Эдуард Веркин - Час охоты
Я услышал Куцего, когда он находился уже в полете. Хитрый, он спрятался за старыми промасленными покрышками, я услышал его не сразу.
Я сдвинулся вправо. Куцый промазал, его челюсти клацнули в нескольких дюймах от моей шеи. Он упал на все четыре лапы, как кошка, развернулся и приготовился напасть снова.
– Прекрасная погода, не правда ли? – сказал я.
Куцый был метисом. Скорее всего бобтейл с овчаркой. Очень большой, больше меня, но мягкий, сразу видно. Необычная, густая голубовато-рыжая шерсть.
– Скверная привычка – нападать без предупреждения, – улыбнулся я. – Джентльмены так не поступают.
Куцый, к моему удивлению, прыгнул снова. Он рассчитывал хорошенько подраться и размять кости, это было видно по его лохматой морде. В мои планы драка не входила, и я расправился с Куцым быстро и эффективно. Я подождал, пока он приблизится на нужное расстояние, снова сдвинулся вправо, перехватил метиса за заднюю лапу и перевернул его на спину. Куцый попытался подняться, но я пережал зубами его скакательный сустав, и Куцый запросил пощады.
– Сдаюсь, – сказал он. – Можешь отпускать.
Куцый был умным, я его отпустил.
– Ты кто? – Он поднялся на ноги, и отряхнулся, и послушал вокруг – хотел убедиться, один ли я.
– Бакс, – представился я.
– Куцый, – сказал он. – Колбасы хочешь?
Я не стал отказываться, колбаса была знаком примирения. Куцый удалился в глубь своих владений и вернулся с кругом копченой колбасы. Он откусил себе половину, другую предложил мне. Колбаса была ничего, хотя перцу много. Но Куцего это, видимо, ничуть не смущало – он истребил колбасу в несколько откусов, а затем сделал то, что меня удивило. Он достал откуда-то жестянку пива и спросил:
– А пиво? Безалкогольное.
От пива я благоразумно отказался, оно ухудшает обоняние. Но Куцый, видимо, любил себя побаловать – он прокусил банку сбоку и принялся лакать. Я ждал, пока он закончит.
Наконец Куцый расправился с пивом и посмотрел на меня вопросительно.
– Мне сказали, что ты знаешь об одной женщине, – спросил я. – Ты был ее собакой?
– Мы дружили, – ответил Куцый. – Ее звали Клара.
– Расскажи, – попросил я.
Куцый облизнулся и снова послушал воздух.
– Как-то раз она меня выручила. Неприятная история, не хочу вспоминать. С тех пор мы дружили. Все было хорошо. Потом к ней приехала… Она. Вроде бы с ее родственниками что-то случилось, и она осталась одна, но точно не знаю. Она стала жить у Клары. Клара очень к ней привязалась, как дочь ее любила. Таскала везде за собой. Сначала было все хорошо, а потом все случилось.
– Почему?
Куцый не ответил.
– Рассказывай, мне это важно.
– Стали пропадать люди, – сказал Куцый. – Разные. Найти не могли. Нет, сначала стали пропадать животные, но на это внимания никто не обратил. А потом люди. Трое. Я думаю, что Клара с самого начала знала, кто в этом виновен. Но не могла ничего поделать, она ведь к ней так привязалась. К тому же Клара заболела. Очень сильно заболела. Смертельно. Мне кажется, тогда Клара и решилась…
Он замолчал, облизнулся и стал выкусывать между когтями блох. Блохи – бич диких собак.
– Ты себя помнишь? – спросил Куцый.
– Конечно.
– Нет, ранешнего… – перебил Куцый. – Не собакой?
Я не знал, как ответить. Что-то… Наверное, все-таки нет.
– Я помню, – сказал Куцый. – Я играл в шахматы и водил машину. Кажется.
Куцый опять замолчал.
– Это может быть обман, – возразил я. – Сны…
– Нет, я точно знаю. Я никогда не вижу себя псом во сне.
– Я тоже. Но это ничего не доказывает.
– Доказывает, – возразил Куцый. – Это как раз все доказывает – нельзя чувствовать себя тем, кем ты не был.
Возможно, он прав.
– У меня есть одна идея.
Куцый зевнул, зубы у него были желтые и гнилые, старый уже.
– Мне кажется, мы обрывки душ, – сказал Куцый. – Нас не взяли на небо, нас забыли здесь. Почему-то… Вместилища для нас тоже не нашлось – и вот мы в собаках сидим, и бродим, бродим туда-сюда, туда-сюда. Мне уже двадцать лет, собаки так долго не живут – а я еще хожу. Как?
– Не знаю… Какая, собственно, разница?
Я не собирался об этом думать. Кто мы… Мы есть, этого достаточно.
Куцый пожал плечами – это очень смешно, когда собака пожимает плечами.
– Ладно, – Куцый зевнул еще раз. – Какая разница, ты прав… Я расскажу тебе, чем все это закончилось. У нее не получилось. У Клары то есть. И ее нашли в гараже. Я не успел ей помочь, минут на пять опоздал. Встретился только с этой… Она быстрая…
– У тебя есть доказательства? – глупо спросил я.
– А тебе нужны доказательства? – усмехнулся Куцый.
Я не ответил.
– Мое доказательство всегда со мной.
Куцый тряхнул челкой. Правого глаза у него не было. Дыра вместо правого глаза. Затянутая розовой пленкой.
– Мало? – спросил он. – Тогда пойдем, покажу еще.
Куцый указал головой направление. Прошли шагов пятьсот. Помойка кончилась, и мы оказались уже в самом настоящем сосновом лесу, деревья, мох, паутина. Куцый бежал уверенно, ориентируясь по только ему известным приметам. Остановился он резко. Поглядел по сторонам, послушал воздух, затем сел на мох.
– И что? – спросил я.
– Смотри.
Куцый сдвинул зубами в сторону пласт мха. Под мхом открылся чистый желтый песок, на нем лежала странная вещь. Две челюсти, судя по размерам, собачьи. Челюсти были связаны черными веревочками и образовывали кольцо. По бокам этого кольца были привязаны вороньи перья и засохшие кусочки мяса.
– Что это? – спросил я.
– Это смерть, – ответил Куцый. – Самая настоящая смерть.
Я хотел было вытянуть эту штуку наружу, но Куцый крикнул:
– Не смей! Его нельзя трогать. Лучше не трогать… Тот, кто его трогает…
Куцый замолчал.
Теперь уже я пожал плечами. Предмет выглядел омерзительно, но никак не угрожающе.
– Это ловец снов, – пояснил Куцый. – Но необычный. Обычный ловец плетут из волос хвоста белой кобылицы и перьев от галки. А этот сделан из челюстей, вороньих перьев и лягушачьих языков. Он притягивает кошмары и сводит людей с ума. Они начинают делать то, что хочет оно. Это… Что-то вроде метки. Оно так метит территорию, распространяет над ней свою силу. Я нашел его в гараже, он был спрятан под ящиком с инструментами. Только слишком поздно нашел, у Клары уже развивалась болезнь… Это… существо. Люди становятся его рабами и видят лишь то, что они хотят… У вас дома есть ребенок? – спросил вдруг Куцый.
Я почувствовал, как шевельнулась шерсть на затылке.
– Значит, есть, – поморщился Куцый. – Она… она уже похожа?
Теперь шерсть поднялась почти дыбом, я почувствовал, как по хребту прошла волна.
– Значит, похожа.
Куцый замолчал. В деревьях зашумел ветер, и я вздрогнул от неожиданности.
