Брайан Ламли - Голос мертвых
— Знаю, знаю, сынок, — голос ее был переполнен страданием. — Я чувствую... мы все чувствуем это. Лежи тихо, Гарри, и тогда ты ощутишь всю меру нашего сострадания и нашей боли.
Поток плача и криков на языке мертвых захлестнул его разум, становясь все громче и громче, переходя в стенания и стоны.
— Что толку, если я буду спокойно лежать, мама? — ответил Гарри. — Мне придется прекратить с вами общение. Я должен очнуться. А после этого мне понадобится помощь, чтобы просто выжить.
— Но мертвые могут оказать тебе эту помощь, Гарри, — сказала мать. — И один из них давно уже пытается связаться с тобой, ибо у него есть частичный ответ на твои вопросы.
— Мёбиус? — Гарри был уверен, что речь идет именно о нем.
— Нет, это не он, — Гарри ощутил, как она отрицательно покачала головой. — Это другой, и он находится гораздо ближе к тебе. Только дело в том, что от него почти ничего не осталось. В таком шуме ты не сможешь его услышать. Подожди, я попытаюсь их утихомирить.
Она отдалилась от Гарри, заговорила с другими и передала пожелание, которое, словно круги по воде, в которую бросили камень, уходило во все, передавалось все дальше и дальше, пока не достигло самых отдаленных уголков мира мертвых. Шум тотчас же стих, и наступила абсолютная тишина.
— Гарри? — раздался в этой тишине голос, такой слабый, что некроскопу показалось, что он лишь плод его воображения.
— Вы меня ищете? — все же ответил он. — Кто вы?
— Я никто и ничто, — со вздохом ответил незнакомец. — Меня нельзя назвать даже призраком. Ведь даже мертвые с трудом могут расслышать мой голос, Гарри! Меня звали Джордж Вульп, и пять лет назад мы с моими друзьями отыскали замок Ференци. Гарри кивнул.
— Он убил вас, не так ли?
— О, он поступил со мной гораздо хуже! — простонал Вульп, и мертвые речи его звучали не громче шороха осенних листьев. — Он отнял у меня жизнь, отобрал мое тело и оставил меня... абсолютно без ничего! Я не имею даже места последнего упокоения.
Гарри почувствовал, что ему предстоит услышать нечто очень важное.
— Не могли бы вы объяснить мне все подробнее?
— В подземелий множества костей я беседовал со многими Зирра, — начал рассказывать Вульп. — Пока Ференци находился в своей урне, все они пришли сюда, чтобы своей кровью напитать его прах и подкрепить его силы. Но со мной все произошло иначе. На моих руках было всего три пальца.
— Так значит, это были вы! — выдохнул Гарри.
— Он отнял у меня тело, — снова повторил Вульп, — и я никогда не обрету покой.
— А что он представлял собой? — спросил Гарри. — Я имею в виду — каким образом ему удалось захватить ваше тело?
— Моя кровь освободила из урны его прах, — объяснил Вульп. — Я был его потомком, сыном его сыновей из рода Зирра. Но я не знал об этом. Знала лишь моя кровь.
— Он появился из урны? — переспросил Гарри. — Из сущего праха?
— Моя кровь совершила это превращение. Чтобы окончательно во всем разобраться, Гарри требовалась помощь. И он выпустил из заключения Фаэтора.
— Да будь ты проклят, Гарри Киф! — раздался яростный вопль бестелесного вампира.
— Уймись! — прикрикнул в ответ Гарри.
— Объясни, о чем рассказывает этот человек.
— А что тут непонятного? — спросил Фаэтор, выслушав рассказ Вульп. — Янош принял меры предосторожности. После того как я превратил в прах его мозг и вампира вместе с ним, преданные Зирра спрятали прах в тайном месте, где он и оставался до того момента, когда смог осуществить этот... этот переход. Но это не было простым переселением разума: вампир-пиявка ожил и самостоятельно проник в тело этого человека. А теперь...
Но Гарри уже снова захлопнул дверь перед носом Фаэтора и обратился к Вульп:
— Джордж... спасибо вам за помощь. Я пока не знаю, каким образом смогу ею воспользоваться, но все равно я вам очень благодарен.
Ответом ему был лишь вздох, но и он быстро затих...
Гарри изо всех сил старался прийти в себя и очнуться. И ему это почти удалось, когда появился Мёбиус.
— Гарри! — кричал он. — Мы получили ответ! Мы почти уверены, что получили его! — Он вошел в мозг некроскопа, и через секунду оттуда донесся его голос:
— Да, да, именно так и должно быть! Но... вы готовы?
— Готов!
— Я не это имею в виду, — сказал Мёбиус. — Готов ли к этому ваш разум?
— Мой разум? О чем вы, Август?
— О пространстве Мёбиуса, Гарри. Я могу открыть эти двери, но только в том случае, если вы готовы. Ведь за ними совершенно другая вселенная, невероятные области. Гарри, мне бы очень не хотелось допустить, чтобы вас засосало в водоворот собственного разума.
— Засосало? — Гарри потряс головой. — Я не понимаю.
— Послушайте... вы решили мою задачу?
— Задачу? — Гарри вдруг почувствовал, как в душе его закипает ярость. — Вашу чертову задачу? Вы что, полагаете, у меня было время решать какие-то проклятые задачи?
— Но вы хотя бы думали над ней?
— Нет... Да!.. Да, я думал над ней!
— И?
— Ничего.
— Гарри, я сейчас открою одну из дверей... ну как? Некроскоп ровным счетом ничего не чувствовал.
— У вас получилось? — спросил он.
— О да, получилось, — едва слышно прошептал Мёбиус. — И если вы будете иметь под рукой формулы, все остальное вы сможете сделать сами.
— Но я не ощущаю никакой разницы.
— А раньше вы что-либо ощущали? То есть до последних, событий?
— Нет, но...
— Открою еще одну дверь. Готово!
На этот раз Гарри почувствовал. Мозг его острым копьем пронзила мучительная боль. Он испытал ощущение, похожее на то, на которое обрек его Гарри-младший при каждой попытке вступить в контакт с мертвыми. Но, поскольку Гарри уже был без сознания, боль оказалась значительно меньше. И эффект был прямо противоположным.
Вместо того чтобы отключить его сознание, она заставила его очнуться...
И он оказался перед лицом кошмара уже наяву.
Холодная жидкость обжигала ему лицо, проникала в горло, причиняя мучительную боль, заставляя натужно кашлять. Что это? Спирт? Нет, конечно же, эфир! Он быстро улетучивался, и пары его заполняли пространство вокруг. Гарри лежал в луже этой жидкости. Он с трудом встал на колени, оперся на руки, стараясь не вдыхать пары, поднимающиеся кверху и исчезающие в дымоходе, расположенном прямо над его головой... Почерневшем дымоходе, почерневшем от копоти!
Гарри стоял на коленях в некоем подобии бассейна — в углублении, выдолбленном прямо в монолите скалы и наполненном стремительно испарявшейся жидкостью. Судя по всему, он находился в самых недрах замка, в глубине монолитной скалы... в огромной пещере... а возле противоположной стены, в том месте, где наверх вели грубо вырубленные ступени... наблюдая за ним, стоял Янош Ференци. В руке он держал горящий факел, свет которого отражался в его красных глазах.
