Ли Майерс - BRONZA
Мадам поставила перед ним на стол вишневый пирог.
– Mon Dieu, что с вашей рукой? – тут же воскликнула она, заметив след ожога.
Чертыхнувшись про себя, виконт поспешно спрятал кисть руки под пышным кружевом манжеты. Пальцы уже слушались, но кожа до сих пор оставалась ярко-розовой и блестящей, действительно смахивая на ожог.
– Успокойтесь, мадам! Ничего страшного! Нечаянно плеснул кипятком! Все уже прошло! На мне заживает, как на собаке! – заверил он хозяйку.
Не желая лишний раз волновать ее (материнская заботливость женщины и так уже порядком надоела ему), взял за руку, приложился губами к кончикам огрубевших от работы пальцев, заставив мадам Леру отчаянно покраснеть. Ни один шевалье пока не целовал ей руки. Смущенная, она заторопилась на кухню.
Довольный, что избавился от ненужных расспросов, проявив галантность кавалера, виконт придвинул к себе блюдо с пирогом. В предвкушении удовольствия повертел тарелку, выбирая, с какого края приступить к еде. Нацелился вилкой. Но тут входная дверь распахнулась, впуская новых посетителей.
– Эй, господа хорошие! А нельзя ли быть поучтивей? Дверь сама собой не закроется! Зима на дворе! – недовольно заметил он дородному, богато одетому вельможе, что минуту назад вошел в гостиницу вместе со своим юным спутником.
Услышав громогласный смех в ответ на свое замечание, невольно вздрогнул. Кусок пирога шмякнулся на пол, испачкав вишневой начинкой пряжку сапога. «Какого черта… то есть понятно какого! Но всё же…»
– Монсеньор?! Какими судьбами вас занесло так далеко от Парижа? – вставая из-за стола, воскликнул он, делая радостно-удивленное лицо.
Дверь захлопнулась сама.
– Какими-какими… Известно, «какими»! – облапив его, вельможа потискал молодого человека в своих медвежьих объятиях. – Мой дорогой мальчик… так вот где ты поселился! – отпустив покрасневшего от смущения виконта, Монсеньор огляделся вокруг. – Что ж, здесь довольно мило… Но все равно, не одобряю я твоего побега из дома! – погрозил он ему пальцем, усаживаясь за стол. – Вижу, ты трапезничаешь? Пожалуй, мы тоже не прочь заморить червячка с дороги! – и прежде чем открыть меню, похлопал ладонью по сиденью, приглашая своего юного спутника присоединиться к ним.
Маленький паж присел на краешек стула. Подозрительно покосившись на него – «Эти малявки, кажется, любят сладкое…», – виконт придвинул блюдо с десертом к себе поближе. Он не собирался делиться.
У хозяйки появился повод снова подойти к столу виконта. Бесцеремонно, взглядом истинного сластолюбца окинув фигуру женщины, Монсеньор хмыкнул что-то многозначительное себе в усы и углубился в изучение меню. Записывая за гостем очередную, девятую по счету перемену блюд, мадам Леру в недоумении оглянулась на дверь, ожидая увидеть входящими как минимум человек пять-шесть из свиты вельможи. Но дверь так и осталась закрытой.
– И пожалуйста, голубушка… – обратился тот к хозяйке, с ласковой фамильярностью огладив ее по пышному заду, – будьте так любезны, не пережарьте! Мясо должно быть сочным, с кровью…
Странно, но фривольное заигрывание высокородного вельможи не показалось женщине оскорбляющим ее чести. Присев перед ним в почтительном реверансе, мадам удалилась на кухню. Проводив ее нетерпеливым взглядом, подавшись вперед, виконт с видом нашкодившего мальчишки спросил, понизив голос:
– Послушайте… Ваш визит случайно не связан с моей недавней промашкой? Признаю, виноват! Я был слишком самонадеян и пока зализывал раны… Эта тварь успела хорошо повеселиться! Теперь там один большой погост! Но я найду ее, обещаю! Она будет умирать у меня в страшных мучениях! – он стиснул в кулаке вилку, в глазах мелькнул злой огонек.
Монсеньор прихлопнул ладонью по столешнице.
– Тысячу чертей! Да если бы дело было только в этом… Кость мертвеца в глотку дьяволу! Я бы уже надраил тебе уши по самый рангоут, а может быть, и кое-что пониже кормы! – пророкотал он грозно, излучая при этом отеческую снисходительность.
Виконт хмыкнул себе под нос. Ему ли было не знать, что нога его собеседника ни разу не ступала на палубу корабля, но почему-то Монсеньору нравилось считать себя этаким морским волком, просоленным всеми ветрами. Он то и дело вставлял в свою речь словечки из морского обихода, а уж ругался… Любой корсар позавидовал бы!
– Я привез тебе помощника, мой мальчик! Сей юный отрок будет сопутствовать тебе в делах! Надеюсь, вы подружитесь, но даже если и нет…
– Ч-чудесно! Просто слов не нахожу… выразить вам свою благодарность! – перебил его виконт, медленно поднимаясь со своего места. Его лицо выражало сомнение, не ослышался ли он. – Не уделите ли мне минуту-другую вашего драгоценного времени, Монсеньор? – уперев в столешницу кулаки, навис он над столом.
– С превеликим удовольствием! – откликнулся тот, вставая.
Они вышли из-за стола, виконт тут же, напористо прихватив своего собеседника под локоток, отвел того в дальний угол под лестницу.
– Сей отрок, как вы изволили выразиться… – он глянул через плечо на маленького пажа, – позвольте спросить еще раз, что он здесь делает?!
И упор был сделан на слове «здесь».
– Я уже говорил: отрок будет помогать тебе в охоте.
Лицо молодого человека в ответ возмущенно вспыхнуло. Он заговорил быстро, не выбирая выражений, нервно жестикулируя.
– Черт бы побрал святые мощи! Вы там что?! Все с ума посходили, да? Я с собой-то управиться не успеваю, а вы мне такую обузу на шею! Что прикажете мне с ним делать? Нянчить?!
– Да хоть на руках носи! Паж останется с тобой! – сурово отрезал Монсеньор. – Это твои Доспехи!
Виконт уперся ладонями ему в грудь.
– Нет, нет! Забирайте младенца ко всем чертям! – и тут до него дошло. – Ч-что? Щит?!! – воскликнул он излишне громко. При этом вид у него был преглупый.
Монсеньор спрятал усмешку в усы. Виконт снова оглянулся. Маленький паж, такой хорошенький, чинно сидел за столом. «Неужели и вправду Щит?» Почему-то он представлял себе в этой роли двухметрового дядьку с рыжей бородой и боевой секирой в руках. Все еще сомневаясь, поинтересовался:
– А к чему такие предосторожности? Я и ошибся-то всего раз!
– Твоя промашка тут не при чем! Кайя возродился!
– Кайя? Подумаешь! – беспечно пожал плечами виконт и потянулся рукой к поясу, забыв, что не при шпаге. – Однажды я уже отрубил ему голову! Отрублю снова!
В смешливых карих глазах Монсеньора промелькнуло искреннее сочувствие. Ему совсем не хотелось огорчать виконта.
– Увы, мой дорогой мальчик! Но, эквилити… как-то там, морте… Тьфу ты эту чертову латынь! В общем, Закон Равновесия. Его нельзя нарушать даже нам. Поэтому ты не сможешь его убить… А вот он – пожалуйста!
