Питер Джеймс - В плену снов
– Небольшой тост в твою честь за все твои усилия.
Она снова улыбнулась и подумала, заметил ли он, что ее лицо краснеет. Под маской эксцентричности таился энергичный, полный обаяния и чрезвычайно проницательный человек. Она никогда не могла забыть, что он психиатр, всегда по-своему истолковывающий каждое движение, каждый жест, любое слово, сказанное в его присутствии; по тому, как она разрезает еду на тарелке, держит бокал, поворачивается или касается приятеля, он мог делать выводы о ее тайных страстных деяниях, потаенных страхах.
– Живые? – поинтересовался кто-то с дальнего конца стола. – Выходит, они живые?
Сэм сердито посмотрела на Ричарда, чтобы он сменил тему разговора, но он отвернулся в сторону и обменялся плохо скрытыми ухмылками с Андреасом, а потом посмотрел на эту блондинку.
– Да, разумеется. По всей вероятности, когда они извиваются во все стороны, это весьма эротично… если вам нравятся вещи подобного рода.
– Я думаю, это отвратительно, – сказала Шейла Роулингс.
– Бьюсь об заклад, Бэмфорд, что ты знаешь вещи и похуже этого, рассказанные тебе родителями пациентов, не так ли? – спросил Питер Роулингс, оставив Гарриет в облаке крайне вредного для окружающей среды сигаретного дыма.
О'Коннел улыбнулся и перехватил взгляд Сэм, показывая ей, что он понял. Повертел в руках свой бокал.
– Уж я-то знаю. Разумеется, знаю. – Он подмигнул Сэм. – Вот потому-то и укладываю родителей на кушетки – чтобы они не могли видеть моего лица, когда они рассказывают мне такие вещи.
– И кто же проделывает эту штуку с сусликами? – спросила жена Арчи, вытаращив глаза и хлопая веками, отчего они походили на клювы голодных птенцов.
– Ребята в Америке, – сказал Ричард.
Зазвонил телефон. Ричард ринулся к письменному столу и поднял трубку. На мгновение наступило молчание, все наблюдали за ним.
– Гарри, это великолепно! – громко воскликнул он. – Замечательно, дорогой, это хороший подход. Нет, это я не сделал… мне пришлось уйти рано… да-да… это определенно станет новым наркотиком. Снимет все преграды. Продавай этот патент, если у тебя есть настоящий покупатель, страховая премия в десять процентов. А как насчет «Сони»?
– Ричард, – окликнула его Сэм через всю комнату, – не мог бы ты перезвонить ему?
Он прикрыл микрофон и поднял палец. Бэмфорд О'Коннел откинул со лба растрепанные волосы.
– Люди грешны и никогда не успокоятся, – сказал он Сэм.
– Как ты сказал? Пятьдесят пять с половиной? А какой коэффициент иностранной валюты? – Он набрал серию цифр на своем калькуляторе, а потом быстро взглянул на Андреаса. – Ладно, хорошо, займись этим. Купи мне акций на сто пятьдесят тысяч. Ну, пока, дорогой. Завтра с тобой поговорим. Пока.
Ричард повесил трубку, включил экран своего компьютера «Рэйтерс» и застучал по клавиатуре. Сэм в бешенстве смотрела на него.
– Ричард… – начал Питер Роулингс. – А что сейчас с торговлей Ай-би-эм?
– Подожди-ка секундочку. – Ричард снова простучал по клавиатуре. – Ах, черт подери, этот Нью-Йорк с ума меня сведет.
Арчи озабоченно осмотрелся вокруг, потом снова посмотрел на Сэм, явно испытывая соблазн сходить и взглянуть самому, но потом передумал. Только Андреас не проявлял никакого беспокойства, сидел, внимательно глядя перед собой, прихлебывая свое вино и улыбаясь довольно холодноватой улыбкой. Быть может, швейцарские банкиры знали обо всем этом задолго до всех остальных? И считали английских финансистов своими марионетками?
– Спрос – 124 и 7/8. Предложение – 125 и 7/8, – выкрикнул Ричард, а потом лукаво посмотрел на Андреаса.
Тот ответил ему коротким успокаивающим кивком. Сэм встала из-за стола, сознавая, что все на нее смотрят, и подошла к Ричарду.
– Выключи его, – прошипела она. – Немедленно!
– Я хочу посмотреть, сможем ли мы протолкнуть эти акции.
– Меня это не интересует. Я хочу, чтобы ты это выключил. Немедленно.
Она вернулась к столу и начала убирать тарелки с пудингом, все заулыбались.
– Пожалуйста, Ричард, не мог бы ты захватить сыр? – попросила она, вынося стопку посуды на кухню и складывая ее в посудомоечную машину.
Она включила кофеварку. Ричард последовал за ней вместе с остальными.
– Буайбес был превосходен, – сказал он. – Без шуток.
– Отвратный. Оленина же – полный кошмар. А почему твой Андреас носит перчатку?
– Он всегда ее носит.
– Это как-то неприятно.
– Да все нормально. Я думаю, он попал в какую-нибудь аварию и у него остался уродливый шрам или что-то в этом роде. – Ричард положил руки ей на плечи. – Ты уж слишком напряжена, таракашка. Расслабься.
Она передернула плечами, освобождаясь, и повернулась лицом к нему.
– Ты очень пьян.
– Я в полном порядке.
– Ты ведешь себя отвратительно. Всем неловко. Пришлось вытерпеть то, что ты поведал о перевернутых вверх ногами сусликах, выслушать твою лекцию, как Екатерина Великая умерла оттого, что ее затрахал какой-то конь, больше того, ты позволил себе выйти из-за стола и усесться за работу, будто всех нас нет.
– А ты весь вечер вела себя как расфуфыренная кукла. Ни с кем не поболтала, сидела в конце стола, уставившись в пространство. Ты что, неважно себя чувствуешь?
– Со мной все нормально.
– А выглядишь совершенно ужасно. Весь вечер была белой, как простыня. Я думаю, что тебе следует показаться этому врачу-шарлатану.
– Я же тебе говорила, что меня очень напугала эта авиакатастрофа.
– Ах, ну хватит, таракашка, глупо превращаться в нелепую прорицательницу.
Она посмотрела на него с бешенством. Чужие. Двое совершенно чужих друг другу людей. В последнее время разговаривать о серьезных вещах ей было легче со случайным незнакомцем в автобусе, чем с собственным мужем. С незнакомцем даже, пожалуй, легче. Она повернулась и пошла обратно в комнату. Ричард уселся на свое место, и блондинка мигом пристроилась к нему.
– А вы когда-нибудь пытались проделывать такое с сусликом? – спросила она.
Ричард закурил сигарету и шумно затянулся.
– Нет. Моя жена не очень жалует эксцентричный секс. – Он увидел выражение лица Сэм и поспешно отвел взгляд. – К тому же она в последнее время слишком занята своими снами.
– Что-нибудь безумно эротическое?
– Нет… все про авиакатастрофы. Она считает, что ей приснилась одна такая, которая сегодня произошла в Болгарии.
Сэм перехватила взгляд Андреаса, наткнувшись на его холодную, всепонимающую ухмылку.
– А я вот считаю, что на самом деле ей снился мой член. Эй, Бэмфорд, – заорал Ричард, – может, по Фрейду самолеты и означают члены?
