Борис Виан - Поездка в Херостров
Он обращался прямо к Сатурну Ламийскому. Глаза того были закрыты; он дышал тихонько, чтобы не проснуться.
Раймон вновь надел очки. Это был большой и сильный мужчина, в массивных очках и с пробором сбоку, волосы его слегка растрепались.
— Что будем делать? — сказал он.
— Начнем с пальцев ног, — сказал Брис.
Он открыл свой желтый чемоданчик.
— Нужно снять с него туфли, — предложила Коринна.
— По-моему, лучше его по-китайски, — сказала Гарамюш.
Она замолчала и покраснела, потому что все с негодованием на нее уставились.
— Хватит! — сказал Жак.
— Черт подери! Во бляха! — сказал Брис.
— Вы выходите за рамки, — сказала Коринна.
— А как это, по-китайски? — сказал Раймон.
На этот раз воцарилась и в самом деле гробовая тишина, тем более что поезд теперь катил по участку пути, уложенному на каучуковую насыпь, ее недавно возвели между Комсодерьметровым и Смогогольцом.
Это и разбудило Сатурна Ламийского. Его прекрасные каштановые глаза вдруг раскрылись, и он натянул на колени сползший с них плед. А потом опять закрыл глаза и, казалось, вновь погрузился в сон.
Под громкий хруст тормозов Раймон покраснел как рак и более не настаивал на своем вопросе. Гарамюш ворчала что-то в своем углу; посмотрев, достаточно ли накрашены ее губы, она вынула губную помаду и украдкой несколько раз быстро подвигала ею туда-сюда внутри облатки, чтобы Раймон сообразил. Тот стал еще пунцовее.
Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Коринна брезгливо разглядывала Гарамюш.
— Начнем с ног, — сказал Жак. — Снимите-ка с него туфли, — подсказал он Раймону.
Тот, в счастье, что может быть полезен, опустился рядом с Сатурном Ламийским на колени и попытался развязать его шнурки, но те, завидев его приближение, зашипели и стали извиваться во все стороны. Не преуспев, он плюнул на них, как разъяренный кот.
— Ну давайте же, — сказал Брис. — Вы нас задерживаете.
— Я стараюсь, как могу, — сказал Раймон. — Но их не развязать.
— Держите, — сказал Брис.
Он протянул Раймону крохотные, ослепительно блестящие кусачки. С их помощью Раймон взрезал кожу туфель вокруг шнурков, не повредив их; завершив операцию, он намотал полоненные шнурки себе на пальцы.
— Ну вот, — сказал Брис. — Осталось снять с него обувь.
Это взял на себя Жак. Сатурн Ламийский по-прежнему спал. Жак закинул туфли в багажную сетку.
— Не оставить ли на нем носки? — предложила Коринна. —
Они помогут сохранить тепло и попадут в рану. Если повезет, это вызовет заражение.
— Прекрасная мысль, — сказал Жак.
— Угу! — сказал Брис.
Раймон уселся рядом с Сатурном и принялся заигрывать со шнурками.
Брис вынул из чемоданчика прелестную миниатюрную паяльную лампу и бутылочку, из которой налил в лампу бензина. Жак чиркнул спичкой. Красивое желто-голубое с дымком пламя поднялось и опалило ресницы Бриса, тот в ответ разразился бранью.
В этот миг Сатурн Ламийский открыл глаза, но тут же закрыл их снова. Его ухоженные руки покоились поверх пледа, а длинные пальцы переплетались столь сложным образом, что у Раймона, после того как он минут пять пытался в этом разобраться, разболелась голова.
Коринна открыла свою сумочку и вынула оттуда расческу. Она поправила прическу перед окном, благодаря черному ночному фону в него прекрасно можно было глядеться. Снаружи ветер свистел по степи, и волки, чтобы согреться, носились как угорелые. Поезд обогнал одинокого путешественника-веселопедиста, который из последних сил крутил педали над гладью степных песков. Уже недалеко был Братскипродольск. Точно такая же степь тянулась до самого Горнопятщика в двух с половиной-другой верстах от Бранчочарновни. Вообще-то никто не мог выговорить названий этих городишек, и в привычку вошло называть их просто Урвилль, Макон, Лепюи и Сент-Машин.
Грубо харкая, заработала паяльная лампа, и Брису пришлось повозиться с регулирующей иглой, чтобы добиться скромного язычка голубого пламени. Он передал лампу Раймону и положил желтый чемоданчик на пол.
— Ну что, последняя попытка? — предложил Раймон.
— Да, — сказал Жак.
Он нагнулся к Сатурну:
— Вам до самого Херострова?
Сатурн открыл один глаз и тут же его закрыл.
— Сволочь! — сказал разъяренный Брис.
Он, в свою очередь, встал перед Сатурном на колени и приподнял первую попавшуюся под руку из его ног.
— Больнее будет, если сначала выжечь ногти, — объяснила Коринна, — ну а кроме того, и рубцеваться все это будет немного дольше.
— Дайте-ка мне лампу, — сказал Раймону Брис.
Раймон протянул ему лампу, и Брис прошелся огнем по двери купе, чтобы проверить, как она греет. Лак начал оплывать, отвратительно завоняло.
Но еще хуже воняли, сгорая в свою очередь, носки Сатурна, из чего Гарамюш сделала вывод, что были они из чистой шерсти. Коринна не обращала на это внимания, она уткнулась в книгу. Раймон и Жак ждали. От ноги Сатурна шел дым, она громко потрескивала и пахла жженым рогом, а на пол с нее падали черные капли. Ступня Сатурна корчилась в потной руке Бриса, ему трудно было ее удерживать. Коринна отложила книгу в сторону и приоткрыла окно, чтобы чуть-чуть проветрить помещение.
— Постойте, — сказал Жак. — Попробуем еще раз.
— Вы не играете в карты? — приветливо сказал Раймон, поворачиваясь к Сатурну.
Сатурн забился в угол купе. Рот его слегка перекосился, лоб чуть морщился. Ему удалось улыбнуться, и он еще крепче зажмурился.
— Все впустую, — сказал Жак. — Он не желает разговаривать.
— Какая сволочь! — сказал Брис.
— Невоспитанный тип, — сказал Раймон. — Когда оказываешься вшестером в железнодорожном купе, нужно разговаривать.
— Или забавляться, — сказала Гарамюш.
— Заткнитесь, — сказал Брис. — Известно, чего вы хотите.
— Вы могли бы испробовать ваши пинцеты, — отпустила в этот момент замечание Коринна.
Она подняла свое прекрасное лицо, и веки затрепетали на нем, как крылышки бабочки.
— Знаете, на ладонях есть такие места, за которые стоит взяться.
— А лампу что, выключить? — сказал Брис.
— Да нет, продолжайте оба, — сказала Коринна, — куда вам торопиться? До Херострова еще далеко.
— В конце концов, он все же разговорится, — сказал Жак.
— Черт! — сказала Гарамюш. — Каков, все же, хам.
На овальном лике Сатурна Ламийского промелькнула мимолетная улыбка. Брис вновь взялся за паяльную лампу и приступил к другой ноге — как раз посреди подошвы, ну а Раймон копался в чемоданчике.
Голубому пламени лампы удалось пройти насквозь ногу Сатурна как раз в тот момент, когда Раймон нащупал наконец нерв. Жак их подбадривал.
