Энн Райс - Талтос
Он произнес это с легким раздражением, а потом снова посмотрел на Юрия.
— Позволь мне ответить на твой вопрос, Юрий, — сказал он. Имя цыгана он произнес тепло и просто. — Люди в Таламаске сейчас, возможно, ничего не знают обо мне. Понадобились бы немалые усилия, чтобы раскопать в их архивах истории о нас, если такие документы действительно существуют до сих пор. Я никогда не мог до конца понять, почему этим знаниям, хранящимся в файлах ордена, как они теперь это называют, придается столь большое значение. Однажды, много веков назад, я прочитал один такой манускрипт и хохотал без конца над тем, что было в нем написано. Но в те времена все письменные языки выглядели для меня примитивными и трогательными. А некоторые таковыми и остались.
Юрий завороженно слушал. Карлик, конечно же, был прав: Юрий подпал под обаяние этого существа и уже утратил здоровое нежелание доверять ему. Но ведь именно это и свидетельствует о влюбленности: полный отказ от привычных чувств отстраненности и недоверия и следующее за ним восторженное восприятие.
— И какой именно язык не заставляет тебя смеяться? — спросил Юрий.
— Современный жаргон, — ответил высокий. — И реализм в литературе, и газетные статьи, полные разговорных выражений. В разговорном языке часто полностью отсутствует простота. Он растерял грамматическую правильность и вместо того увлекся чрезмерной краткостью. И когда люди пишут в нынешние времена, это иной раз похоже на свист в сравнении с песнями, которые пели прежде.
Юрий засмеялся:
— Думаю, ты прав. Но это не относится к документам Таламаски.
— Да. Как я и объяснял, они мелодичны и забавны.
— Но есть ведь документы и документы. Значит, ты не думаешь, что сейчас они знают о тебе?
— Я абсолютно совершенно уверен, что они обо мне не знают, и из того, что ты рассказал, становится совершенно ясно, что они и не могут знать обо мне. Но продолжай. Что случилось с этим Талтосом?
— Они попытались его забрать — и погибли при этом. Тот человек, что убил Талтоса, убил и людей Таламаски. Однако, прежде чем умереть, эти люди, искавшие Талтоса, чтобы завладеть им, если так можно выразиться, дали понять, что у них есть Талтос женского рода и что они уже несколько веков искали мужского представителя, чтобы свести их вместе. Они признались, что это главная цель ордена. Думаю, что им это нужно для воплощения каких-то противозаконных тайных замыслов. И это буквально деморализовало Эрона Лайтнера.
— Понимаю почему.
— Тот Талтос, Лэшер, как будто и не удивился этому, — продолжил Юрий. — Он словно давно обо всем догадался. Уже в его прежних перерождениях Таламаска пыталась вытащить его из Доннелейта, может, как раз для того, чтобы свести с той женщиной. Но он им не доверял и не пошел с ними. В те дни он был священником. И люди верили, что он святой.
— Святой Эшлер… — мрачновато произнес карлик, и его голос прозвучал как будто не из скопления морщин на лице, а откуда-то изнутри тела. — Святой Эшлер, который всегда возвращается.
Высокий слегка склонил голову, взгляд его ореховых глаз медленно скользил взад и вперед по ковру, как если бы он изучал роскошный восточный орнамент. Не поднимая головы, он посмотрел на Юрия, и темные брови уронили тень на глаза.
— Святой Эшлер, — печально произнес он.
— Ты и есть тот человек?
— Я не святой, Юрий. Ничего, если я буду звать тебя просто по имени? Давай не говорить о святых, если ты не против…
— Конечно, зови меня Юрием. А я буду звать тебя Эшем. Но суть в том, тот ли ты персонаж или нет. Тот, кого они называли святым. Ты ведь говоришь о столетиях! А мы сидим тут, в этой вот гостиной, где потрескивает огонь. В дверь уже стучит официант: закуски доставлены… Ты должен мне рассказать. Я не смогу защититься от своих братьев из Таламаски, если ты мне не расскажешь и не поможешь понять, что происходит.
Сэмюэль соскользнул с кресла и направился к прихожей.
— Пожалуйста, уйди в спальню, Юрий. Скройся с глаз.
Он с важным видом прошел мимо Юрия.
Юрий встал — в плече на мгновение вспыхнула острая боль — и направился в спальню. Он закрыл за собой дверь и как будто провалился в тишину и покой. Задернутые занавеси на окнах едва пропускали утренний свет. Юрий взялся за телефон, быстро набрал номер прямой связи, а следом — код Соединенных Штатов.
А потом он заколебался, чувствуя себя совершенно не в состоянии произнести ту оберегающую ложь, которую должен был сказать Моне, горя желанием поговорить с Эроном и рассказать ему все, что узнал, и боясь, что ему вот-вот помешают дозвониться.
