Анна Воронова - Глаз мертвеца
– Это не сказки, – тихо пояснила Вега. – Лес хочет, чтобы пожар прекратился. Он нам поможет. Сворачиваем, тут напрямик быстрее.
Наверное, уже наступило раннее утро, но сквозь дымное марево это было незаметно. Они сбежали под уклон, и, наконец, вышли к засыпанной камнями долине. Между валунами в расселинах пробирался узкий ручей.
– Гремячка! – обрадовался Сашка.
Хоть что-то в этом лесу было ему знакомо.
– Близко уже, – откликнулась Вега. Дымные полосы, свиваясь в ленты, ползли между камнями, как толстые серые змеи. Вега вытащила из рюкзака бандану, намочила ее в ручье и повязала на лицо, прикрыв рот и нос. Вторую бандану она протянула Сашке. Запасливая!
– Иначе задохнемся. Тихо! – Она вдруг шарахнулась в сторону и толкнула его за камень. – Тут «пожарники», замри! Во-он, видишь, вверх идут, к дороге… Просеку будут рубить. Только если верховой ветер в эту сторону повернет – бесполезно, накроет с головой огнем. Верховой пожар – он такой… не шевелись, не шевелись! Они, если заметят нас, в город отправят сразу, так что – шшиии!
Они застыли, прижавшись к серой в пятнах лишайника гранитной глыбе. Пожарные давно пропали в дыму, но Вега продолжала настороженно всматриваться в ту сторону. Наконец, она выбралась из укрытия на полусогнутых ногах, махнула Сашке ладонью. Прыжками они пересекли опасную тропу, и только когда с обеих сторон тропы поднялись серые скалы, Вега успокоилась.
Дым густел, заволакивал лес. Они спустились к самому ручью, Вега плеснула водой в лицо, смочила еще раз свою повязку. Сашка присел на камень. Вода отдавала дымом, все вокруг им пахло – хвоя, валуны, мох, деревья… Попалась бы им лягушка – и от нее наверняка воняло бы дымом. Стволы деревьев еле маячили в сером мареве, как привидения, дым струился и слоился, будто сшивал и заплетал в какой-то сложный серый узор весь лес. Казалось, Гремячку отдали на растерзание орде дымчатых пауков.
Откуда-то спереди до них донесся тихий поначалу треск. Сашка напрягся – началось! Они обогнули черную полосу дымившегося мха – и он увидел огонь.
Рыжий язык огня сыто глодал поваленную сосну, неторопливо переползая с ветки на ветку. Зеленые кусты отчаянно дымились. Огонь перебегал по коре, хищно вспыхивал на сухих кочках, опять опадал и прятался. Несколько елей тлели понизу, одна полыхала свечкой, и Вега обошла ее стороной.
– Под ноги смотри! – промычала она сквозь повязку. – Тут старые окопы, ямы: свалишься – костей не соберешь. А если горит еще и внизу – считай, все: шашлык. Если увидишь бурелом, сильное пламя или завал – не лезь на рожон, лучше обойдем.
Теперь они шагали прямо по пожарищу, перебегали от одного просвета в слоях дыма к другому, пригибаясь и кашляя. Дым не позволял им разогнуться. Лес вокруг них тлел, но попадались и нетронутые острова зеленого черничника. Серый пепел и черные хлопья сажи облепляли лицо. Некоторые деревья горели яркими свечками, Вега обходила их. Минут через пятнадцать они выбрались к оврагу, на гребне которого полыхала стена молодого ельника.
И до этого, мягко говоря, им было жарковато, а теперь началось поистине адское пекло. В лицо им ударила плотная волна раскаленного воздуха. Сашка почувствовал, что волоски на его руках сворачиваются, спекаются, кожа краснеет, воздух опаляет горло. Он упал, откатился в сторону. Маска-бандана нагрелась, испустила волну обжигающего пара, он сорвал ее, не зная, куда спрятаться от нестерпимого жара. Вега дернула его к себе:
– Вниз ныряй, вниз! Ползи, дурень, ползи… а теперь – галопом!!
Они рванули напролом сквозь плавящийся, колеблющийся воздух и скатились вниз по склону оврага. Перед их глазами замелькали маленькие черные скелетики елок, исчезающие в огненной пасти.
Тут, в сумрачной глубине оврага, тренькал ручей, огромные зеленые лопухи прикрыли их от дыма. Как будто и не было ничего. Вега окунула лицо в бочажок, отжала повязку. Сашка напился из фляжки. Девчонка легла на траву, вытянулась в лопухах, Сашка рухнул рядом. Обожженные руки ныли. Ужасно хотелось домой – и он гнал от себя мысль, что придется снова лезть в огонь, глотать горький воздух, задыхаться, чувствуя, как совсем близко гуляет смерть… Ведь по лесу сейчас вкрадчиво пробиралась его собственная смерть, выставляла красную морду из-за деревьев.
Хотелось сбежать.
Плюнуть на все.
Выжить!
Чего он там, дурачок, в комнате своей испугался – какие-то сны, черные лица, глаз мертвеца… боже мой, какая ерунда! А тут – реальный страх, настоящий. Как свернувшиеся, сгоревшие волоски на его запястье.
Что ж так страшно-то, господи?! Не хочет он никого спасать… Пусть они сами выпутываются, почему он вообще должен думать об этих придурках?! Да пусть они горят синим пламенем! Да хоть фиолетовым в крапинку! Туда им и дорога, козлам отмороженным!..
– Ты должен, Сашка, – как обычно, к чему он уже немного привык, ответила на его невысказанную мысль Вега. – Не для них. Для себя. Вот представь, что ты – воин и сейчас – война. Скажи, ты бы защищал добро?
Вега приподнялась на локте. Зрачки у нее были огромные, черные. Подпаленные брови, лоб и щеки – в грязных разводах, а на ресницах подрагивают капли невысохшей воды.
– Сдалось мне это добро! Я бы только тебя защищал, – честно признался Сашка, – и маму еще. А их-то я почему должен?!
– Не их, – Вега встала, – себя, только себя, пойми! Это твоя война, твой выбор. Тебе и решать.
Сашка зажмурился.
Не хотел он никуда идти. Не хотел. В конце концов – вот не встанет он сейчас… или встанет, но двинется прямиком к дороге, вслед за пожарными. Тропу он помнил, тут рукой подать. Дяди взрослые шибко обрадуются, что он из опасной зоны вышел. И вернется он к маме…
И что будет?
Да ничего!
Вега говорит, что у него теперь есть неведомая сила – вот и отлично. Пригодится! Это же как… как пистолет. Только круче. Как автомат Калашникова. С силой у него проблем не будет, у него как раз без силы были проблемы. А Вега заладила одно – добро, добро…
А вот не хочет он быть добрым! Хочет быть злым. Страшным. Пугающим. Зато никакой Череп к нему больше не сунется. Эх, как хорошо, как здорово – быть сильным! И пусть все его враги сдохнут!
А захочет – так он и школу подожжет, он ведь, вроде, способен теперь и на это. Круто, да… уроки отменят сразу. А еще можно в старый свой двор смотаться и джип поджечь, который Вася Окорок недавно пригнал. Про Васю все знают, что он бандюган, небось никто его жалеть не будет.
А сосед этот сгоревший… Разберется он как-нибудь! Он уже думал – святая вода, осиновый кол, крестик, там, серебряный. Это, конечно, больше против вампиров действует, но ведь и сосед у него не ангел, вдруг сработает? А не получится – он маму уговорит квартиру продать. Пусть этот несгораемый мужик свои органы новым жильцам подсовывает, раз у него так руки чешутся.
