Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка
Двойка тронул меня за руку, провел пальцами по шраму у локтя.
– Чья это работа?
– Вампира.
Он приподнял свою рубашку, и живот у него оказался массой белых шрамов.
– Минометный снаряд.
Я не знала, что мне на это сказать, но меня избавили от такой необходимости. Тип с ножами схватил меня за руку выше локтя и повернул к Райкеру. Руку он не отпустил, а поскольку его пальцы обхватили мой бицепс полностью и с запасом, вырваться было бы трудно.
– Представление начинается, – заявил Райкер, щелкнув еще каким-то выключателем.
Два монитора ожили. Черно-белые снимки из камер. Сначала я увидела в одной камере спину Рассела, в другой – спину амазонки Аманды. Потом увидела торчащие из-под женщины ноги. Ноги в джинсах и кроссовках, связанные у лодыжек. Слишком большие для Бекки. Питер.
Она была раздета до пояса, и эта широкая мускулистая спина была покрепче, чем у всех в этой комнате, кроме Микки. Только по длине волос я ее узнала. Она наклонилась вперед, открыв больше тела Питера. Штаны и трусы она ему спустила до колен и теперь играла с ним.
Я уставилась в пол, потом на экран.
Она попыталась поцеловать Питера, а когда он отвернулся, дала ему две пощечины, по одной и по другой щеке. Рот у него уже был окровавлен, будто била она его не в первый раз. Снова она потянулась его поцеловать, показав в объектив небольшие тугие груди. Она поцеловала его, и на этот раз он ей это позволил. А рука ее работала над его телом, не останавливаясь.
Я медленно повернулась к другому монитору. Господи, только бы Рассел не делал того же с Бекки. Он не делал, и я возблагодарила Бога. Рассел повернулся, будто знал, что теперь играет на публику. Бекки сидела у него на коленях, и он держал ее так, как всегда держат ребенка, но одну ручку он ей прижимал к своему колену, и два пальчика торчали под неправильными углами. У нас на глазах он сломал ей третий, и рот девочки открылся в беззвучном крике.
– Может быть, включить звук? – спросил Райкер.
Бекки кричала высоко и жалобно. Рассел ее прижимал к себе и что-то ворковал успокоительно. Погладил ее по волосам и глянул в камеру. Он знал, что мы смотрим. Нос его был все еще в бинтах.
Питер завизжал. Никогда у него не было такого детского голоса.
– Не надо, пожалуйста! Не надо!
Руки у него были связаны за спиной, но он все равно вырывался.
Она дала ему пощечину.
– Будет хорошо, вот увидишь.
Я посмотрела на Эдуарда. Саймон держал автомат у его головы. Шляпа лежала на полу. Среднего вида человечек достал откуда-то нож и держал лезвие у горла Эдуарда. По коже стекала струйка крови. Я встретила его взгляд и поняла, что все присутствующие в этой комнате, в этом доме – все мертвы. Они только еще об этом не знают.
Эдуард попытался что-то сказать, но Саймон его опередил:
– Не разговаривать. Или Стрелок тебе перережет глотку.
Стрелок – это вот этот средний человечек. Не совсем подходящее имя. Ему бы больше пошло Том, Дик или Гарри.
Эдуарду не позволяли говорить, значит, играть мне. Но мы оба знали, чем игра кончается. Внезапной смертью.
– Уберите их оттуда, Райкер.
– Детей? – спросил он с легким оттенком непонимания.
– Прикажите им оставить детей в покое. Немедленно.
– А если я этого не сделаю?
Я улыбнулась:
– Тогда придет монстр и выпустит вам кишки.
Глаза его вздрогнули – это его тревожило. Отлично.
– Я думаю, что осознание происходящего ускорит наложение заклятия защиты.
– Если вы это не прекратите, Райкер, спасать будет некого.
– Ну, не знаю. Судя по звукам, мальчику это нравится.
Я старалась не слышать, но дыхание Питера звучало все чаще и чаще, и это не от боли.
– Не надо, не надо, пожалуйста! – вскрикнул он.
Я взглянула и тут же пожалела об этом. Бывают зрелища, шрамы от которых никогда до конца не проходят. Видеть, как Питер разрывается между первым в жизни наслаждением и всем этим ужасом, – это как раз из той серии. Я горжусь тем, что никогда не дрогну. Если кого-то пытают, я не отвернусь. Это меня избавило бы от страданий, но не жертву. Если я не могу избавить жертву от боли, я смотрю – в знак уважения и как наказание самой себе, чтобы напомнить, что бывает с людьми, которых я подвела. Но Питера я подвела дважды – потому что отвернулась раньше, чем у него изо рта вырвался бессловесный крик. И это не был крик боли.
Я отвернулась, и, наверное, слишком резко после недавно полученной травмы головы, или же дело было в чем-то другом, потому что комната закружилась в цветном водовороте. Я попыталась опуститься на колени, но человек с ножом дернул меня за руку, удержав на ногах. Ну и отлично. Я и блеванула прямо на него.
Он отдернулся, выпустив мою руку. Я рухнула на колени, радуясь, что можно опуститься. Рвота вызвала ревущую головную боль. Сквозь очередную волну тошноты донесся голос Райкера:
– Аманда, Рассел, будьте добры оставить этих детей. Наша миз Блейк слишком чувствительна и не может работать, когда за них волнуется.
Я посмотрела на монитор, чтобы удостовериться, что они действительно ушли. Рассел поцеловал Бекки в головку и положил в угол, где она свернулась в клубочек и, плача, стала звать маму. Аманда завязала Питеру глаза, хотя он молил этого не делать. Что-то она потом ему шепнула на ухо, отчего он свернулся в шар. Штаны она на нем оставила спущенные, подобрала с пола свою рубашку и вышла.
Я тоже свернулась в комок на полу. То есть осталась стоять на коленях, пытаясь решить, стошнит меня снова или нет. Такого рода тошнота – обычный признак сотрясения мозга. Второй признак – головная боль. Но думаю, что это просто нервы сейчас довели меня до такого состояния. Я уже давно не блевала при осмотре места убийства. Очевидно, есть еще вещи, которые мне не удается вынести – надругательство над детьми. Господи, помоги нам! Помоги нам вытащить их отсюда.
Что-то запищало, и Райкер нажал какую-то еще кнопку на столе.
– Да, в чем дело?
– У нас тут два трупа. Расчлененка.
– Монстр! – побледнел Райкер.
– Ножи. Какие-то офигенно здоровенные ножи.
– Вы уверены? – спросил Райкер. – Совершенно уверены?
– Так точно, сэр.
– Кажется, у нас посторонние. – Он посмотрел на Саймона. – И что вы думаете по этому поводу предпринять, Саймон?
– Убить их, сэр!
– Тогда так и сделайте.
– Стрелок, Забияка! Останетесь здесь и застрелите его, как только Райкер даст команду. Микки, ты со мной. – Он посмотрел на двоих, стоявших возле меня. – Вы остаетесь с ней. Чтобы никто больше ее не стукнул. Гарольд, Тритон! Вы со мной.
И они ушли. Осталось по два бандита на каждого из нас плюс Райкер. Лучше случая не представится.
