Брэм Стокер - Дракула
Исторический Дракула родился в Валахии, но Стокер заменяет ее на Трансильванию, и эта историко-географическая оговорка не случайна: Трансильвания в представлении жителей стран Западной Европы считалась издавна обиталищем колдунов и нечистой силы (именно сюда, согласно преданию, увел детей гаммельнский Крысолов). Потому-то исследователи XX в. называли Трансильванию то «европейским подсознательным»,[136] то «пандоровым ящиком вампиризма».[137] Сам Стокер никогда не был в Трансильвании, но сумел описать ее очень выразительно. И дело тут не только в богатом воображении писателя — ни над одной из своих книг Стокер так серьезно не работал, долгое время собирая материалы для романа. Он много времени проводил в Британском музее (сюда писатель направляет и своего героя, Джонатана Гаркера, перед поездкой к графу Дракуле, чтобы почитать о таинственной Трансильвании), просматривая карты, атласы, туристические путеводители, книги о Карпатах, а также работы о фольклоре (в частности, «Золотую ветвь» Фрезера, в которой рассматривались мифы о вампирах), о суевериях и сверхъестественном. В архиве Стокера найдено свыше семидесяти страниц набросков, выписок, заметок, схем (в том числе и географических). Среди этих источников особо надо отметить влияние на Стокера книги Эмили Джерард «Страна за лесами» (1888), посвященной Трансильвании; именно из этой книги Стокер взял румынское слово «носферату», обозначавшее «вампир». Некоторые исследователи полагают, что на Стокера оказала влияние и его связь с орденом Золотой Зари — одной из крупнейших в Англии конца XIX в. оккультных организаций. Однако Стокер, хотя и проявлял большой интерес к оккультизму и магии, не был, как Уильям Батлер Йейтс, Алистер Кроули, Элджернон Блэквуд или Артур Мейчен, членом ордена и не участвовал в его заседаниях.[138]
Композиция романа тщательно продумана, в отличие от остальных книг писателя (лишь один эпизод выглядит искусственно — спасение Гаркера из замка Дракулы, чему автор не дает никаких объяснений, предлагая читателю принять это как данность). Стокер искусно сочетает письма героев (эпистолярная форма — черта национальной литературной традиции, заложенной английским классическим романом XVIII в.), их дневники и записки, которыми они обмениваются, с вырезками из газет и деловой корреспонденцией. Кроме того, в текст включены расшифровка записи на фонографе, телеграммы, отрывки из корабельного журнала.
Особое значение в идейной структуре романа имеют письма. К Стокеру можно в полной мере отнести слова А. А. Елистратовой, сказанные о Ричардсоне, для которого, по мнению исследовательницы, «преимущества эпистолярной формы не исчерпываются большой психологической убедительностью. Она открывает широкий простор психологическому самоанализу героев… эпистолярная форма… исполняется острым драматизмом, служа раскрытию конфликтов противоборствующих интересов, мировоззрений и страстей».[139]
Рассказ все время ведется от первого лица — для создания приближенности действия к читателю, и, хотя рассказчики меняются, ощущение, что читатель погружен в гущу событий, сохраняется. «Дракула» являет собой один из самых ярких примеров художественной удачи при использовании множественности точек зрения в английской литературе конца XIX в. таких примеров немного. Роман психологичен, все в нем служит раскрытию душевных переживаний героев. В романе много описаний видений и снов, гипнотических трансов. Даются они для того, чтобы подчеркнуть зыбкость границы между жизнью и смертью, между бытовой повседневностью и миром призрачным, потусторонним. Герои проходят на грани между возможным и фантастическим, при этом повествование остается на почве реальности викторианской Англии, узнаваемой в точных приметах действительности, социального, культурного бытия. Герои раскрываются глубоко, всесторонне, записи в дневнике не просто фиксируют события какого-то дня — они становятся внутренними монологами, помогающими увидеть героя «изнутри», раскрывая не только его мысли, но и переживания.
Психологизм романа — бесспорно, самого сложного произведения писателя — усиливает ощущение ужаса, так впечатляюще воссозданного Стокером. Причем если другие мастера жанра использовали и иные художественные краски — например, у Гоголя страшное соседствует с комическим и оттеняется им, то Стокер ничем «не разбавляет» страшное. Подобная «монохромность» повествования требует от автора немалого мастерства, которое Стокер и демонстрирует на протяжении всего действия, ни разу не изменив выбранному художественному принципу.
Значительна роль контраста в построении романа. Люди — и нелюди; дневной свет, при котором вампиры теряют свою силу, — и ночная тьма, когда они, обретая могущество, выходят из могил; Трансильвания, страна мрачных и таинственных чудес, воплощением которой становится пугающий замок Дракулы, — и Лондон как воплощение цивилизации, противостоящей средневековым кошмарам… Контраст помогает лучше ощутить окутывающую роман атмосферу ужаса — то, что роднит «Дракулу» с традицией готического романа в английской литературе, традицией «романа ужасов и тайн». Замок Дракулы у Стокера в идейной структуре романа идентичен готическому замку, в нем, как и в готическом романе, много таинственных склепов и подвалов, он полон ужаса, царит атмосфера страха, затхлости, запустения. Страх перед потусторонним, ирреальным, что было характерно для готического романа, у Стокера соединяется со страхом перед пугающими безднами человеческой души.
Дракула также являет собой тип готического злодея, предстающего как воплощение ужаса. Но он еще и злодей планетарного масштаба, потому что вынашивает замыслы о господстве над всем человечеством. Дракула пришел из прошлого, при этом он существует в настоящем и убежден, что ему и расе вампиров принадлежит будущее. Дракула — психологический наследник злодеев английской литературы нескольких периодов: классического готического романа последней четверти XVIII в., затухания готики в первой четверти XIX в. (ближе всего к герою Стокера Мельмот Скиталец из одноименного романа Роберта Мэтьюрина) и этапа неоготики конца XIX столетия, когда в литературе появляются таинственный финансист Мельмот из романа Энтони Троллопа «Как мы живем сейчас» (1875), жуткий мистер Хайд из повести Роберта Луи Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда» (1886) и Дориан Грей из романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» (1890).
Роман Стокера глубоко религиозен. Вампиры — существа, боящиеся распятия, крестного знамения, молитвы. И именно эти средства применяют в борьбе с ними Ван Хелсинг и его друзья. Самое страшное, по мнению автора, что могут сделать вампиры, это погубить не тело, а душу человека, ибо, становясь сам вампиром, он приговаривается к вечной жизни, полной преступлений, и обречен, подобно Вечному жиду, влачить без искупления проклятие бессмертия. И окончательная победа над вампиром одерживается не тогда, когда ему вонзают в сердце осиновый кол, отрезают голову и набивают рот чесноком, но когда, как в случае с Люси Вестенра, удается спасти душу погибшего было создания, даровав ему вечный покой.
