Мишель Роуэн - Ночной дурман
«Если он нападет, я не стану колебаться. Пырну его ножом».
Я вся внутренне подобралась.
— И долго… — начал он, потом поднес к лицу часы, чтобы лучше разглядеть циферблат. Темнота уже опустилась. Хотя света оставалось достаточно, видно было плохо. — А-а-а-а-а. Долго.
— Ты какое-то время был в отключке.
— Это из-за серебра. Да и выздоровление подорвало мои силы. Чем сильнее я изранен, тем дольше остаюсь без сознания. — Мышцы живота сжались, когда Деклан сел. Он коснулся плеча, проведя пальцами по свежему шраму. — Ты сделала это.
— Ты шипел и дымился.
— Уверен, удовольствия тебе это не доставило.
Он перевел взгляд на нож в моей руке, который я сжимала так, словно он поможет мне одержать верх над всеми демонами ада.
— Это еще мягко сказано.
Я искала признаки того, что Деклан себя не контролирует, что он превратился в монстра, готового высосать мою кровь и сделать со мной еще черт знает что.
Он завел руку за спину, коснулся шрама от пули и кивнул, явно довольный обнаруженным. Потом он немного нахмурился, провел рукой по внутренней стороне бедра, там, где была третья рана, и кинул на меня быстрый взгляд.
Я почувствовала, что краснею.
— Просто сделай так, чтобы этого не повторилось. Я все же не Флоренс Найтингейл.
— Спасибо тебе, — сказал он через мгновение. Эти два слова меня удивили. Деклан не был похож на человека, способного чувствовать благодарность. — Обычно я так сильно не лажаю, когда сталкиваюсь со слугами крови.
Я с трудом сглотнула.
— Не благодари. Просто отвези к своему отцу. Это единственное, что мне от тебя нужно. Ты доставишь меня к нему, и он поможет мне избавиться от яда. Все счастливы.
Его рука скользнула по старому шраму на животе.
— Ты все делала по расписанию?
Мне хватило секунды, чтобы понять, о чем он. Спрашивал о сыворотке, касаясь себя там, куда я должна была делать уколы, если бы все шло по плану.
— Да. Твою коробочку я спрятала для безопасности.
Я не стала распространяться. Расскажу, что натворила, когда будет подходящий момент.
Деклан кивнул.
— Хорошо.
Поверил. Опять же, а почему бы и нет? Рассказами о своей «вампирской сущности» он напустил на меня достаточно страху, чтобы я делала все возможное, лишь бы ее не увидеть. В конце концов, какая женщина в трезвом рассудке закроет глаза на угрозу изнасилования и убийства?
Если же он примет мою ложь за чистую монету, то это может сработать как плацебо. Его убежденность придержит на коротком поводке вампирские замашки.
Нет, бессмыслица какая-то. Это же не таблетка для похудания, которая помогает пациенту приглушить голод. Сыворотка работала чем-то вроде корректора поведения. И вряд ли голодный вампир станет пускать слюни на кусок чизкейка.
Хотя… Вдруг три часа — это просто разумная предосторожность? Скорее всего, в организме Деклана давно уже скопилось достаточное количество препарата. Пара пропущенных приемов вряд ли на что-то повлияют.
Я всячески цеплялась за эту теорию.
— Я просто удивлен, что они меня не убили, — сказал Деклан. — Или тебя. Что за хрень здесь случилась?
— Они не особо-то и хотели нас убивать. Им нужна была формула. Когда стало очевидно, что у нас ее нет, они свалили. — Я потерла больное место на голове. — Хотя тот парень ударил меня достаточно сильно. Вырубил меня.
Деклан нахмурился.
— Ублюдок заслуживает смерти.
— Да уж, будь уверен, он не числится в верхних строчках моего хит-парада.
— И как это произошло? Они просто уехали?
— Ты их видишь?
Он скрипнул зубами.
— Нет. Нас, считай, здесь тоже уже нет. Слишком много времени потеряно, пока я приходил в себя. Мы опаздываем, так что надо двигаться. Пошли.
Он непринужденно поднялся с пола, будто не словил пулю, не истекал тут кровью и не валялся несколько часов в отключке. Это только напомнило мне о том, насколько он высок, силен и опасен. Деклан снял свою футболку с перил и натянул на себя. Потом схватил меня за предплечье и поволок за собой за дверь, по ступенькам, мимо мертвого парня, которого сам же и пристрелил.
— Не нужно так грубо себя вести.
Я попыталась вырваться.
— Прекрасно. Тогда просто не отставай.
Он меня отпустил — так резко, что я чуть не упала — и пошел широкими шагами прочь от дома. Мне пришлось бежать, чтобы держаться рядом. Когда мы дошли до бензозаправки, Деклан остановился и повернулся ко мне.
— Надо дойти до дороги и поймать попутку.
— Похоже на план.
— Как себя чувствуешь?
— Словно меня отравили.
— Идти можешь?
Я кивнула:
— У меня не было приступов боли уже несколько часов.
Он посмотрел на зажатый в моей руке нож.
— Убрала бы ты его. Можешь порезаться.
— Я его так понесу, спасибо за заботу.
— Ты действительно думаешь, что сможешь защититься им от меня?
— Считаю, это лучше, чем ничего.
— Он серебряный.
— Я так и думала. Так что веди себя хорошо, а то…
Не успела я произнести следующее слово, как Декалан кинулся ко мне, да так быстро, что я еле заметила его движение. Он прижал меня к стене заброшенной заправки, вполне успешно умудрившись выбить из меня весь воздух. Потом сжал мне запястье, и я выронила нож.
— А то что? — спокойно спросил Деклан.
Сердце безумно билось в груди. Да уж. Эта демонстрация силы не вселила в меня дополнительной уверенности в своих способностях к самообороне. Скорее, жалость.
— А то пожалеешь, — закончила я.
— Ага.
Он не отпустил меня сразу же. Может, я его уже достала, и он хотел избавиться от меня раз и навсегда, чтобы не терпеть мою компанию и дальше? Для разработки яда всегда можно найти другого химика. Существовала вероятность, что я не так уж важна, как думала.
— Странно, — произнес Деклан.
— Что именно?
— Твой запах. — Он нахмурил лоб, словно пытаясь сконцентрироваться. — Он стал другим.
— Может, мне надо принять душ?
— Нет, дело не в этом.
Он склонил свое лицо к моему, потом к шее… так близко, что я чувствовала на коже тепло его дыхания. Я перестала дышать, когда я поняла: он меня обнюхивает.
Подступила паника.
Боже. Он хочет впиться мне в горло. Выпить мою кровь. Отсутствие сыворотки означает полное отсутствие самоконтроля. А это в свою очередь ведет… к очень плохим вещам.
Но Деклан меня не укусил. Вместо этого он отодвинулся от стены и меня и тряхнул головой, почесывая затылок.
— Это было странно.
Да. Для нас обоих.
Я не шевелилась. Ждала, что будет дальше. Как же ненавистно чувствовать себя загнанной в угол мышью, на которую смотрит змея. И еще неизвестно: голодная она или нет.
