Анна Воронова - Глаз мертвеца
– А еще ты боишься того сгоревшего соседа, – буднично пояснила Вега. – Ты его боишься: ведь он положил на тебя свой глаз.
Сашка невольно вцепился в свой живот: изнутри так и шарахнуло холодом. Скользкий мокрый шарик словно перекатился под его пальцами. Ему стало дурно, и он сел прямо на пол, застеленный деревенскими полосатыми половиками.
– Мне все это приснилось!
– Нет, – безжалостно полоснула его ответом Вега, – все – правда! А куда ты, кстати, его девал – глаз? Такой слизистый, брр, да?
– Перестань! – взвыл Сашка. – Мне плохо, прекрати!..
– А кто сказал, что будет легко? – Она отбарабанила на клавиатуре последнюю победную очередь, оторвалась от компьютера и поглядела на него глазами, полными пляшущих языков пламени. И вот тут Сашке стало реально страшно.
Это она все подстроила!
Девчонка-маньяк с горящими глазами. Щас она… что-нибудь с ним сделает. А ему так плохо, он даже встать не может…
Зато встала Вега. Потянулась со вкусом, вышла на середину комнаты. В глазах у нее точно полыхало пламя. Как он этого раньше-то не замечал?! Чудовище с горящими глазами наклонилось и опустилось рядом с ним на половик. Протянуло руку… Сашка, скорчившись, попытался отползти…
Но рука догнала его.
Прошлась по его плечу. Легонько так…
Ледяная, будто ее в холодильнике держали. Или в морге. Вега, наверно, спит в морге. Или в леднике. В полузасыпанном картофельном погребе, где под слоем черной земли все лето хранится лед. У дедушки с бабушкой такой погреб был, рядом с домом, Сашка лазил туда, поеживаясь от сырости. Там еще пауки жили, величиной с вишню, серые, раздутые, с колючими волосатыми лапами…
И пахнет от нее землей. И ногти у нее хоть и розовые, а с черными траурными ободками, Саша бы зуб дал, что она ими землю скребет, когда в своем ледяном гробу переворачивается. А по ночам встряхивается и выходит на охоту…
* * *Шрек блаженствовал, сидя дома.
Тренировка недавно закончилась. Он выложился по полной, как следует прокачал спину и пресс, покидал железо. Порадовался – на прессе наконец-то начали обозначаться вожделенные кубики, в точности как у его брательника.
Он гордился тем, что тягает железо не просто так, а по специальной программе, которую для него рассчитал старший брат. Там и бицепсы, и трицепсы, и во – дельтовидная мышца спины! Дельтовидная, не хухры-мухры! Брательник это дело знает. У него пресс – ого-го! Арбузы можно таким прессом колоть, из положения лежа.
Шрек брата обожал. Он и стрижку себе сделал такую же – коротко так, почти налысо, а спереди – чубчик. Крутота! И одеколон у него такой же, и «адидасы» с лампасами. И на стуле он сидит похоже – широко расставив колени, и курит один в один, зажимая сигарету в кулаке.
Подрастет – еще покруче брата станет. Тачку заведет. «Шестерку» с тонированными стеклами. А может, и «бэху» возьмет, подержанную, черную. Шрек улыбнулся и замурлыкал: «Черный бумер, черный бумер за окном катается! Черный бумер, черный бумер всем девчонкам нравится!»
Реальная, грамотная песня.
В чайнике забулькали первые, белые еще пузырьки. Они дрожали в нагревающейся воде, взлетали к поверхности, где стремительно лопались.
Шрек пошарил в шкафчике – что там есть сладенького? Хорошо после тренировки чайку бахнуть. Пару кружечек поллитровых. Да халвы умять с полкилограммчика, заморить червячка. А потом уже и пожрать конкретно можно, мать как раз с работы придет, сообразит что-нибудь.
Пузырьков становилось все больше, они перемешивались все быстрее, вода побелела, первая струйка пара вырвалась из носика. Чайник тихонько засвистел.
Шрек поставил на стол здоровенную тяжелую кружку с толстопузым котиком на боку, сунул нос в заварник, щедро плеснул в кружку черную заварку. Сыпанул пять ложек сахару. Подумал, добавил шестую. Бросил ломтик лимона.
Вода заиграла, невидимые токи побежали от днища к поверхности, разом вскипая белыми пузырьками. Пар заметался в замкнутом пространстве, пытаясь сорвать крышку, и та отчаянно задребезжала. Чайник затрубил, содрогаясь и выбрасывая струи пара. Шрек ухватил его могучей лапищей. Старая металлическая заклепка, удерживающая ручку, неожиданно разошлась, чайник резко дернуло вниз, и кипяток широкой дугой выплеснулся Шреку на ноги.
Он успел заметить, что полоса голой кожи между тапочками и спортивными штанами мгновенно покраснела и вздулась огромными пузырями. И через секунду в ноге взорвалась боль, сверху на него словно рухнул потолок и переломил ему сразу все кости. Он взревел и уронил чайник в дымящуюся лужу кипятка.
Муравьиный бог
– Чукча, – буднично вздохнула Вега и погладила его по голове. – Я же пришла, чтобы тебе помочь! Ты позвал – я услышала. Я всегда слышу, когда меня зовут. И прихожу, когда могу. Вот к тебе, к примеру, смогла. Странно только, что все в реальности, вживую… Обычно это больше похоже на сон. Меня словно выдергивает куда-то… туда. А сейчас – всё по-настоящему.
Сашка и сам теперь не понимал, что за наваждение на него нашло.
Ледяная узкая ладонь разогнала морок. Он вспомнил, как отброшенный им глаз с чмоканьем врезался в обои, оставив на них мокрое пятно… Как он с воем метался по квартире, как не мог попасть ногой в штанину, как уронил в прихожей стул и оборвал вешалку с куртками… Как ему показалось, будто что-то мягкое прыгнуло ему прямо на шею…
– Знаешь, как я испугался? – пожаловался Сашка, утыкаясь носом в ее плечо. – В жизни так не боялся, честно! Я думал, у меня голова изнутри взорвется.
– Знаю, – Вега притянула его к себе. И Сашка ее обнял. В первый раз в жизни! Обнял девчонку! И замер. И она тоже замерла, склонив голову. Он осторожно провел пальцами по ее спине, по выступающим лопаткам, и сквозь футболку почувствовал, какая у нее длинная, гибкая ямка – вдоль всего позвоночника… Вовсе не землей от нее пахло, а подсохшим сеном, клевером, земляничной жвачкой. А еще – близкой водой, озером, свежестью. А еще – дымом, но не ядовитым, пластиковым, а березовым, сухим, сладким. Сашка не открыл глаза, он и так чувствовал, как близко, совсем рядом, ее губы. Но не решался… Просто легко, невесомо прикоснулся к рыжеватым волосам на ее макушке.
Вега сама отстранилась от него, отошла к компьютеру, будто ничего не было и никто никого не обнимал. Спряталась за своим ноутбуком. Сашка следил за ней, сидя на половике. А коленки у нее, кстати, были горячие. Ладошки ледяные, а коленки – горячие. Он и через ее джинсы это почувствовал.
– Чай будешь? – деловой тон, как ни в чем не бывало.
Ой, все-таки надо книжку почитать по женской психологии! Вроде какой-то дедушка Фрейд об этом писал? Шарил в вопросе, хоть и дедушка. Надо, надо в библиотеку потом сбегать, а то все очень запутанно… Вот как ему себя теперь с ней вести?
