Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Это очень опасная ведьма.
– Я это уже понял. Что она еще может?
– Как ты уже заметил, она сильна как вепрь. Дерется как черт. Но ее можно и нужно убить. У нее есть тело. Это ее слабость. Используйте нож, пули, огонь. Сгодится все. И еще. Она не может уйти с корабля.
– Что это нам дает? Мы тоже не можем. Кругом море.
– Это другое. Вы можете отплыть отсюда на тузике либо на бревне. Она же живет только здесь. Она раб Черного корабля.
– То есть нам достаточно вытеснить ее с корабля, и она исчезнет как утренний туман.
– Ты верно уловил суть. Но пока она на корабле, она сильна и опасна как кобра. И еще. Может, это тебе сгодится. Возможно, она будет искать среди вахтовиков одного человека. Его фамилия Сафин.
– Сафа! – Счастливчик сжал трубку. – Маленький подонок!
Он вспомнил его глаза, когда он громил его старую калошу. В них глубоко угнездилось всепоглощающее чувство ненависти. Счастливчик нажил себе врага, маленького, но верткого. Смертельного врага. Он не понял за что, за старую калошу? И это сильно его беспокоило. Теперь у него имелись полные основания избавиться от своих сомнений раз и навсегда.
– Ну что замочим эту тварь? – поинтересовался Мормышка, по- своему истолковав итоги переговоров.
– Я хочу с ней поговорить!
– Что с ней базланить? Замочить всего и делов!
– Нет! – заорал Счастливчик. – Я хочу с ней поговорить! Этот старый козел что-то не договаривает. Я хочу знать, на кого она работает.
– Как скажешь, босс, – пожал плечами Мормышка, несколько сбитый с толку его реакцией.
Они продолжили выдвигаться, но Шкот наотрез отказался идти в сушилку, заявив, что она там.
– С чего ты так решил? – Мормышка глянул через переборку, теплый воздух искривлял пространство сушилки, вдали виднелись включенные на полную тэны.
Шкот пальнул наугад и крикнул:
– Шдавайся!
Счастливчик взял бразды правления в свои руки, велев Шкоту заткнуться, а Мормышке идти вперед. Гигант и бывший боксер первым делом закинул автомат за спину. В тесном пространстве он все равно не смог бы им воспользоваться, если бы тварь выскочила внезапно. У нее появлялся шанс завладеть оружием. А так против боксера у нее не было шанса.
Следующее произошло мгновенно. Едва Мормышка перешагнул через переборку, как лежащая сразу за ней Сека за ногу вдернула его в сушилку. Рывок оказался такой силы, что позавидовал бы и тренированный спецназовец.
Теряя равновесие, боксер всем весом угодил спиной на торчащий железный тэн, раздался треск, Мормышка сверзился на пол и больше не встал.
Сека вынырнула над переборкой, словно акула, тут бы обоим спецназовцам и конец, если бы не идиот Шкот, бросившийся ей навстречу. Сам Счастливчик сразу шарахнулся назад, но это бы его не спасло, Сека все равно достала бы их обоих, если бы Шкот не врезался в нее как бревно и не остановил на полном ходу.
Счастливчик вспомнил про оружие и стал стрелять до тех пор, пока не иссяк магазин. После чего достал пистолет и наполовину опустошил и его. Все без толку.
Едва началась пальба, Сека использовала излюбленную тактику, закрылась одним из противников. Так что Счастливчик только что уложил второго своего человека.
В дальнейшем Сека не только успела укрыться за переборкой, но и завладела пистолетом убитого Шкота.
Противники сделали по паре выстрелов, но, поняв бесперспективность стрельбы, прекратили ее. Наступила тишина.
Мормышка корчился на полу, и Счастливчик спросил, может ли он встать. Тот пожаловался на боль в спине. Он пытался подняться, но нижнюю половину тела словно отрубило. Вскоре он перестал контролировать себя ниже пояса. Тело довольно активно жило своей жизнью, мочилось и фекалировало непосредственно в штаны.
– Сека! Давай поговорим! – крикнул Счастливчик, намереваясь выманить проклятую девчонку из укрытия и всадить пулю в голову -Не о чем мне с тобой говорить, убийца детей!
– Ты не права. Если я кого и убил, то на войне!
– А автобус ты тоже взорвал на войне?
Счастливчика обдало удушливой волной.
– Какой…автобус?
– Обычный. Такой красивый новый автобус, с полированными боками, большими витражными стеклами. Цвет такой нарядный. Зеленый. Ты разве забыл? Было раннее утро. В воскресенье перевели часы на час назад. Ты не знаешь, с какой целью каждое последнее воскресенье октября переводят часы назад на один час? Может это делается для того, чтобы девица в обтягивающем джинсовом комбинезоне опоздала на утренний автобус и осталась жива? Только вот беда, она вместе со всеми тоже перевал часы.
– Заткнись! – зашелся в визге Счастливчик, опустошая магазин в пустоту сушилки. – Я не хотел ее убивать!
– Врешь. Именно ее ты и хотел убить. Вернее, из-за нее ты и убил остальных.
Сколько их было? 8? 13? Ты их пожалел в понедельник и вторник. А на третий день подумал "Какого черта!". Сколько там было, Ахмак?
Счастливчик уже выл. Откуда? Откуда она все знает? Он ездил в чертовом автобусе третий день, не решаясь оставить свою страшную ношу-1 килограмм в тротиловом эквиваленте. А потом он посмотрел на эту вертлявую девицу, у которой из-за джинсиков с низкой талией выглядывали стренги, и которая никогда бы ему не дала, потому что он был чужаком, и весь город знал, что он здесь чужак, и взбунтовался.
Получите! Потом он видел ту девицу на асфальте, выброшенную из распотрошенного автобуса страшным взрывом, с оторванными напрочь штанами. Ее стренги увидел тогда весь интернет.
– Тебя завербовали еще в Суметии, а потом нашли. Дали денег и пригрозили. Ты побежал к Живому. Он еще смеялся: "Взрывай. Они все равно мясо!" Ты трус и душегуб!
Счастливчик и Мормышка одновременно взглянули друг на друга и глаза их встретились.
– Не надо! – бывший коллега пытался отползти, но парализованные ноги не слушались.
– Извини, ты услышал слишком много, чтобы жить, – пожал плечами Счастливчик и оборвал его жизнь одним выстрелом.
– Убираешь свидетелей? – поинтересовалась Сека.
– Да, я сделал это! Я убил! – заорал Счастливчик. – А ты сама кто? Скольких людей ты убила сама?
– После операций Живого они уже не были людьми. И ты это знаешь. Я бы избавила землю от всей вашей братии, но у меня другая задача. Я обещала вернуться одному человеку, я отдаю долги.
– Какие высокие слова! Как кружится голова! – скривился Счастливчик. – Да, меня не завербовали, как ты выразилась, меня спасли. Сначала в Суметии, когда всему взводу отрезали головы, а за меня вступился Бек. Второй раз, здесь. Когда Живой заштопал меня после аварии, собрал по частям. Во мне сердце и почки от двух разных людей.
– И где теперь эти люди?
– Кормят червей, где же еще! А ты сама? Как ты уцелела? Какой ценой? Живой тоже делал тебе операцию. Колись, скольких людей он зарезал, чтобы ты тут речи толкала?
