Питер Джеймс - В плену снов
Сэм перехватила взгляд Андреаса, наткнувшись на его холодную, всепонимающую ухмылку.
– А я вот считаю, что на самом деле ей снился мой член. Эй, Бэмфорд, – заорал Ричард, – может, по Фрейду самолеты и означают члены?
– Ты не хочешь предложить гостям немного портвейна, Ричард? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее, в надежде, что они не расслышат, как дрожит ее голос.
Бэмфорд О'Коннел повернулся к ней и сочувственно улыбнулся: Ричард на самом-то деле отличный парень и просто сейчас малость надрался, поэтому не надо беспокоиться, не надо расстраиваться.
– Ах да, портвейн. У нас действительно есть немного этого пойла, и неплохого. «Уоррес» 63-го года. Арчи, ты как?
– Восхитительный сыр, этот вот, сливочный, – сладко пропела жена банкира таким же «сливочным» голосом.
«ЕГО ДОБЫВАЮТ ИЗ ГРУДИ ТОЙ ЖИРНОЙ БЛОНДИНКИ», – услышала Сэм некий голос в собственной голове и прикусила губу, чтобы не выпалить этого вслух.
– «Камбозола», – сказала она слишком резко, но, вспомнив, кто она такая, почему находится здесь, снова изобразила принужденную улыбку. – Замечательный, не так ли?
– Так, что с вашим величественным особняком, Сэм? – поинтересовался О'Коннел.
– Ну, вряд ли его можно так назвать. Это просто старый фермерский дом.
– Я полагал, что он действительно старинный, с привидениями или чем-то в этом роде?
Она покачала головой:
– Нет, не думаю.
– А вы что же, переезжаете? – спросил Арчи с неожиданным для нее интересом.
– Мы привыкли к маленькому коттеджу, чтобы приезжать туда по выходным, а сейчас купили дом посолиднее, но он здорово пострадал от урагана.
– Неплохая идея – убраться подальше от Лондона, – сказал О'Коннел. – Сбежать ненадолго от грабителей.
– В сельской местности тоже полно грабителей, – возразил Ричард. – Они разъезжают по округе на тракторах.
Сэм принесла кофе и принялась разливать его. О'Коннел передавал ей чашки.
– Спасибо, – поблагодарила она, когда он закончил.
– Как вы себя чувствуете, Сэм? – спросил он.
– Да… я… – Ее голос затих.
– Вы выглядите чуточку утомленной. Много приходится работать, да?
– Не больше обычного. Просто я сегодня перенесла небольшой шок, только и всего.
– А что такое?
– Я… – Она почувствовала, что краснеет. – Мне… а вы… что вы знаете о снах, Бэмфорд?
– О снах? Любой, кто скажет вам, что знает много о снах, тот – лжец. По всей вероятности, я знаю столько же, сколько и остальные. А почему вы спрашиваете?
– Вы используете их в своей работе?
– Ну конечно. Они очень важны… но все-таки в них есть очень много такого, чего мы не понимаем.
– Член Адама – это запретный плод, – объявил Ричард. – Просто очевидно. Змий-искуситель. Классический Фрейд. Так сказать, колотушка Адама.
– Как остроумно, – проворковала блондинка. – Вот уж никогда бы не подумала.
Сэм отпила немного «Перрье», повертела рюмку в руках и посмотрела на психиатра.
– А как вы думаете, возможно ли… видеть в снах будущее? – спросила она, чувствуя себя слегка неловко.
– Предварительное познание?
– Так это называется?
– Вы имеете в виду сны о событиях, которые потом случаются на самом деле?
– Да.
Он взял свою рюмку с портвейном, немного отхлебнул, и на его лице появилось выражение такого удовольствия, что у нее промелькнуло в голове, а не прогадала ли она, совсем не попробовав этого портвейна.
– Замечательная штука, – сказал он. – Отличный портвейн. Завтра мне предстоит жуткая головная боль. Это тоже предварительное познание, да?
Она слегка наклонила голову:
– Бэмфорд, я же серьезно.
Он улыбнулся, потом нахмурился:
– А это имеет отношение к авиакатастрофе, о которой сообщали сегодня вечером в новостях? Это про нее только что говорил Ричард?
Сэм кивнула. Он внимательно смотрел на нее.
– У меня есть пациенты, которые все время видят будущее.
– В самом деле?
– Ну, они так считают.
– Но они его в самом деле видят?
– Ну, я бы тогда стал богачом, разве нет? Я бы заставлял их сообщать мне, какая лошадь придет первой на бегах. Мог бы и Ричарду продавать сведения, на кого ставить на бирже. Мы бы с ним навели порядочек на рынке.
Вверху, прямо над ней, раздался громкий хлопок, и Сэм почувствовала резкую боль в руке. Она взвизгнула и посмотрела на стол. Место вокруг нее было усыпано стеклянной крошкой. Крупный осколок торчал из ее бокала с «Перрье». Небольшое пятнышко крови расползалось по указательному пальцу. Сэм в недоумении озиралась вокруг. Все пристально смотрели вверх, на люстру.
– Как странно, – произнес кто-то.
– Наверное, на лампочке осталось немного краски, вот она и лопнула, – сообщил другой голос.
– Нет, это, должно быть, из-за перепада в напряжении тока, – предположил еще кто-то. – Знаете, во время пауз в телепередачах на коммерческую рекламу все бросаются в сортир. Вот и получается перегрузка электросети.
– Но так обычно бывает после полуночи.
Сэм внимательно смотрела на люстру. Одна из лампочек взорвалась, из патрона торчал один-единственный зазубренный осколок. Холодная волна страха прокатилась по ней. Прозвучавший хлопок эхом отдавался в ее голове, потом шум вдруг усилился, вызывая смутное воспоминание из прошлого, теперь давно позабытое.
Она нахмурилась, машинально разглядывая доску для сыра, на которой была нарисована ветвь винограда, крошечные осколки стекла, сверкающие в свете электрических свечей, драгоценные кольца на коротких, толстых пальцах блондинки, своими размерами напоминавшие скорее кастеты, чем украшения; наконец ее взгляд уставился в темное пустое пространство позади стола. Брезжущее воспоминание буравило ее сознание, словно боль от стеклянной колючки в пальце. А потом она еще раз наткнулась на взгляд Андреаса, он держал свой бокал рукой в черной перчатке и улыбался ей.
6
Сэм услышала, как в ванной льется из крана вода и Ричард энергично чистит зубы. Она перевернулась в постели на другой бок, с неохотой сознавая, что начался новый день, а предыдущий вроде бы так и не уходил. Она медленно открыла глаза, тут же почувствовав в них колющую боль. Луч света выбивался из-под двери ванной и исчезал, растворяясь в серой темноте, так в театральной декорации представляют раннее зимнее утро. Сэм, казалось, видела чью-то руку на пульте, регулирующем свет.
Дать дневной свет!
Из ванной вышел режиссер этой постановки – Ричард. Из-под темно-синего махрового халата торчат ноги, белые и волосатые. Мокрые светлые волосы гладко зачесаны назад, а на подбородке капелька крови – он задел прыщик. Ричард ощеривается, обнажая сверкающие белые зубы.
