Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)
Вошел полноватый усатый врач с пакетом. Белый накрахмаленный халат не скрывал его внушительное пузо. Из-под медицинской шапочки на затылке пробивался седой ежик волос.
— Какие у вас замечательные родственники! — уважительно произнес он, не обращая внимание на подозрительную фляжку, стоявшую на полке в тумбочке. — То сами навещают, то посылки присылают!
— Посылку? — удивился Павел. — Колян, это ты, что ли?
— Нет.
— Кто передал? — спросил Павел у врача.
— Думаю, родственники ваши, — врач сухо пожал плечами и передал объемный пакет Николаю. — кстати, у вас через полчаса плановый осмотр. — с этими словами он покинул палату.
— Коля, дай, пожалуйста, сюда. — Павел уселся на кровать.
— Держи.
Павел разорвал скреплявшую пакет веревку и развернул упаковку из плотной коричневой оберточной бумаги. Уже по форме посылки он догадался, что там может быть внутри.
Его догадка была верна — там был портрет.
Павел взглянул на него и сразу все понял.
Это был тот самый его портрет. Только он был закончен.
Художник обладал недюжинным матерством — ему удалось запечатлеть на холсте не только внешность Тумасова, но даже отразить силу его характера. Кроме того, портрет словно жил. Например, глаза были так искусно написаны, что в них присутствовал живой блеск. Все черты лица представляли собой набор сложных, мастерски выполненых серий, которые все вместе создавали эффект максимального приближения к оригиналу. Фигура человека словно излучала силу и уверенность. Это было очень выразительно, Павел был похож на Бельмондо в фильме «Профессионал». Загадочный общий фон только усиливал впечатление человека, подчинившего себе окружающий мир. Человек на картине выглядел хозяйном всего, самостоятельной планетой, вселенной…
— Ух ты! — восхищенно воскликнул Николай, разглядывая из-за плеча Павла картину. — Вот человеку бог дал таланту…
— Бог? — расхохотался Павел. — Бог? По-моему, в картине чего-то нехватает…
Он взял картину и подошел к окну. Затем он стал со всей силы колотить по оконному стеклу.
— Паша, ты чего? — подскочил к другу Николай, но увидев остановившийся взгляд Павла, остервенело бъющего по стеклу, выскочил в коридор.
— Сестра! Тут больному плохо! — донесся из коридора его голос.
Наконец стекло сдалось и лопнуло с глухим треском. Павел посмотрел на свою руку — она была вся в крови — и засмеялся.
Он по-видимому задел осколками себе вену на руке, поскольку кровь нитяной струйкой потекла вниз, попадая на портрет, лежавший на подоконнике. Капля за каплей пятнышко крови превратилось в миниатюрную лужицу.
Павел намочил в крови палец и не обращая внимания на прибежавших в палату Николая с медсестрой, увлеченно рисовал, рисовал, рисовал…
