывшего Советского Союза — это вроде бы целое и главное, а не частное в силу важности и трагичности проблемы, — снова поморщился мой собеседник.
— И что таится за этой странной фразой? — поинтересовался я. — «Бог, вроде бы, дал промашку?».
— То и таится!
— Конкретнее, пожалуйста!
— Это нам только кажется, что данные концлагеря, ну и многое остальное, типа атомных и термоядерных взрывов, вирусных инфекций и газовых атак, и, вообще, ненависти, жестокости, голода и самого изощрённого насилия являются промашкой Бога, — тоскливо произнёс Аристарх после напряжённых раздумий и смело заявил. — Да никаких промашек он, Господь наш, никогда и нигде не совершал и не делал!
— Почему? — удивился я.
— Да, потому, что так и должно было быть! И на то он и Бог!
— Не понял…
— Бог допустил все беды, которые были на Земле, и не пресекал их всего-то лишь потому, что беды эти крайне необходимы, важны и целесообразны! — воскликнул Аристарх. — Понимаете?!
— Нет…
— Эпидемии, голод, нищета, отчаяние, геноцид, войны, массовые убийства, истребления, всякие иные напасти, ну, костры инквизиции, газовые камеры и всё остальное… Измены всякие там, пытки, изнасилования, предательства, жестокое варварство… Всё это крайне необходимо человечеству. Обновление и очищение крови и духа, новый образ мыслей, возбуждение и экстаз после побед и уныние, и разочарование после поражений, праведная и неправедная месть, непредсказуемые желания, порывы и прорывы, непреодолимое стремление идти вперёд, что-то исправить, поменять, выйти на новый и более высокий уровень развития! — глаза Аристарха горели дьявольским огнём. — Метания, сомнения, вражда, ненависть, любовь, дружба, переход от отчаяния к надежде, от войны к миру, а затем обратно и всё повторяется вновь и вновь… Человечество упорно и решительно движется вперёд, не смотря ни на что и на кого, самосовершенствуется, развивается. О, как всё это здорово, но на первый взгляд выглядит непонятно, тоскливо и бессмысленно, жестоко и трагично. А на самом деле всё вполне целесообразно, хотя и неожиданно, и подчас странно, но так всё это бодрит и заставляет стремиться всё дальше, и дальше! Парадоксами и борьбой противоположностей, и противоречиями, и восхождением в небеса и падением в бездну, и движением вглубь всего сущего живёт и полнится этот мир. Только всем этим и ничем другим иным! Ничем!
— Возможно, возможно… «Как нам понять решения и движения Творца?», — задумчиво процитировал я фразу одного неизвестного философа, то есть самого себя.
— Александр, а какова всё-таки ситуация с моей тёщей? — глухо произнёс Аристарх.
— О, Господи, как умеете вы однако мгновенно, грубо и крайне бесцеремонно прервать филигранный, волнующий и трепетный полёт своих и моих мыслей! — бурно и гневно возмутился я. — Вернее, как вы умеете всё обгадить за пару секунд!
— А, всё-таки?
— Ваша тёща, и смею напомнить, по совместительству гнусная, развратная и беспринципная ваша любовница, уже почти мертва.
— Это как — «почти?».
— Остались считанные часы, — скорбно произнёс я. — Увы… Пришла пора прощаний.
— Так что? Вы всё-таки остановились на повешении, или на яде?! — страшно побледнел Аристарх. — Но ведь эта смерть мучительна и болезненна!
— Дружище! — поморщился я. — Ну, есть же цианистый калий. Смерть от него мгновенна.
— И почему бы нам им не воспользоваться?
— Его у меня нет, увы, и где достать его, честно говоря, не знаю, — поморщился я. — Вы что, думаете, вот я громко крикну в пространство: «Ребята, у кого есть цианистый калий?». И все вокруг забегают, заволнуются и мне его немедленно принесут?
— И всё же, какова ситуация сейчас?! — ещё более побледнел Аристарх. — Я запутался! Неужели, всё-таки, будет реализована идея с повешением?! Не могу даже об этом и думать!
— Да, успокойтесь вы, — вальяжно расположившись в кресле, устало произнёс я. — А ситуация такова. Пошутил я. На самом деле втёрся я в доверие к вашей тёще, прилагая при этом неимоверные и почти нечеловеческие усилия, овладел ею.
— Что?!
— Овладел я её мозгом, разумом, сознанием, — быстро среагировал и поправился я, а потом весьма беспечно усмехнулся. — Ну, поговорил я с нею, овладел ею с психологической точки зрения, всецело и до конца, и думаю, что сможем мы обойтись без лишних трупов, ну и конечно, и соответственно, без лишних жертв.
— Это хорошо, — благостно и просветлённо улыбнулся Аристарх. — И что дальше?
— А что дальше… Тёща готова на компромисс. Убивать её не стоит.
— Цена вопроса?
— Всего-то три миллиона в рублях!
— О, как?! Почему так много?
— Не понял…
— В смысле?
— Ну, я навёл соответствующие справки. Вы, вообще-то, батенька, почти долларовый миллионер!
— Да, я такой! Но вы не представляете, сколько сил и энергии мне потребовалось, что бы заработать эти чёртовы деньги! Я пахал, как вол! Я нарушил столько Библейских заповедей!
— Ну, заповеди на то и существуют, чтобы их нарушать, — усмехнулся я. — Иначе в чём их смысл?
— Интересная точка зрения!
— А то! Так что? — рассмеялся я.
— Вы о чём?
— Я о деньгах. Будем их все терять окончательно, полностью и бесповоротно, безнадёжно гнить в тюрьме, созерцая заплесневевший потолок камеры, или потеряем только ничтожную часть вашего состояния и с лёгкой душой отправимся в плавание по спокойной и свежей глади бытия? Решайте же, наконец!
— Что тут решать!? Бог с нею, с этой старой и потёртой мымрой! — нервно сказал Аристарх.
— Ну, смею заметить, что Наталья ещё не стара, и отнюдь, не мымра, и не потёрта, и очень хороша во всех смыслах, — тактично кашлянул я.
— А откуда вы это знаете?! Ну, я о смыслах? — напрягся Аристарх.
— Ну, я же всё-таки вошёл с вашей бывшей тёщей в весьма тесный и жёсткий контакт.
— Что?!
— Контакт был чисто психологическим! Сколько можно повторять! — возмутился я. — Осуществить контакт с контрагентом, — это то, что подобает и свойственно любому адвокату. Я что, должен был общаться с вашей несчастной тёщей через спутник или посредством каких-то загадочных потусторонних сил и магических манипуляций?!