Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)
— Хамидыч, тебя спрашивают. — сиплым испитым голосом позвал хозяйна сторож.
— Кто там?
— Кто спрашивает? — повернулся человек к Павлу.
— Хамид-ака, это я, Паша Тумасов. Я звонил вам сегодня утром.
— Джульбарс, а ну-ка открой калитку, — донесся повелительный голос.
— Я же на цепи!
— Ничего, падла, дотянешься. — процедил тот же голос.
Дверь на удивление тихо, без единого скрипа, открылась. За ней стоял низкий лысоватый мужичок в тренировочном костюме и кепке на гладко выбритой голове. На ногах у него были короткие сапоги. Но главное — на одной ноге у него была закреплена массивная железная цепь, как поводок у собаки.
— Проходи. — поманил он Павла рукой.
— А-а, мне ли дядю Пашу не помнить, заходи, заходи. — во дворе стоял крепкий темноволосый мужчина на вид лет около пятидесяти пяти или шестидесяти, с короткой ухоженной бородой и очень внимательными, цепкими карими глазами. Он был одет в широкие штаны защитного цвета и клетчатую рубаху с короткими рукавами, вылинявшую от частых стирок. На ногах у него ладно сидели легкие серые летние кроссовки.
Павел крепко пожал руку хозяйну.
— Здравствуйте, Хамид-ака.
— Здравствуй, здравствуй. Ох ты, как вырос.
Павел улыбнулся и расправил плечи.
— Не думал, что когда-нибудь встретимся. Иди на место. — скомандовал Гасанов слуге на цепи.
— Проходи, что ж мы у входа встали-то, — деловито загудел хозяин. — пойдем вон в ту беседочку, посидим на свежем воздухе, попьем с тобой чайку, пообщаемся.
Павел по небольшому, чисто убранному дворику, прошел вслед за хозяином в красивую деревянную беседку, стоявшую в небольшом саду, среди яблонь, на которых уже висели маленькие зеленые шарики будущих наливных плодов. К беседке вела дорожка, посыпанная гравием и аккуратно выложенная по краям округлыми камнями среднего размера.
Войдя в беседку, сложенную из обработанных деревянных панелей, покрытых лаком, хозяин пригласил гостя за столик, на котором сгрудились несколько пузатых чайников. Рядом с ним стояли белые чашки на блюдцах, сахарница с кусками рафинада, тарелка с печеньем и маленькие розетки с вареньем и медом. Повсюду чувствовалась рука умелого хозяина, любящего свой дом и умеющего поддерживать в нем порядок, но это был порядок, созданный только мужскими руками, без сантиментов, жесткий, рациональный и даже немного казарменный.
— Садись, садись. Говорят, уезжал куда-то?
— Вернулся вот.
— Что, плохо?
— Обстоятельства так сложились. Да и где сейчас хорошо?
— Правильно говоришь, правильно. Оно все-таки дома немного лучше чем на чужбине, так?
— Ко мне тоже кореша приходили, уговаривали уехать, я отказался — мне и здесь хорошо. — бурчал под нос странный человек на цепи, лежа на раскладушке на добротно сколоченном высоком деревянном помосте, стоя на котором, можно было обозревать, что происходит рядом с домом.
— Ну что, пришел просто так, проведать старика или по делу? — положил локти на стол Гасанов.
— По делу. — выдохнул Павел.
— Тогда пошли в дом.
Гасанов достал из буфета графин.
— Выпьешь?
— Спасибо, не хочу.
— Нет, так нет. — легко согласился с ним хозяин.
— А вот чаю я бы еще с удовольствием. Меня к нему Али Хамраевич приучил. — предложил Павел.
— Точно, я помню, чай — это его страсть. Ему постоянно кто-нибудь из друзей привозил из дальних поездок разные сорта чая. Кстати, как он там поживает?
Разговаривая с гостем, хозяин с необычной для его возраста и комплекции принес с веранды чайники, неторопливо разлил чай по чашкам и сел напротив.
— Все нормально. — осторожно подув на горячую янтарную жидкость, ответил Павел.
— Эй, хозяин! Время-то обеденное! — донесся голос с крыльца.
Хозяин вышел во двор, снял цепь с ноги странного помощника и дал тому несколько купюр.
— Ну смотри, чтобы через час вернулся. Сегодня допоздна будешь работать.
— Понял…
Странного обритого наголо человека звали Иван Болтнев или Болт.
Надо сказать, что Болт начал работать у Хамида Вахидовича еще в середине 90-х. Несколько раз тот его выгонял, а два раза Болт уходил сам: первый раз, когда стал употреблять наркотики и потом, когда решил искать счастье то в Питере, то в Крыму. От наркомании он чудесным образом исцелился… при помощи алкоголизма, а от страсти к путешествиям его избавили неприятности на чужбине. Но, как блудный сын, Болт всегда возвращался. «Без него скучно, — думал Гасанов, — куда же без шута-то?»
Совершенно спокойно Болт мог позвонить в офис фирмы, принадлежащей Хамиду и плаксивым голосом заявить дежурному: «Это Иван Болтнев говорит, я только что из больницы, у меня обнаружили гонорею, передайте Сергею Прохорову, чтобы он тоже проверился». Когда же он сам брал трубку в доме Хозяйна, то часто говорил какую-нибудь чушь, например: «Двенадцатый причал боевых катеров-охотников слушает». За это Гасанов часто гонял его «боккэном» (деревянным самурайским мечом), который всегда держал под рукой для физической разрядки и время от времени сажал на цепь.
Надо отметить, что у Болта была неплохая память, удивительно высокий для пьющего человека интеллект, хорошее чувство юмора, преданность и исполнительность. А еще он неплохо водил машину.
— Красиво живете, Хамид-ака.
— А ты думал, я на ментовскую пенсию живу? — удивился Гасанов. — Ну, рассказывай, что за дело у тебя ко мне.
— Да я даже и не знаю, с чего и начать.
— А ты давай с конца. — отпил крепкого чаю Гасанов.
— Кажется, я попал в нехорошую историю, Хамид-ака. — Павел с трудом подбирал слова, чтобы максимально полно выразить события последних дней.
Послышались длинные гудки со стороны моря, перекрывающие все остальные звуки — это сухогруз заходил в бухту.
— …квартиру разгромили, друзьям моим угрожают, я не знаю, что мне делать с ними! — Тумасов хлопнул себя по колену и уставился в окно.
— И драться бессмысленно и уехать гордость не позволяет, так? — осторожно начал Хамид-ака.
— Да.
— Но что ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь? — спрашивая, размышлял Гасанов.
— Хамид-ака, у вас остались связи, пистолет помогите достать.
— Нет, нет, Паша, нет у меня никаких связей. — покачал головой Хамид Вахидович.
— Хамид — ака… я заплачу, если надо…
— Как говорится, я вышел из этого возраста на заслуженный отдых. Так что ты здесь дал маху. Я ничем не могу тебе помочь.
— Ладно, ну тогда я пошел. Извините, если что не так. — Тумасов резко поднялся и направился к дверям.
— Извини…
