Стивен Кинг - Томминокеры
Он настроил приемник на УКВ и, когда миновал баптистскую церковь, сигнал начал теряться в растущем бормотании других станций. Почти сразу после этого чизбургеры тяжело разгулялись у него в желудке, а затем запрыгали вверх-вниз. Он представил себе, как они истекают жиром, как, без сомнения, оно и было. Он был близок к тому самому месту, где его вывернуло наизнанку при его первой попытке проникнуть в Хэвен. Он и сейчас ощущал то же самое — и он не хотел, чтобы симптомы ухудшились. Эти чизбургеры были слишком хорошо сделаны для того, чтобы с ними расстаться.
5
Когда он надел маску, дурнота тотчас исчезла. Но чувство сильного, грызущего беспокойства — нет. Он увидел самого себя, с золотой чашкой, привешенной ко рту и носу, в зеркальца заднего обзора и ощутил минутный страх — он ли это? Глаза этого человека глядели так серьезно, слишком решительно… как глаза пилота истребителя. Леандро не хотел, чтобы люди типа Дэвида Брайта считали его хамом, но он не был уверен, что хочет иметь такие серьезные глаза.
Теперь уже поздно. Ты внутри.
Радио болтало на сотню, а может быть, и тысячу голосов. Леандро выключил его. Вон там, впереди, была окраина Хэвена. Леандро, который ничего не слышал о невидимых нейлоновых чулках, доехал до отметки городской черты… и проехал ее, в Хэвен, без каких-либо неприятностей.
Хотя положение с батарейками в Хэвене снова было близко к критическому, силовые поля можно было установить вдоль всех дорог, ведущих в город. Но в пугающей суматохе из-за утренних событий, Дик Эллисон и Ньют приняли решение, которое имело прямое отношение к судьбе Джона Леандро. Они хотели закрыть Хэвен, но они не хотели, чтобы кто-нибудь наткнулся на необъяснимый барьер в центре того, что казалось сгустившимся воздухом, вернулся и пересказал все дурным людям…
…которыми сейчас были все другие на земле.
— Я не думаю, что кто-нибудь может подойти близко, — сказал Ньют. Он и Дик сидели в пикапе Дика, который был частью целой процессии машин и грузовиков, разъезжающихся от дома Бобби Андерсон.
— Я тоже так думал, — произнес Дик. — Но так было до Хиллмана… и сестры Бобби. Нет, никто не мог пройти сюда, но если он сможет, он никогда не выйдет.
— Ну ладно, отлично. Ты — Королева Бала. Теперь, ты можешь заставить эту трахальницу ехать быстрее?
Общий смысл их мыслей — и мыслей всех вокруг них — был яростным и пугающим. Сейчас проникновение пришельцев извне в Хэвен казалось им самым ужасным.
— Я знал, что мы должны были избавиться от этого проклятого пьяницы! выкрикнул Дик громко и грохнул кулаком по крылу машины. Сегодня он не гримировался. Его кожа также становилась сильно прозрачной, твердела. Центр его лица — и лица Ньюта, и всех других, которые сидели на складе Бобби — начал распухать. Становится решительно похожим на рыло.
6
Джон Леандро, разумеется, обо всем этом не знал — он знал только, что воздух вокруг него был ядовитым — более ядовитым, чем он когда-нибудь мог предположить. Он снял золотую чашу с лица на время, достаточно длительное, чтобы сделать один глубокий вдох, и мир начал немедленно исчезать в тумане. Он натянул чашу обратно, сердце стучало, руки похолодели.
Отъехав от городской линии на две сотни ярдов, его «Додж» просто заглох. Большая часть машин и грузовиков Хэвена переоснастили так, что они обрели иммунитет к упорно растущему электромагнитному полю, расходящемуся от корабля по земле на протяжении почти двух месяцев или около того (большая часть работы была сделана в лачуге Элта Баркера), но машина Леандро не вынесла подобного обращения.
Он некоторое время сидел за рулем, тупо уставившись на идиотские красные огни. Он отбросил приемник в парк и повернул ключ. Мотор не заводился. Дьявол, соленоид даже не щелкнул.
Может быть, порыв кабеля аккумулятора.
Это не был аккумуляторный кабель. Если это было так, лампочки МАСЛО и СИЛА ТОКА не горели бы. Но это было неважно. Важнее было то, что он знал, что дело не в кабеле, потому просто, что знал это.
Вдоль дороги по обеим сторонам стояли деревья. Солнце, пробивающееся сквозь их дрожащие листы, рисовало пятнистый узор на земле и белой грязи рыхлых обочин. Леандро внезапно почувствовал, что из-за деревьев за ним наблюдают чьи-то глаза. Это было глупо, конечно, но мысль не уходила.
