Подношение (ЛП) - Форд Дуглас

Он провёл указательным пальцем правой руки по всей длине руки и обнаружил то, что раньше ускользало от его внимания - ребристые отпечатки чего-то похожего на ракушки и акульи зубы, разбросанные по поверхности верхней и нижней половин руки. В этом был какой-то странный смысл, потому что, в конце концов, производственные процессы на заводе включали использование таких вещей в качестве сырья. Вероятно, результат длительного времени, проведённого с уплотнением всех этих материалов. Он надеялся, что со временем они исчезнут.

- Ну, тогда я тоже в них не верю. Если бы мои армейские друзья это увидели, они бы тоже не поверили. Знаешь, мне пришлось ударить тебя дважды. Я ненавидел это делать. Но у меня не было подходящего наркоза. Всё равно на него нет времени. Я всего лишь доктор компании. Зато я умею шить. Тебе нравятся эти швы?

Фрай изучил их неровные линии и поморщился.

- Я учился медиком во время первой войны в Персидском заливе. Как будто эта рука так сильно хотела вернуться к тебе, что мне нужно было только зашить, и она сделала бы всё остальное. Но нет, давай совершенно не будем называть это чудом.

Фрай сел и вслух задумался, стоит ли ему принять душ? На нём не было рубашки, и от его тела пахло йодом и алкоголем, а также немытостью. Он согнулся пополам, когда его тело пронзила волна боли.

- Мне очень жаль. Но остальные таблетки ты можешь оставить себе. У меня дома есть ещё, - сказал доктор.

По телевизору раздались очередные аплодисменты.

- "Баксы" победили! - сказал доктор Уивер.

ЖУТЬ

Вместе с обезболивающими доктор Уивер оставил ему толстый официальный конверт с печатью компании. Доктор пояснил, что на самом деле его отправили с двумя конвертами. Поскольку операция дала успешный результат, второй им не понадобился. Он объяснил, что в этом конверте есть чек на случай, если повторное прикрепление не сработает, но, поскольку это очевидно, ему нужно было передать только первый конверт. Содержание состояло из нескольких страниц, набранных мелким шрифтом, которые Фрай не мог прочитать без очков. Даже в очках он едва мог разобраться в происходящем. Самый ясный язык появился в сопроводительном письме. В нём пояснялось, что в связи с изменившимися обстоятельствами, когда его рука была восстановлена ​​и, как они надеются, в течение нескольких дней станет полностью функциональной, он должен был выплатить значительную сумму по страховке. Из-за лояльности, которую он продемонстрировал в прошлом, и его ценности как сотрудника, компания отказалась от судебных исков и вместо этого согласилась на его возвращение на работу вместо выплаты компенсации. Рот Фрая открылся, когда он увидел сумму. В конце письма объяснялось, что его отказ выполнить их условия приведёт к быстрому судебному иску.

Итак, в тот понедельник Фрай приготовился к работе, несмотря на свои опасения по поводу функциональности своей руки. К тому утру он израсходовал бóльшую часть обезболивающих. Он изучал руку в зеркале в ванной после душа, отмечая явную разницу в тоне кожи на границе, отмеченной швом доктора. В зависимости от угла освещения она выглядела либо глянцево-коричневой, либо мшисто-зелёной. Ребристый узор ракушек и акульих зубов хорошо выделялся. Под грубой тканью старой рабочей рубашки она зудела и раздражала его.

Но Фрай снова был целым. Он просто хотел чувствовать то же самое, а не умаляться. Вряд ли это было похоже на чудо, как провозгласил его доктор Уивер, хотя Фрай ничего не знал о чудесах. Надеясь на озарение, он задержал своё возвращение, чтобы пройти мимо старой церкви рядом с Виссарийским уездным кладбищем. Только однажды он был близок к тому, чтобы войти в это здание, поводом для этого были похороны его матери, и он не смог сдержать обещание, которое он дал ей и самому себе, что он обязательно посетит её могилу и сохранит её украшенной свежими цветами. Он обдумывал то, что она могла бы сказать, эта женщина, которая воспитала его как мать-одиночка, и ясно представил себе, как она сказала бы ему принять тот странный поворот, который преподнесла ему жизнь, точно так же, как она справлялась со своей собственной серией препятствий, сохраняя постоянную работу на заводе по производству льда, но при этом следила за тем, чтобы у него всегда была еда.

