Адам Нэвилл - Ритуал
Через полчаса он наткнулся на гранитный постамент. Стоячий камень, увитый плющом.
20
Хатч все сильнее и сильнее чувствовал, как тихо стало вокруг, хотя решил не делиться этим наблюдением с Филом и Домом, ковылявшими позади него по быстро сужающейся тропе. Лес будто замер в ожидании.
Стоило им отойти от заброшенных домов, как птицы перестали щебетать. Ветер стих. Лес вокруг них погрузился в полную тишину. Было слышно лишь шарканье ног, слабый шум дождя, да шорох листьев о непромокаемую ткань.
Эта тишина вызвала реакцию, ответное действие. Неожиданно для себя он с тревогой уставился на заросли по обе стороны от исчезающей тропы. А вдруг они снова изменили направление? Он не был уверен. Местами тропа словно распадалась. Обманчивые просветы подталкивали их то в одну, то в другую сторону от еле просматривавшейся тропы. Чтобы разглядеть ее среди зарослей шиповника и бледно зеленого папоротника, ему часто приходилось напрягать зрение.
Свет почти не проникал сюда сквозь плотный полог листвы. Хатч забеспокоился, что Люк может заблудиться. Он остановился и вытер пот с глаз. Неожиданно он разозлился на себя за то, что отпустил Люка одного. — Стоп.
— А? — спросил Дом, задыхаясь от ходьбы.
Фил остановился, хрипло дыша. Хатч услышал, как тот с силой вдохнул в себя содержимое ингалятора.
— Что такое? — прошептал Дом.
Хатч поднял компас, направив его в сторону от красного, взмокшего лица Дома. Северо-запад. Ему захотелось закричать. Они снова сбились с курса. Бродили по лесу зигзагами, заходя в него все глубже и глубже. Это происходило постепенно и поэтому незаметно. Но когда и как такое случилось? Он заметил бы. Не тащи он на себе неповоротливую тушу Дома, он был бы более внимательным.
— Ничего хорошего. — Он покачал головой.
— Что не так?
— Направление. — Он отпустил Дома и хлопнул руками по бедрам. — Черт.
21
Сперва Люк подумал, что это обнажение горной породы природного происхождения. В первый день похода они видели множество валунов и даже скал, торчавших из зеленой земли. Но стоило ему обойти вокруг камня и сорвать с одной стороны кусок мокрого плюща, как он увидел полустертые руны. Они покрывали всю поверхность камня и были окружены овальной рамкой, густо заросшей окаменелым лишайником.
Люк присел на корточки и стал поворачиваться кругом, вглядываясь в окружающие заросли. Сквозь сетку из сухих веток и буйно разросшегося сорняка он увидел в двадцати футах от себя еще один стоячий камень, а за ним еще один.
Отступив в сторону и присев еще ниже, Люк снова заметил вьющуюся между камней тропу. Только вот идти, выпрямившись, по ней было нельзя.
Он попробовал двинуться вперед, но тут же зацепился рюкзаком за ветку и застрял. Ругаясь сквозь зубы, дал задний ход. Потом с кряхтением сбросил ношу с плеч в лиственный перегной и грязь.
Опустившись на четвереньки, пополз вперед по природному туннелю, сформировавшемуся над тропой. Вот только тропа ли это? Да. Он протянул руку и провел кончиками пальцев по борозде, оставленной колесом телеги. Похоже, этот туннель проложили мелкие животные. Он лег лицом вниз, ощутив под собой холодную влажную почву.
Он будет ползти столько, сколько сможет, и посмотрит, не станет ли тропа впереди свободнее. Но это будет его последняя попытка. После восхода солнца они прошли уже четыре часа, но ближе к краю леса не стали. Как только он убедится, что тропа кончается у этих стоячих камней, он вернется и расскажет остальным, что пришло время обратиться к последнему средству. К его плану. Они могли уже четыре часа следовать ему. Если бы они нашли дорогу, которой пришли накануне, то выбрались бы из леса еще засветло.
Преодолев двадцать футов ползком, Люк заметил, что серый свет вдруг стал ярче и предел видимости расширился. Он достиг конца природного туннеля и смог даже поднять голову.
Вскочил на ноги и рванул сквозь редкие побеги на просвет. Выбравшись из зарослей колючего кустарника и крапивы, Люк оказался на просторной поляне, поросшей невысоким подлеском и карликовыми березами.
Дождь падал серебристыми шипами капель. Сквозь верхушки мокрых, нависших над поляной елей виднелись рваные куски неба, безрадостного и потемневшего от дождя. Белым оно бывало лишь часов в пять утра, а потом серело. Тропа терялась в подлеске. Должна была там быть, потому что вела к какому-то зданию.
Люк остановился как вкопанный. Перед ним, на другой стороне поляны, стояла старая церковь. А там, где он только что полз, находилось кладбище. Судя по тому, что могилы были отмечены стоячими камнями, тоже очень старое.
22
Никто из них не проронил ни слова, когда Люк вернулся без рюкзака. Он несся назад сломя голову. На левой щеке горела глубокая царапина, кровь натекла на подбородок и уже запеклась. Он даже не заметил, что хлестнувшая по лицу ветка рассекла верхнюю губу, отчего зубы покрылись алой пленкой. Дом и Хатч просто смотрели на его дикие глаза, на мокрое, израненное лицо, на его бесплодные попытки что-то сказать.
По дороге с кладбища Люк испытал вспышку необузданной ярости. Он начал колотить кулаками ветки, преграждавшие путь назад. Даже остановился, чтобы раздавить какие-то маленькие поганки. Потому что возвращаться к остальным было тяжелее, чем покидать их, словно лес препятствовал этому. Он вспомнил свой сон, и эти воспоминания не были приятными. Раз десять он останавливался, чтобы отцепить от куртки острые обломки веток. Теперь она была порвана подмышкой. Он не помнил, что этот подлесок раньше был таким труднопроходимым. Препятствия из растительности, о которые он постоянно спотыкался, вызывали у него вспышки головокружительной ярости, знакомой и всегда болезненной. Он проклял лес, проклял Хатча, проклял Дома, проклял этот мир и свое унизительное положение в нем. Он буквально кипел от ярости. И с каждым шагом его мысли все сильнее омрачались образом старой разрушенной церкви посреди зловещего сырого леса.
Когда он снова нашел остальных, то поверить не мог, как медленно они двигались и какое ничтожное расстояние проделали с момента его ухода. Он почувствовал, будто вернулся в то же самое место, где он их оставил.
Люк выпрямился, отдышавшись, — Я уже думал, что потерял вас.
— Что случилось? — спросил Хатч.
— А?
— Твое снаряжение. Где оно?
— Я его скинул. Оно мешало мне идти.
Дом посмотрел на Хатча и нахмурился, как будто этот безумный поступок подтвердил его давнюю уверенность насчет Люка. — А спать ты тогда в чем будешь?