Ладно, теперь тебе надо выбираться отсюда, и неизвестно, сможешь ли ты уйти из зараженного пояса, прежде чем твой воздух кончится. Шансы уменьшаются каждую секунду, в то время как ты здесь дрожишь.
Он попробовал завести еще раз. Ничего.
Он взял камеру, повесил ремень через плечо и вышел. Он встал, тяжело глядя на деревья с правой стороны дороги. Ему показалось, он услышал что-то сзади шарканье, резко крутанулся, выпучив губы в сухой гримасе ужаса.
Ничего… ничего не видно. Леса милы, темны и глухи…
Шевелись. Ты все еще торчишь здесь, переводя воздух.
Он опять открыл дверцу, заглянул внутрь и вытащил пистолет из бардачка. Он зарядил его, затем попытался запихнуть в правый карман. Но тот был слишком велик. Он испугался, что он выпадет и он его потеряет, если оставить его там. Он задрал свою новую футболку, засунул пистолет под ремень и натянул футболку на него.
Он снова поглядел на деревья, потом — с горечью, на машину. Он мог бы пофотографировать, но что будет видно на снимках? Ничего, кроме пустой сельской дороги. Подобное можно увидеть по всему штату, даже в разгар туристского сезона. Снимок не сможет передать отсутствие лесных звуков; снимок не покажет, что воздух отравлен.
Вот твоя сенсация, Джонни. О, ты напишешь кучу историй об этом, у меня есть чувство, что ты расскажешь ребятам на телевидении много новостей, а твоя фотография в «Ньюсуике»? Пулитцеровкая премия? Забудь все это.
Какая-то часть его — более взрослая — настаивала, что это глупо, что половина лучше, чем ничего, что большая часть журналистов в мире поубивались бы, чтобы достать кусочек этой половины во что бы то ни стало.
Но Джон Леандро был человеком моложе своих двадцати четырех лет. Когда Дэвид Брайт думал, что видит щедрую порцию хамства в Леандро, он не ошибался. Тому были причины, конечно, но причины не меняют действительности. Он был как новобранец, которому достался большой кусок во время его первого боя в блиндажах противника. Не плохо… но в голове промелькнул крик:
Эй, Бог, если ты хотел дать мне жирный кусок, почему Ты не дашь мне все?
Поселок Хэвен был меньше чем в одной миле. Он мог бы дойти за пятнадцать минут… но тогда он никак не выйдет из отравленного пояса до того, как истратит весь свой воздух, он знал это.
Если бы я взял две таких штуки.
Даже если бы ты и захотел, то не смог бы оплатить прокат обоих баллонов. Вопрос в том, Джонни, собираешься ли ты умирать из-за своей сенсации, или нет?
Он не собирался. Если бы его фотография и появилась в «Ньюсуике», ему не хотелось бы, чтобы вокруг нее была черная рамка. Он потащился обратно к городской черте Троя. Он сделал дюжин пять шагов, прежде чем понял, что слышит моторы — очень много, очень слабо.
Что-то происходит за чертой города. С тем же успехом это могло быть на другой стороне луны. Забудь это.
Снова недобро поглядывая на деревья, он Зашагал по дороге.
Прошел еще другую дюжину шагов и услышал другой звук: низкое, приближающееся гудение позади себя.
Он обернулся. И разинул рот. В Хэвене часть июля была Месяцем Городских Технических Новинок. Большая часть жителей, пройдя становление, потеряла интерес к подобным вещам… но новинки все еще здесь были. Многих переоборудовали для охраны границы. Хейзл сидела в своем муниципальном кабинете перед горой наушников и быстро по очереди их прослушивала. Она была рассержена, что ее оставили здесь исполнять такие обязанности, в то время как будущее всего решалось на складе Бобби. Но сейчас… кто-то уже проник в город.
Довольная развлечением, Хейзл приказала позаботиться о пришельце.
7
Это был автомат Кока-колы, который стоял раньше перед рынком Кудер. Леандро стоял, онемев от изумления, глядя, как он приближается: веселый красно-белый параллелепипед шесть с половиной футов в высоту и четыре в ширину. Машина быстро скользила по воздуху к нему, дно примерно в восемнадцати дюймах над дорогой.
Боже, персональная реклама, подумал Леандро. Какой-то идиотский способ рекламы. Через секунду-две двери этой штуки распахнутся и оттуда выпорхнет О.Дж. Симпсон.
Это была веселая мысль. Леандро засмеялся. И пока он смеялся, ему вспомнилась картинка… да, боже, картинка, автомат Кока-колы, летящий над развилкой деревенской дороги!
Он схватил свой Никон. Автомат, бормоча что-то, повисел над застрявшей машиной Леандро и продолжил полет. Он выглядел как галлюцинация безумца, но на его передней части было в письменной форме объявлено, что, вопреки чьему-либо мнению, это — НАСТОЯЩАЯ ВЕЩЬ.