На пути из Шотландии он несколько раз оказывался у телефонов-автоматов и точно так же мучился, но карлик сразу же приказывал ему немедленно вернуться в машину.
Что же сказать его любимой малышке? Сколько он сможет сказать Эрону за те мгновения, что будут в их распоряжении?
Юрий торопливо набрал код Нового Орлеана и номер телефона в особняке Мэйфейров на углу Сент-Чарльз-авеню и Амелия-стрит и ждал, внезапно встревожившись из-за того, что в Америке могла быть глубокая ночь, и тут же сообразив, что так оно и есть…
Грубая, ужасная ошибка, не оправданная обстоятельствами. Но ему кто-то ответил. Это был голос, который он знал, но не смог вспомнить, кому он принадлежит.
— Я звоню из Англии, — сказал Юрий. — Приношу извинения. Я пытаюсь связаться с Моной Мэйфейр. Надеюсь, я не разбудил весь дом.
— Юрий? — спросила женщина.
— Да, — признался он, не слишком удивившись тому, что женщина узнала его голос.
— Юрий, Эрон Лайтнер мертв, — сказала женщина. — Я Селия, кузина Беатрис. Кузина Моны. Эрона убили.
Последовала долгая пауза. Юрий застыл и утратил дар речи. Он не думал, ничего не представлял и не делал никаких выводов. Все его тело охватил чудовищный, холодный страх — страх перед тем, что несли с собой те слова… Он никогда, никогда больше не увидит Эрона, им никогда больше не доведется поговорить друг с другом… Он и Эрон… Эрон ушел навсегда…
Он попытался что-то сказать, но не смог и лишь бессмысленно шевелил рукой, крутя телефонный провод.
— Мне очень жаль, Юрий. Мы тревожились за тебя. Мона очень тревожилась. Ты где? Ты можешь позвонить Майклу Карри? Я тебе дам номер.
— Все в порядке, — чуть слышно ответил Юрий. — Его номер у меня есть.
— Мона сейчас там, Юрий. В том доме. Они очень хотят знать, где ты, как у тебя дела и как с тобой связаться.
— Но Эрон… — умоляющим тоном произнес Юрий, не в силах сказать что-то еще. Собственный голос показался ему жалким. Он не мог вынести груз чувств, свалившихся на него: все поплыло перед глазами, он потерял равновесие, ощущение собственного «я»… — Эрон…
— Его намеренно убили. Какой-то человек сбил его машиной. Он шел из отеля «Поншатрен», где оставил Беатрис с Мэри-Джейн Мэйфейр. Они устроили Мэри-Джейн Мэйфейр в отеле. Беатрис как раз собиралась выйти на улицу, когда услышала шум. Они с Мэри-Джейн своими глазами все видели. Машина переехала Эрона несколько раз.
— Так это было настоящее убийство, — пробормотал Юрий.
— Именно так. Полиция поймала человека, который это сделал. Какой-то бродяга. Его просто наняли, но он не знает человека, заплатившего ему. Пять тысяч долларов наличными за то, чтобы он убил Эрона. Он неделю пытался это сделать. И уже потратил половину денег.
Юрию захотелось опустить трубку. Не в силах продолжать разговор, он провел языком по верхней губе, а потом решительно заставил себя говорить:
— Селия, пожалуйста, скажи Моне Мэйфейр и Майклу Карри, что я в Англии и мне ничто не грозит. Я буду очень осторожен и скоро с вами свяжусь. И передай мои соболезнования Беатрис Мэйфейр. Я… Я всех вас люблю.
— Я им скажу.
Юрий повесил трубку телефона. Если Селия и добавила что-то еще, он этого не слышал. Вокруг было тихо. Мягкие пастельные тона спальни на мгновение успокоили Юрия. Слабый свет падал на зеркало. И в комнате пахло чистотой.
Отчужденность, отсутствие веры в счастье или в людей. Рим. Появляется Эрон… Эрона стерли из жизни… Не только из прошлого, но прежде всего из настоящего и из будущего.
Юрий не знал, как долго он так простоял.
Ему уже начало казаться, что он прирос к этому месту. Он знал, что Эш, высокий, входил в комнату, но не стал отгонять Юрия от телефона.
И глубокого, ужасного горя Юрия внезапно, а может быть, и зловеще, коснулся теплый, сочувственный голос этого человека.
— Почему ты плачешь, Юрий? — с поистине детской простотой спросил он.
— Эрон Лайтнер мертв, — ответил Юрий. — Я не позвонил ему, не сказал, что меня пытались убить. Я должен был ему об этом сообщить. Должен был предостеречь его…
От двери донесся слегка скрипучий голос Сэмюэля:
— Он знал, Юрий. Он знал. Ты же мне рассказывал, что он тебя предупреждал, не советовал сюда возвращаться, говорил, что за ним могут прийти в любой момент.
