Вольфганг Хольбайн - Колдун из Салема
— Боже мой, Баннерманн, я допустил ужасную ошибку. Я навлек на вас и ваше судно величайшую опасность.
Баннерманн молчал, но в его взгляде появилась ожесточенность.
— Существо, напавшее на нас, — продолжал Андара, — пришло сюда по мою душу, капитан. И я боюсь, что оно не успокоится, пока не выполнит свое задание.
— Задание?
Андара печально улыбнулся.
— Должен вам кое в чем признаться, капитан, — сказал он. — Я не тот, за кого вы меня принимаете. И мое путешествие в Англию — отнюдь не увеселительная прогулка, как я пытался это вам представить.
— Это мне уже приходило в голову, — буркнул Баннерманн. — Тогда кто же вы на самом деле?
— Человек, имеющий могущественных врагов, — ответил Андара уклончиво.
— Вы говорите о том существе, которое напало на судно?
Андара отрицательно покачал головой.
— Это не более чем орудие, — ответил он. — Своего рода завербованный убийца, которого используют мои враги, чтобы обезвредить меня.
Баннерманн засмеялся, однако это походило не столько на смех, сколько на истерический, в последний момент подавленный вопль.
— Вы, Монтегю, наверное, кому-то очень сильно насолили, — сказал он. — Однако вы от меня так просто не отделаетесь. Десять человек из моей команды убиты, а остальные ранены и, скорее всего, больше ни ногой не ступят ни на одно морское судно, если только мы доберемся до Лондона. Если только мы туда доберемся.
— А как ветер? — спросил Андара.
Баннерманн невольно взмахнул рукой.
— Да более-менее нормально. Однако какое это имеет отношение к тому, о чем я спросил?
— Прямое, капитан. Я не знаю, как долго я смогу сдерживать это существо. Я чувствую, что оно где-то рядом. Оно следует за нами. Сколько еще до Лондона?
— Двадцать четыре часа, — ответил Баннерманн. — Как минимум. Если выдержит команда. Несколько человек вот-вот отключатся.
— Это слишком долго, — пробормотал Андара в отчаянии. — Вы должны изменить курс. Я смогу сдерживать чудовище еще максимум час.
Баннерманн фыркнул.
— Вы с ума сошли! Если бы в этих местах мы взяли курс на ближайшую землю, то судно распороло бы брюхо о камни. Знаете ли вы, что представляет собой шотландское побережье?
— Вы должны это сделать! — сурово сказал Андара. — То, что мы только что пережили, — всего лишь цветочки по сравнению с тем, что произойдет, когда мои силы иссякнут.
— Силы? — резко спросил Баннерманн. — О каких силах вы говорите, Монтегю? Кто вы? Волшебник, что ли? Или дьявол собственной персоной?
— Возможно, и то и другое сразу, — тихо ответил Андара.
Баннерманн оставался серьезным, и после долгой паузы Андара продолжил:
— Меня, Баннерманн, зовут не Монтегю. Я — Родерик Андара.
Если это имя и было знакомо Баннерманну, он не подал виду.
— Вы должны изменить курс, капитан, — продолжал Андара. — Я вас умоляю. Если жизнь матросов для вас что-то значит, сделайте это. Направьте судно к ближайшему берегу. На суше чудовище не сможет причинить нам зла.
Баннерманн сухо засмеялся.
— Я посажу судно на мель, если сделаю то, о чем вы просите, Андара.
— Пусть будет и так, — возбужденно ответил Андара. — Я оплачу стоимость вашего судна, если этот вопрос вас так волнует. Я возмещу любой ущерб.
— Вы оплатите и жизни матросов, которые утонут, если мы сядем на рифы за полмили от берега? — холодно спросил Баннерманн.
Андара помолчал секунду.
— Баннерманн, — наконец сказал он. — Клянусь вам, что никто из находящихся сейчас на судне не выживет, если вы не измените курс. Я не могу вам сейчас всего объяснить, но то существо, которое преследует нас, сотворено не из плоти и крови. Это не морское чудовище, с которым вы еще могли бы бороться. Когда мои силы иссякнут, оно раздавит судно, как скорлупку.
Баннерманн некоторое время смотрел на Андару в упор.
— Хорошо, — наконец-таки сказал он. — Я сделаю то, о чем вы просите, Андара. Но как только мы окажемся на суше, я сдам вас властям.
Андара ничего не ответил. Баннерманн еще некоторое время смотрел на него, затем резко развернулся и вышел из каюты, громко хлопнув дверью.
— Дай боже, чтобы нам хватило времени, — прошептал Андара. — Оно… такое сильное.
— Кто? — обескураженно спросил я.
Я толком не понял и половины того, о чем говорил Андара. Но то, о чем я начал догадываться, привело меня в ужас.
— То, что нас преследует, — ответил он.
Вздохнув, он сел на край кровати возле меня и уставился в пол. Его руки беспорядочно теребили тоненькую цепочку, висящую у него на шее.
— Я виноват во всем, что сейчас произошло, — продолжил он. — Для меня это, возможно, лишь справедливое Божье наказание. Я стал обладателем силы, на которую простой смертный не имеет права. Но почему должны умирать невинные?
Я обескураженно смотрел на него.
— Я… не понимаю.
— Да ты и не можешь этого понять, мальчик, — пробормотал он. Затем он помолчал некоторое время, глядя при этом как бы сквозь меня, будто видел что-то совершенно иное. — Возможно, когда-нибудь — позже — ты это поймешь. Если… если выживешь. Мне не следовало брать тебя с собой. Я должен был оставить тебя там, где встретил.
— Я…
Андара остановил меня поднятием руки. Я замолк.
— Я не могу скрыться от проклятия, наложенного на меня за то, что я совершил, — продолжал он. — Быть может, мне придется умереть — на мне ведь висит много смертей. Но речь идет о тебе.
— Что вы имеете в виду?
Андара улыбнулся.
— Все думали, что я болен, не так ли? — спросил он.
Я кивнул.
— Я не был болен, Роберт. Мое тело терзала отнюдь не болезнь. Я… пытался предотвратить большую беду, но у меня ничего не получилось. То, что сейчас происходит, — прямое следствие этого.
Он встал, открыл свой сундук и достал из него тонкую книгу в жесткой кожаной обложке коричневого цвета. Я протянул руку, чтобы взять ее, но он быстро категорично покачал головой, снова сел рядом со мной и осторожно положил книгу на свои колени.
— Не трогай ее, — сказал он. — Никогда не трогай ничего из содержимого этого сундука, иначе проклятие, лежащее на мне, распространится и на тебя.
Он открыл книгу. Я с любопытством наклонился над ней, но, к моему величайшему сожалению, обнаружил, что не понимаю, что же там написано. Даже буквы были совершенно незнакомыми.
— В этой книге все написано, — сказал он. — Я хотел дать ее тебе позже, когда ты будешь готов к тому, чтобы понять ее, но для этого уже не осталось времени.
Его слова вызвали у меня легкий трепет. Однако я чувствовал, что он прав. Я знал, что он умрет. Теперь я был в этом абсолютно уверен, с того самого момента, как он произнес эти слова.
