Брайан Ламли - Голос мертвых
— Вам известно, каким образом мы можем справиться с ними?
— А вам? — вопросом на вопрос ответил Бодрок.
— Деревянный кол, меч и огонь, — сурово и мрачно произнес Гарри.
— Мечи у нас есть, — сообщил Бодрок. — Огонь — тоже. Это наши факелы, которые держат в руках мои воины. А вот деревянные колы?.. Ах да... мы вырезали несколько штук, пока ждали вас там, на скале. Знаете ли, в мое время вампиры тоже существовали. Ну что ж, так и будем действовать.
Бессмертные рабы Яноша, словно призраки, вышли из тени деревьев и с омерзительными улыбками протянули к Гарри длинные руки. Они и помыслить не могли, что Бодрок перешел на сторону врага. Но едва они окружили некроскопа, как фракийцы бросились на них и ударами мечей свалили на землю.
Бойня была кровавой и короткой. Всем вампирам отрубили головы, проткнули деревянными колами сердца. Но их было только трое! Пока Бодрок вместе со своими людьми стаскивали в кучу тела жертв, обкладывали их ветками и сучьями и поджигали, Гарри оглянулся вокруг и увидел согнутую фигуру, стоящую чуть в стороне. И в этот момент Кен Лейрд вышел из своего укрытия.
— Гарри! — выдохнул он. — Гарри! Слава тебе, Господи!
Лунный свет придал желтовато-бледной, болезненного вида коже Лейрда золотистый оттенок. Он широко раскинул руки, закрыл глаза и обратил к небу лицо, фракийцы в нерешительности смотрели на Гарри, но сделать что-либо было уже не в его силах. А потому он только кивнул головой и отвернулся...
И тут всего лишь в каких-нибудь десяти шагах от себя он увидел высокую худую фигуру, стоявшую на самом краю развалин замка...
Янош!
Люди Бодрока тем временем успели покончить с Лейрдом. Они тоже увидели вампира, почти слившегося с черным фоном развалин, — лишь глаза его яростно горели красным огнем. Фракийцы начали отступать в, тень, но двое из них замешкались, и этого оказалось достаточно...
Указывая на двух стоящих плечом к плечу фракийцев, Янош заговорил своим ужасным отрывистым голосом, прозвучавшим в ночи словно проклятие:
— ОГТРОД АЙ'Ф — ДЖЕБ'Л ИИ'Х — ЙОГСОТОТ!.. Он еще не закончил, а слова страшного заклинания уже начали разрушительное действие. Двое фракийцев, на которых был обращен взгляд Яноша, вскрикнув, упали друг на друга, превращаясь в бесформенную массу, а когда Янош произнес последнюю фразу заклинания, рассыпались по земле прахом.
Гарри оглянулся вокруг. Бодрока и четверых оставшихся его воинов нигде не было видно. А его ожидал еще один кошмар.
К нему подкрадывался огромный волк, который был частью “эскорта” Гарри, но до сих пор держался в тени, подальше от фракийцев. Он наступал на Гарри, заставляя его двигаться в сторону развалин замка своего господина. Некроскоп наклонился и поднял один из бронзовых мечей, оставшихся после рассыпавшихся в пыль фракийцев. Меч оказался очень тяжелым. Гарри сознавал, что у него никогда не хватит сил размахнуться таким мечом, но это было лучше, чем ничего.
Он поискал глазами Яноша и заметил темную фигуру монстра, тенью удаляющуюся в сторону развалин. Что это — уловка, хитрость, призванная заставить Гарри броситься в погоню за ним? Что ж, разве не за этим он пришел сюда?
Едва он последовал за Яношем, волк бросился за ним и чуть не схватил его за лодыжку. Гарри изо всех сил ударил ногой в состоящую из плоти и костей массу и почувствовал, как хрустнули зубы, когда ступня с размаху ткнулась в оскаленную морду. Зарычав от ярости, он двумя руками поднял над головой тяжелый меч... и вдруг, к его удивлению, волк завизжал и отпрянул.
Прежде чем Гарри успел понять, в чем дело, Бодрок и один из уцелевших его воинов выступили из темноты и набросились на волка. Звуки, раздававшиеся во время этого краткого нападения, напомнили Гарри лавку мясника: сначала они нанесли зверю несколько ударов мечом, а потом отрубили ему голову, разом прекратив вой и визг, оглашавшие окрестные скалы.
Глаза Гарри уже привыкли к темноте. Надо сказать, что его удивляла появившаяся у него способность видеть даже в кромешном мраке, но сейчас ему некогда было думать об этом. Вместо этого он всмотрелся в самую середину груды наваленных каменных обломков и увидел стоявшего в тени полуразрушенной стены Яноша. Взгляд монстра был обращен на что-то позади Гарри — конечно же, на фракийцев. Едва он поднял вверх и направил в их сторону когтистую ладонь, больше похожую на огромную звериную лапу, Гарри громко крикнул:
— Берегитесь!
— ОГТРОД АЙ'Ф... — начал произносить свое страшное заклинание Янош, и прежде чем он успел закончить, еще один фракиец вскрикнул, глубоко вздохнул и превратился в дымящуюся кучку пепла. Второго, однако, Гарри удалось спасти, и он поймал себя на том, что очень надеется, что это Бодрок.
Сгорая от желания отомстить, Гарри бросился за Яношем. Он увидел, как атлетически сложенный, уверенно передвигающийся вампир отпрыгнул и исчез, казалось, в недрах самой земли... Но прежде чем скрыться за грудой камней, он оглянулся, и Гарри увидел горящие красные глаза. Это был явный вызов, брошенный Гарри, не принять который некроскоп не мог.
Он нашел открытый люк и уходящие вниз ступени и не раздумывая стал спускаться по ним. Вдруг позади него послышались голоса. Оглянувшись, он увидел, что его догоняют Бодрок и уцелевшие воины.
— Гарри! — кричал ему вслед Бодрок. — Вы окажетесь внизу раньше нас. Пожалуйста, позаботьтесь о моей Софии! Поторопитесь!
Он кивнул и поспешил вниз по каменным ступеням винтовой лестницы, по одну сторону которой была стена, а по другую — глубокая пропасть. Но едва он ступил на первую площадку...
Янош поджидал его там...
Возникший словно ниоткуда вампир выбил меч из рук Гарри и с такой силой швырнул его об стену, что у некроскопа захватило дух. Прежде чем он снова обрел способность дышать, Янош навалился на него всем телом, схватил огромной ручищей за лицо и стал бить головой о стену, физическая сила их была несопоставима — Гарри мгновенно потерял сознание...
* * *— Гарри! Га-а-а-а-р-ри! — взывала к нему мать, а вместе с нею еще сотни и тысячи матерей, равно как и все мертвые мира, лежащие в своих могилах. Их голоса шелестели, шуршали, сливались в единый крик на языке мертвых и наконец проникли в подсознание Гарри и окутали его теплом. Именно теплом, ибо разум мертвых совершенно отличается от их холодной плоти.
— Мама! — ответил он, пытаясь преодолеть боль и вернуться в сознательное состояние. — Мама! Мне больно!
— Знаю, знаю, сынок, — голос ее был переполнен страданием. — Я чувствую... мы все чувствуем это. Лежи тихо, Гарри, и тогда ты ощутишь всю меру нашего сострадания и нашей боли.
Поток плача и криков на языке мертвых захлестнул его разум, становясь все громче и громче, переходя в стенания и стоны.
