Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Что за херня? – недоуменно спросил он скорее у себя, потому что в следующую секунду Сыромятников повис на румпеле, и корабль так резко поменял курс, что едва не лег на борт.
Борт встал дыбом. Заремба полетел в один угол, зип в другой. Гэбээровцы тоже не устояли, да и никто бы не устоял при таком крене. Ларьков проехался на заднице по всей рубке, а более тяжелый Чемоданов вообще упал навзничь.
На некоторое время Никитос выпал из зоны внимания и его никто не держал, чем он сразу воспользовался. Так как он лежал, то пострадал меньше других и быстрее всех пришел в себя.
Заветный зип с пульсирующей лампой волчком крутился у стены, Никитос рыбкой нырнул за ним и сгреб одним размашистым движением. Однако повернуть верньер не успел, ему показалось, что на него упал шкаф.
Это до него добрался пришедший в себя Ларьков. Гаишник оказался кряжистым и неожиданно сильным. Во всяком случае, Никитосу не удалось с ходу с ним справиться. Удерживая одной рукой зип, он наотмашь хлестко ударил его. По идее такой удар должен бы отбросить и более мощного соперника. Ларьков только дернулся и намертво вцепился ему в шею. Ногой же урод дотянулся до зипа и выбил его у него из рук.
Соперники покатились по полу. Никитос никак не мог толком ухватить противника, мешали скользкие руки. Кровь продолжала фонтанировать из пальца. Он не знал, сколько прошло из отпущенных ему 40-ка секунд, но понимал, что достаточно половины из этого интервала, чтобы окончательно ослабнуть, и Ларьков удушит его как бультерьер котенка.
Он отчаянно обхватил голову противника, кувыркнулся и замер, удерживая захваченный предмет. На некоторое время, бесконечно долгое, туловище Ларькова повисло всем весом на одной лишь шее. Никитос уж думал, что и этот смертельный захват ничем не кончится, и у этого урода вместо шеи титановые пластины, но тело Ларькова наконец, подчинилось законам природы, продолжило движение и завалилось на пол. Никитос собрал все свои быстро утекающие силы и сжал голову в мертвый неподвижный хват. Раздался сухой треск шейных позвонков, и одним гэбээроовцем на земле стало меньше.
К тому времени остальные соперники лишь приходили в себя. Лежащий Заремба нашаривал что-то вокруг себя, нашел трубку и потянул ко рту. Чемоданов тяжело сел, привалившись к косяку.
Оттолкнув агонизирующее тело, Никитос схватил зип, торопливо нажал мигающую кнопку, и сосуд толчком закрылся. Неожиданный механический звук заставил его обернуться. Везение его кончилось, как и должен был завершиться жизненный путь.
Чемоданов за это время окончательно опомнился, нашел умхальтер и целил в него.
Если бы Никитос не потерял столько крови, у него еще был шанс перекатом уйти из-под прямого выстрела, а потом прыжком достать до противника. Даже если бы его подстрелили в полете, он успел бы массой сбить соперника с ног и выбраться наружу.
Но у ослабленного, потерявшего много крови, шанса не было никакого. Никитос лишь смог заслониться зипом, моля бога, чтобы чемоданчик оказался достаточно прочным, и выдержал удар пули. Но он сознавал, что все его мольбы бесполезны, Бог на этом корабле и не ночевал.
Но чудеса встречались и здесь. Гэбээровец заорал во всю глотку, когда его внезапно ударило в спину прилетевшим снаружи предметом, наклонился и высадил предназначенную полковнику очередь в пол.
Второго шанса Никитос ему не дал, схватив зип в охапку, выпрыгнул через разбитый пульт на палубу.
– Убейте его! – крикнул Заремба вслед.
Кто-то попался навстречу, так как руки были заняты, Никитос поднырнул под нападавшего и скинул через леера.
По трапу встречно грохотали шаги. Не разбирая, он прыгнул туда ногами вперед. Во что-то врезался, завяз во многих телах. Отчетливо понимая, что если сейчас зажмут, то конец, он предпринял отчаянное последнее усилие, метнулся в брешь и трюк опять прошел. Вместе с несколькими телами он выкатился из средней надстройки на палубу.
Драться было тяжело. Он различил спецмоновские нашивки и заорал:
– Как стоите перед командиром, сынки! Смирно! Перед вами полковник!
Спецмоновцы шарахнулись в стороны, и он окончательно разметал их, отмахиваясь зипом как кувалдой. По трапу сверзился Чемоданов с криком:
– Вали его!
И сразу еще с трапа высадил длинную очередь, сразив нескольких своих человек, кому не повезло оказаться на линии огня.
Но Никитос был уже на канате и, закинув хозяйственную сумку с зипом за спину, головой вниз ушел вниз в темноту. Чемоданов подбежал и высадил оставшиеся патроны в одну очередь.
Никитос и тут его обдурил. Перебирая ногами, убежал в сторону, пропуская мимо свинцовый смерч.
Одиноко светящийся в ночи распахнутый иллюминатор служил ему отличным ориентиром.
Закинув сначала туда зип, он, обдирая бока, влез следом.
– Я вернулся! – вскричал он.
Ему никто не ответил. Каюта была пуста.
Счастливчику и его людям удалось загнать Секу в среднюю настройку. Над ней возвышались две трубы и пустые шлюпочные ростры. Настройка включала в себя камбуз, посудомойку, сушилку и прочие подсобные помещения. Деться отсюда Секе было решительно некуда.
Ту же идею высказал Мормышка. Счастливчика раздражала тупизна его людей, но это были лучшие его люди. В комингсе имелся крохотный иллюминатор, в котором он увидел толстого кока и спросил, не видел ли он посторонних. Кок был, как и весь экипаж, дауном, но слово "чужой" понял.
Усердно замотав головой, он погрозил зажатыми в руках мощным черпаком и разделочным ножом.
– Вот и умница! Никого не пропускай, мы сейчас будем, получишь награду.
Однако когда они с Мормышкой и Шкотом с полной предосторожностью, выставив умхальтеры, вошли на камбуз, толстяк, поскуливая, распростерся навзничь на полу.
Поварешка лежала в одном углу, нож в другом, а на лбу дауна вздувалась огромная шишка.
– Награда? – ныл толстяк, просительно протягивая длань.
Счастливчик, как профи, сразу прикинул, как оно было. Проклятая девчонка первым делом отсушила нападавшему обе руки, ударами ребра ладоней, а затем взяла его за шкирняк и основательно приложила о находящуюся на камбузе массивную плиту.
На все на это у нее ушло секунды 2-3. Он все это понимал, единственное, чего он не понял, откуда девчонка всему этому научилась.
– Кэп, вы ведь не все нам сказали? – спросил он у Зарембы, связавшись по сотовому телефону.
– Кто это там у тебя скулит? – недовольно буркнул капитан Черного корабля.
Счастливчик повернулся и от бедра влепил коку пулю в лоб.
– Теперь никто. Так что это за тварь мы ловим? Сначала она, как ни в чем не бывало, подняла тушу Жиртреста, хотя это не смог бы сделать и чемпион мира по штанге. Потом походя уложила толстяка, который по идее должен был без особых помех затолкать ее в кастрюлю и приготовить. Мы не двинемся с места, пока вы не признаетесь, что это за тварь и что от нее можно еще ожидать.
