Джеймс Герберт - Тайна Крикли-холла
Криббен рывком подтащил девочку ближе к себе, и она закричала от страха и отчаяния. Он ударил ее палкой, тонкая хлопковая одежда не могла защитить от сильного удара, и Сьюзан зашлась визгом.
Две фигуры появились на галерее над холлом. Магда Криббен и Маврикий Стаффорд вышли из спальни, где они терпеливо ожидали большую часть ночи, готовые вмешаться в действие и помочь Августусу управиться с правонарушителями, если это понадобится. Но их глаза тревожно расширились, когда они увидели обнаженного опекуна, уронившего палку и схватившего Сьюзан за горло.
Ее крик затих сразу после того, как она лишилась воздуха, а в следующую секунду ее горло было раздавлено. Ноги девочки еще несколько секунд судорожно били по полу, красивые глаза выпучились, как будто на них надавили изнутри… Язык вывалился из открытого рта, лицо быстро налилось темным пурпуром, юное тело безжизненно повисло, когда жестокая рука подняла ее вверх, держа за шею. На каменные плитки потекла моча, руки еще секунду пытались оттолкнуть пальцы голого мужчины. Но наконец девочка обвисла, как мягкая кукла. Сьюзан была мертва.
— Августус! Нет! — Отчаянный, умоляющий крик вырвался у Магды, перевесившейся через перила галереи. Маврикий оказался слишком ошеломлен, чтобы двинуться с места.
Криббен наклонился, поднял свою плеть и, направившись через холл к кладовке под лестницей, на ходу с бешеной силой ударял ею по собственному телу. Плеть оставляла длинные красные следы, и старые раны, задетые ею, начали сильно кровоточить.
Криббен подошел к кладовке и рывком открыл ее дверь. Изнутри раздался отчаянный крик, а Августус наклонился и вытащил наружу шестилетнего Вилфреда Уилтона. Тот пытался сопротивляться, но не ему тягаться с маниакальной силой опекуна. И снова палка-плеть упала на пол, а мощная рука Криббена потянулась к горлу ребенка. Вилфред умер, не издав ни звука.
Прижав руку к груди, Магда завывала:
— О, милостивый Боже, что мне делать, что мне делать?!
Ее брат поднял палку и широким шагом направился к стенному шкафу, скрытому за дубовой панелью холла. По пути он продолжал бичевать собственное тело.
«Ш-ш-ш-шлеп!» Такой звук издавала плеть. «Ш-ш-ш-шлеп!» — все сливалось в один звук…
Сильный порыв ветра ударил снаружи в высокое окно, бросив на стекла новые потоки воды, но ничто не могло отвлечь человека с плетью. Он остановился перед шкафом, открыл дверцы, наклонился вперед — и за волосы вытащил наружу семилетнюю Мэриголд Уэлч. Ее крик звучал недолго — Криббен задушил ее, и ему для этого не потребовалось никаких усилий, настолько его сила увеличилась от безумной ярости. Криббен швырнул на пол безжизненное тело и медленно повернулся в сторону классной комнаты.
— Нет, Августус! — молящим голосом кричала Магда, сбегая вниз по лестнице. — Ты не должен! Не делай этого! Тебя отправят в тюрьму! Они повесят тебя, Августус, они же тебя повесят!..
Но разумеется, ее предупреждения запоздали.
Маврикий побежал следом за Магдой, его длинные крепкие ноги бежали быстро, ему нетрудно было догнать женщину. Они вместе достигли последних ступеней лестницы, переполненные ужасом…
* * *— Но к тому времени, как мы спустились, — говорил Пайк Эве так спокойно, как будто комментировал неторопливую игру в крикет, — Августус уже стоял в дверях классной.
Лорен замерла в объятиях матери совершенно неподвижно, и Эва боялась, что у девочки глубокий шок. Что касается самой Эвы, она совершенно не реагировала на подробности чудовищной истории, которую рассказывал Пайк. Она могла бы зарыдать по несчастным невинным детям, которых вытаскивали из их убежищ и безжалостно убивали, но знала: в данный момент не стоит терять самообладание. Ей следует быть наготове, чтобы броситься бежать, как только появится шанс.
— Магда встала перед своим братом, закрыв ему дорогу, умоляя его остановиться. Когда я попытался помочь ей, схватив Августуса за руку, чтобы оттащить от двери классной комнаты, он повернулся и посмотрел на меня так, как будто видел впервые. А потом вдруг принялся лупить своей палкой. Я упал на пол и собрался в комок, так что он не причинил мне слишком сильной боли. Но должен признать, перепугался до истерики, я боялся за свою жизнь, и спасло меня лишь то, что Магда упала на меня, закрывая своим телом. Августус ударил и ее тоже, но тут же как будто внезапно вспомнил о других детях, потому что отвернулся и стал через порог всматриваться в классную. Наверное, кто-то из детей вскрикнул или задел мебель, и это отвлекло Августуса.
Он оставил нас с Магдой лежать на полу, мы оба обливались слезами от боли и отчаяния. Но прежде чем Криббен вошел в комнату, я увидел его лицо, и мне никогда этого не забыть. На нем отражались ненависть и гнев… нет, лучше сказать — ярость. Он был полностью захвачен ею. Ничто не могло удержать его от убийства оставшихся детей. Я знал это, и Магда тоже знала. Но больше всего мы боялись, что, расправившись с ними, он набросится на нас. Когда он глядел на меня, в его глазах не было ничего человеческого, только полное и окончательное безумие.
Пайк потрогал свою трость, но не стал ее поднимать.
— Магда понимала: пути назад уже не осталось. Мы могли еще как-то придумать повод для отсутствия молодой учительницы, мы могли скрыть причину смерти Стефана Розенбаума, сказав, что он нарушил строгий запрет и в одиночку спустился в подвал, улучив момент, когда дверь оказалась незапертой. Но как бы мы объяснили смерть остальных сирот? Нет, мы оказались в безвыходной ситуации. Магда помрачнела, ее лицо стало еще более неподвижным, чем обычно. Мы должны уйти из этого дома, сказала она мне. Покинуть это кладбище в четырех стенах, прежде чем сами не стали жертвами. Мы должны бежать подальше от Крикли-холла. Я думаю, к этому моменту она и сама уже окончательно свихнулась, как ее брат. Нет, глядя на нее, вы бы ни за что так не подумали, но в ее поведении было что-то… отстраненное, далекое, что ли? Она как будто уже покинула Крикли-холл.
Мы не задержались даже для того, чтобы взять пальто, хотелось как можно скорее очутиться вне этого дома. Ключи все так же валялись на полу рядом с кухней, и Магда подняла их и отперла парадную дверь. Нас не пугала буря, мы просто хотели спастись от кровавой бойни. Я понятия не имел, куда мы собираемся идти или что будем делать. Просто вышел наружу следом за Магдой, а она с того момента больше не произнесла ни единого слова. Конечно, тогда я этого не осознавал, но она была в шоке, она была напугана собственным братом, понимая, что из-за него они оба оказались в опасности. И что-то в ней замкнулось в ту ночь, и, судя по всему, она по сей день пребывает в том самом состоянии. Мы потащились сквозь бурю, шли почти всю ночь, каким-то чудом не погибли в наводнении… — Пайк покачал головой, удивляясь своему спасению. — А пока мы удалялись от Крикли-холла, Августус Криббен продолжал неистовствовать…
