Дэн Симмонс - Молитвы разбитому камню
— Помнишь Чака Гилпена? Ну того, который притащил меня на вечеринку в Дрексел-Хилл? Когда я в последний раз о нем слышал, он работал в лаборатории Лоренса Беркли, в группе фундаментальной физики.
— И что?
— А то, что в последние годы они искали мельчайшие частицы, пытались выяснить, что же на самом деле представляет собой реальность. А когда добрались, наконец, до этой самой реальности, знаешь, что они обнаружили на базовом, самом глубоком уровне? — Бремен допил остатки пива из смятой банки. — Серию уравнений, которые показывают совокупности стоячих волн. Очень похоже на те закорючки, что присылал мне Голдман.
Гейл сделала глубокий вдох. Снова поднялся ветер, и шелест листвы почти заглушил ее вопрос:
— А где Робби? Когда мы увидим его мир?
— Не знаю. — Бремен нахмурился, сам того не замечая. — Он, похоже, позволил нам самим формировать реальность. Не спрашивай почему. Возможно, ему нравится эта новая вселенная. А может, он просто ничего не может с этим поделать.
Они просидели во дворе еще несколько минут. Джернисавьен терлась о кресло, ей совсем не нравилось, что люди зачем-то торчат на улице, в темноте и холоде. Джерри все еще слегка придерживал ментальный щит: он не хотел показывать Гейл то, о чем год назад написала ему сестра. Маленькую пятнистую кошку сбила машина, там, в Нью-Йорке. Ферму купила и перестроила одна вьетнамская семья. А «смит-вессон» тридцать восьмого калибра он эти два года повсюду возил с собой, поджидая удобного случая застрелиться.
— Джерри, что нам теперь делать?
«Мы пойдем спать».
Бремен взял ее за руку и повел в дом.
Во сне ему привиделось, как ногти скребут по бархату, как щека прижимается к холодной плитке, как обгоревшую на солнце кожу царапает шершавое шерстяное одеяло. Он с удивлением наблюдал, как двое занимались любовью на золотом холме. Парил под потолком в белой комнате, где сновали безмолвные белые фигуры, и слышался размеренный пульс машины. Плыл, ощущая безжалостную силу приливных течений и правящих ими светил. Из последних сил боролся с беспощадным потоком. Его тащило на глубину, накатывала усталость. Над головой сомкнулись волны, и он испустил последний отчаянный крик, оплакивая свою утрату.
Выкрикнул собственное имя.
Бремен проснулся. Вопль эхом отдавался в голове, но сон стремительно распадался и таял, ускользал из памяти. Джерри резко сел. Гейл нигде не было.
Уже на лестнице он услышал, как жена зовет его со двора, вернулся в комнату и выглянул в окно.
Гейл, одетая в летний голубой сарафан, махала мужу рукой. Когда Бремен спустился, она уже хозяйничала в кухне — торопливо кидала припасы в корзину для пикника и кипятила воду для чая.
— Просыпайся, соня. У меня для тебя сюрприз.
— Не уверен, что нам нужны еще какие-нибудь сюрпризы.
— Этот нужен.
Она побежала наверх, что-то напевая под нос, и вскоре загромыхала там дверцами шкафов.
Они несли корзину для пикника. Позади плелась недовольная Джернисавьен. Тропинка вела в том же направлении, что и шоссе, которое когда-то пролегало прямо возле дома, — на восток, через луг на небольшой холм. Бремен всю дорогу пытался угадать, в чем сюрприз, а Гейл отказывалась давать подсказки.
Тропинка взобралась на холм и закончилась. Бремен уронил корзину прямо в траву. Там, где раньше была пенсильванская развязка, теперь плескался океан.
— Чтоб меня! — тихонько воскликнул Джерри.
Не Атлантика; по крайней мере, не побережье Нью-Джерси, которое он так хорошо помнил. Больше похоже на Мендосино в Калифорнии, где они провели медовый месяц. В обе стороны, куда ни посмотри, простирались скалистые пляжи. Огромные волны разбивались о черные камни и белый песок. Высоко над водой кружили чайки.
— Чтоб меня! — повторил Бремен.
Они устроили пикник на пляже.
Чуть поодаль в заросших травой дюнах Джернисавьен охотилась на разных букашек. Пахло морем, летом и солью. Побережье простиралось, наверное, на тысячи миль, и кроме них двоих вокруг не было ни души.
Гейл скинула сарафан. Под ним обнаружился закрытый купальник, и Бремен захохотал, запрокинув голову:
— Так вот что ты искала в шкафу! Купальник! Боялась, спасатели оштрафуют?
Она кинула в него горсть песка и побежала к океану. Три широких прыжка — и вот уже можно плыть. Бремен видел, как она напрягла плечи, — значит, вода холодная.
— Давай сюда! — смеялась Гейл. — Вода в самый раз!
Бремен сделал шаг по направлению к ней.
С неба, с земли, с моря налетел мощный порыв ветра. Джерри сбило с ног, голова Гейл ушла под воду. Изо всех сил работая руками и ногами, она добралась до мелководья и, тяжело дыша, выползла на четвереньках на берег.
НЕТ!!!
Ветер ревел, в воздух взвивались огромные тучи песка. Небо морщилось и сминалось, как простыня на бельевой веревке, его цвет изменился с голубого на лимонно-желтый, потом на серый. Море гигантской волной медленно откатилось назад, оставив за собой сухую, мертвую землю. Вокруг все дрожало и колебалось. На горизонте сверкнула молния.
Когда землетрясение прекратилось, Бремен бросился к лежавшей на песке Гейл и поднял ее, крепко выругавшись.
Дюн и скал больше не было; океан исчез, на его месте расстилались ровные солончаки. Цвет неба продолжал меняться, становясь все более темным. Далеко на востоке, в пустыне, опять вставало солнце. Нет, не солнце. Свет двигался. Что-то перемещалось по пустоши. Приближалось к ним.
Гейл начала вырываться, но Бремен крепко держал ее. Свет приближался, становился все ярче, пульсировал — сияние было таким мощным, что им обоим пришлось прикрыть глаза ладонью. Запахло озоном, волоски на руках наэлектризовались и встали дыбом.
Джерри крепко обнимал Гейл и пригибался — будто противостоял сильному ветру. Позади по земле бешено метались их тени. От неведомого явления исходила невероятная сила, мужчину и женщину словно окатило взрывной волной. Через растопыренные пальцы они глядели на странное существо. Сквозь сияющий ореол проступили два силуэта — человек верхом на громадном звере. Так, наверное, выглядел бы Господь Бог, если бы вдруг решил сойти на землю. От безликого чудовища кроме света исходило еще… тепло? Ощущение мягкости?
Перед ними был Робби верхом на игрушечном медвежонке.
СЛИШКОМ СИЛЬНО НЕ МОГУ ДЕРЖАТЬ!
Он пытался разговаривать, хотя и не умел толком этого делать. Его мысли стегали разум, как электрические разряды. Гейл упала на колени, но Бремен помог ей подняться.
Джерри пытался мысленно коснуться пришельца, но тщетно. Как-то еще в Хаверфорде они вместе с одним студентом оказались на стадионе, где шли приготовления к рок-концерту, Бремен подошел к возвышению с колонками, и тут как раз начали проверять звук. Похожее ощущение.
