Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка
Саймон открыл дверь. Мы пришли. Мы все еще живы. Ночь еще сулит какие-то шансы.
56
Микки поставил меня на пол, покрытый очень красивым персидским ковром. Он еще держал меня за плечи, будто это он сам придумал меня нести. Я слегка стиснула ему руку перед тем, как шагнуть от него прочь. Не из блядовитости, а чтобы оставить ему надежду на случай, если он вдруг окажется полезным.
Комната была похожа на кабинет преуспевающего ученого. Древние карты на стенах. Полки, занимающие почти все свободное место на стенах; полно книг, с виду читаемых и используемых. И на большом столе с кожаным покрытием раскрытые книги, закладки, заметки на полях – будто мы оторвали кого-то от научной работы.
А за столом сидел мужчина – крупный и высокий, широкий в плечах. Не то чтобы толстый, скорее толстеющий. Он поднялся и двинулся нам навстречу, улыбаясь и протягивая руку. Двигался он уверенно и легко, широким шагом, как бывший спортсмен, несколько сдавший от размеренной жизни. Темные волосы, подстриженные очень коротко, на макушке почти вылезли. Руки большие, и лишний вес уже стал сказываться на них – кольцо колледжа врезалось в палец. Его мозолистые ладони говорили, что этот человек не чурался физического труда, но мозоли несколько мягчали по краям, сливаясь с кожей. Наверное, теперь он перестал делать черную работу сам.
Мужчина сжал мне руку обеими руками, хотя и в одной его могли поместиться две мои.
– Как я рад вас видеть, миз Блейк!
Можно подумать, меня сюда пригласили, а не затащили шантажом.
– И я рада, что хоть кто-то из нас рад.
Он улыбнулся шире и выпустил мою руку.
– Прошу прощения за эту театральность. Саймон мне позвонил и сказал, что Микки вроде бы сломал вам шею. Я так рад, что он преувеличил.
– Не очень преувеличил, мистер Райкер.
– А как вы себя чувствуете? Достаточно хорошо, чтобы выполнить заклинание? Мы можем сначала принести вам чаю, дать отдохнуть.
Я выдавила из себя улыбку.
– Я благодарна вам за столь цивилизованное поведение, и кофе – это было бы отлично, но где дети?
Он покосился мимо меня на Эдуарда. Тот все еще держал руки сцепленными на шляпе – хоть не поставили опять на колени.
– Ах да, дети.
Мне не понравился его тон. Будто сейчас он сообщит плохие новости.
– Где они? – спросил Эдуард, и Забияка снова двинул его по спине прикладом. Эдуард покачнулся и не сразу выпрямился снова. Руки он со шляпы не снял, будто не хотел давать повода снова его ударить.
– Вы обещали, что их не тронут, – напомнила я.
– Но вы опоздали.
– Нет, – сказал Эдуард.
– Не надо, – успела я произнести, когда Забияка замахнулся. Он все равно ударил. Черт, плохо. Я повернулась к Райкеру: – Ваши жестокие выходки все сильнее убеждают меня, что вы не собираетесь отпускать нас живыми.
– Заверяю вас, миз Блейк, что имею твердое намерение вас отпустить.
– А остальных?
Он слегка пожал плечами и вернулся за стол.
– К несчастью, мои люди считают, что мистер Форрестер слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Я об этом искренне сожалею. – Он снова сел в уютное вращающееся кресло, устроил локти на подлокотниках, сплел толстые пальцы. – Но перед смертью он будет нам весьма полезен. Если вы проявите упрямство, мы отыграемся на мистере Форрестере. Поскольку мы все равно собираемся его убить, с ним можно делать все, что мы захотим, так как это не имеет значения.
У меня в животе свернулся тугой ком, пульс застучал в глотке так, что я только со второй попытки смогла произнести:
– А дети?
– Вас это действительно интересует?
– Я же спрашиваю?
Он потянулся куда-то под стол и что-то там нажал. Задняя стена комнаты раздвинулась, и за ней оказалось столько оборудования, которым в пору было бы гордиться НАСА. При виде четырех пустых телевизионных экранов я почему-то засомневалась, что это у него каналы цифрового телевидения.
– За каким чертом все это нужно? – спросила я.
– Это вас вряд ли интересует. Я дал сигнал подойти еще четверым из моих людей, и когда они будут тут, я покажу вам детей.
– А зачем вам нужны еще люди?
– Увидите.
Долго ждать не пришлось – в дверь вошли четверо. Двоих я узнала: Гарольд со шрамами и Тритон, из которого я чуть не сделала сопрано. У Гарольда был дробовик, у Тритона – его сорокапятикалиберный с никелированными накладками. Но за ними стояли еще двое, и это было серьезно.
Первый был высокий, состоящий почти из одних мускулов и темной, будто горелой кожи. У него не было мышечного рельефа Микки, но он в этом и не нуждался. Вошел он в комнату в ореоле собственного потенциала насилия. Моя интуиция завопила благим матом, и я знала, что от этого типа надо держаться подальше. У него был такой же автомат, как у прочих профессионалов, но еще он вооружился ножами. На предплечьях, на плечах, на бедрах и даже из-за плеч торчали рукоятки. Как-то очень примитивно это было и очень эффектно. Если такой войдет к тебе в камеру, ты рухнешь на колени и завопишь о пощаде.
Второй был среднего роста, цвет коротких волос какой-то не слишком ни темный, ни светлый, как и вообще все в нем – не слишком. Лицо было из тех, которое забудешь через две секунды, потому что оно не было ни красивым, ни уродливым. Самый незапоминающийся человек, которого я в жизни видела, но когда он бросил на меня беглый взгляд и мы встретились с ним глазами, меня как током дернуло. Один его взгляд – и я уже знала, что из этих двоих опаснее второй.
Он был вооружен таким же автоматом, как и остальные, но помимо этого еще и десятимиллиметровым автоматическим пистолетом. Я не узнала марки – десятимиллиметровые слишком велики для моей ладони, и потому я ими не очень интересовалась.
– Саймон, я хочу по два человека на каждого из наших гостей.
– На него стоит поставить четверых, – ответил Саймон.
– Подчиняюсь вашему профессиональному мнению.
Забияка заставил Эдуарда встать на колени. Саймон велел Микки перейти к Эдуарду. Я думаю, он не хотел рисковать, что мускулистый снова меня ударит. Если даже убить Эдуарда слишком рано, меня можно дальше шантажировать детьми. Среднего Саймон направил к Эдуарду и сам встал тоже около него. Они считали его опасным. И были правы.
Тошнота уже проходила, но эти приготовления меня нервировали. Я страшилась того, что предстояло увидеть. Если бы они не боялись нам это показать, не было бы четверых около Эдуарда. Около меня остались Двойка и тип с ножами. Гарольд и Тритон заняли пост у двери, и Гарольд вроде как нервничал.
Двойка тронул меня за руку, провел пальцами по шраму у локтя.