Он подумывал зайти в церковь и узнать, что он может сделать для искупления. Священник или служитель наверняка знали бы. Но затем он понял, что в здании, которое он помнил как церковь, на самом деле располагалось коммерческое предприятие.

"ПОХОРОННОЕ БЮРО БРАТЬЕВ СКЕЙЛ", - возвещал знак сразу за железными воротами.

Это урегулировало его нерешительность, потому что, насколько он знал, он не мог спросить об этом гробовщика. Их ответственность заканчивалась захоронением тела. Тогда вопрос был закрыт. Он продолжал идти на работу.

Место его назначения окружал небольшой ров, кирпичное двухэтажное здание, которое когда-то служило заводом по производству льда для округа Виссариа - фактически то же самое здание, где когда-то проводила рабочее время его мать, но теперь переоборудованное для более развитой промышленности. Громадная труба, выступающая из северной стены здания, открылась, и из неё хлынул поток пенистой зелёной грязи. Хоть что-то не изменилось. Ещё со времени работы на заводе Фрай знал, что такой поток можно ожидать каждые сорок пять минут или около того. Отходы упали в воду рва. Оттуда он прошёл через ряд каналов и в конечном итоге добрался до Мексиканского залива.

Используя клавиатуру, Фрай набрал старый код входа: 0-0-0-0. Это всё ещё работало. Металлический разводной мост опустился, и после долгого отсутствия он вернулся на прежнюю работу.

Многое изменилось с того дня, как он потерял руку. Во-первых, его старая приятельница по работе, Барбара "Давилка" Худ, стала главным начальником и занимала главный офис наверху. Фрай никогда не мог предвидеть такого развития событий. Он и "Давилка" провели много рабочих часов, обсуждая начальника наверху. Теперь начальник наверху (начальница наверху, поправил себя Фрай) - "Давилка" смотрела на него через стол.

- Хорошо, дай мне посмотреть на эту руку, - сказала она.

Он предпочитал не выставлять её напоказ, но закатал рукав, чтобы взглянуть на неё, по крайней мере, это дало повод проветрить её и немного почесать. Ребристые очертания ракушек и акульих зубов казались ещё более выраженными, чем раньше, и от них исходил неприятный запах, на который "Давилка" не обратила внимания, возможно, из вежливости. Он надеялся, что запах скоро исчезнет. Он хотел проявить себя с лучшей стороны перед новым руководителем.

Она кивнула в знак одобрения.

- Выглядит неплохо. Немного похоже на Франкенштейна, но всё равно хорошо.

Фрай знал, что это выглядит не очень хорошо. Помимо цвета, она определённо свисала ниже другой руки, как у обезьяны, почти до колена. С некоторых ракурсов он выглядел горбуном, но если "Давилка" и заметила, то от комментариев воздержалась.

"Давилка" протянула палец, чтобы коснуться её, но Фрай отдёрнулся.

- Всё ещё холодная. Думаю, циркуляция крови пока ещё восстанавливается, - сказал он.

Короткий кивок в ответ показал, что она всё поняла. Когда произошла авария, "Давилка" отреагировала достаточно быстро, чтобы не дать ему истечь кровью. Как только она оттащила его от механизмов, она попыталась высвободить его руку, но она исчезла в механизмах машины.

- Вероятно, она уже разрублена на куски и плавает в Мексиканском заливе, - сказала она ему, когда парамедики привязывали его к каталке. - Невезение вот в чём дело, Фрай. Плюс некоторая глупость.

"Давилка" объяснила, что нормальное производство прекратилось навсегда, зашла так далеко, что намекнула, что он имеет к этому какое-то отношение или, по крайней мере, имел место его несчастный случай. До инцидента с рукой на этом объекте не произошло ни одного серьёзного несчастного случая, что, по словам "Давилки", является идеальным показателем безопасности, хотя Фрай, похоже, помнит несколько ударов и падений перед несчастным случаем. Но, как сказала "Давилка", дай этому механизму почувствовать вкус крови, и ты можешь быть уверен, что все обычные процедуры сломаются. В конце концов даже нормальное производство остановилось, и в конечном итоге его отправили за границу. Теперь компания сосредоточилась на работе по контракту - частично с правительством, частично - нет. Это вызвало у Фрая удивление, и она это уловила.