Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)
Запаниковав, Дэн начал дергаться.
— К-куда вы меня везете? — стараясь не выдать животного страха, прохрипел он.
— Заткнись, сука! — задушевным тоном тихо посоветовал ему Павел, и Дэн почувствовал мертвенный холод стали охотничьего ножа возле своей, мгновенно покрывшейся гусиной кожей шеи.
— Вы что с ума сошли, чего вы в самом деле? — Дэн перестал вырываться и перешел на испуганный шепот.
Павел ощутимо врезал ему локтем по ребрам.
— Заткнись, гнида, тебе сказали. Еще раз пикнешь — убьем на хрен.
Вскоре машина выехала за город. В салоне царило ледяное молчание, нагонявшее на пленника еще больше жути. Дэн понимал, что его везут в сторону брошенных песчаных карьеров.
Приблизительно через сорок минут быстрой езды по шоссе машина свернула и затряслась по разбитой грунтовке. Вскоре в окнах уже начали мелькать ветки деревьев. «Девятка» проехала еще метров двести и остановилась на проселочной каменистой дороге.
Дэна они выволокли из машины с криком и ругательствами. Они прислонили его к раскидистому дереву, одиноко торчавшему на обочине.
— Будешь говорить, где Наталья? — Павел ударил Дэна под дых.
— Да… — простонал тот.
— Что с ней случилось?
— Парень, ты обознался и она давно мертва… поими ты, мертва! — по лицу Дэна было видно, что тот изрядно напуган.
— Врешь! Я с ней разговаривал недавно!
— Слушай, хоть ты втолкуй этому идиоту, что та девка, которую он ищет, давно мертва! — Дэн истерично выпалил стоявшему рядом Столярову, который на всякий случай стоял рядом с монтировкой в руке.
— Ты можешь показать, где она похоронена? — задумался Николай.
— Конечно могу.
— Тогда поехали, покажешь.
— Он морочит нам голову! — не унимался Павел.
— Если он морочит нам голову, ты сделаешь с ним все что захочешь. — видно было, что Николай не жаждет крови.
— Садись в машину! — Павел поволок Дэна назад, в «Девятку».
На кладбище они приехали, когда начало светать. Николай поставил машину на пустыре, совсем рядом с невысокой грубо оштукатуренной оградой кладбища. Они все вышли из машины и стали молча рассматривать унылый пейзаж. Было достаточно прохладно, низкие облака стелились над самой землей, тоскливо моросил противный утренний мелкий дождик. Через дорогу напротив виднелись серые и угрюмые коробки панельных новостроек. Справа от кладбища высилось недостроенное жилое здание, огороженное высоким забором из широких бетонных плит, из-за которого, высунув лобастую морду в щель, на них злобно лаял здоровенный пегий кобель, совсем одуревший от скуки. С левой стороны вдаль уходило чистое незастроенное поле, служившее когда-то аэродромом военной летной школе.
— Однако местечко, скажем прямо, мрачноватое. — заметил Павел.
— Да уж, не лучшее. — ответил ему Николай, поежившись от холода.
У него под курткой была одета только тонкая рубашка с короткими рукавами.
— Да ладно тебе, — ободряюще подмигнул ему Павел, одетый чуть теплее. — это просто поганая погода на нас так угнетающе действует. И обращаясь к Дэну — ну так где ее могила? Давай, показывай!
Дэн со скованными изолентой руками пошел вперед, огибая могилы. Он шел уверенными быстрыми шагами по лабиринту кладбища, словно пытаясь скорее все закончить. Через несколько минут он остановился на дальнем конце кладбища, где свежие могилы поглощали поросшее густой весенней травой поле.
— Вот здесь она лежит. — кивнул он головой на небольшой памятник из белого камня.
— Наташа… — прошептал Павел, упершись глазами в нанесенную масляной краской через трафарет надпись «Тумасова Наталья Петровна 1973–1997». - как это произошло?
— Мы возвращались в город. Быстро ехали, она куда-то спешила. — сбивчиво стал рассказывать Дэн. — Вдруг прямо на нас выскочил грузовик, «КАМАЗ». Я еле успел затормозить, машину развернуло, тут он в нас и врезался. Она на месте скончалась, а я в больнице очнулся.
— Хорошо, если все было так, как ты говоришь, почему тогда не было суда, а? Здесь что-то не то. — покачал головой Столяров.
— Я ведь тоже поддатый был. — с вызовом ответил Дэн. — И если бы начали копать, мне бы не подфартило.
— Мразь. — пробормотал Павел.
Дэн с ненавистью взглянул на него.
— Надо что-нибудь поприличнее сделать. — почесал затылок Николай.
— Сначала ограду поставить надо. — Павел присел на корточки и закурил.
— Эй! Павел, он уходит! — Николай указал на Дэна, быстрым шагом удалявшегося с кладбища.
— А черт с ним. Мне от больше не нужен. — досадливо бросил Павел.
Глава восьмая
Павел и Николай сидели на диване в гостиной на квартире Тумасова, пили кофе, смотрели новости и перебрасывались редкими фразами. Время приближалось к полудню.
— Да, старик. Здорово тебя разыграли. Интересно, кому это понадобилось? — криво улыбнулся Николай, в его голосе прозвучало удивление.
— Не знаю. — Павел переключил программу и налил себе еще кофе.
— Ну и все-таки, Паш? Как ты относишься к предложению Али Хамраевича?
— Никак.
— То есть? Перегонять фуры со спиртным в Турцию ты не хочешь?
— Я уеду. — Павел пересел в кресло, достал сигарету из пачки, повертел ее в руке и положил назад.
— Слушай, я тебя не понимаю. Непыльная работа, хорошее место. Что тебе еще надо?
— Воздух здесь не тот.
— Ах, воздух тут не тот? Ну-ну. — Николай хмыкнул, оценив реплику. Он жил в своем мире, с работой в лаборатории с восьми до шести, мире радиотехники, электроники и автоматики, не пересекавшемся с миром улиц и подворотен, в котором намного увереннее себя чувствовали себя Павел и Рустам. Он задумчиво всмотрелся в фотографию Натальи и Дэна, затем отбросил фото в сторону.
Зазвонил телефон. Николай взял аппарат с тумбочки, снял трубку.
— Ало! Это Рустик. — подмигнул он Павлу.
— Слушай сюда, — Рустам, судя по голосу, был чем-то чрезвычайно взволнован. — ты на машине?
— Да.
— Садитесь в нее немедленно, с Павлом и смывайтесь.
— Что? Что ты сказал? Возьми-ка трубку. — Николай протянул телефон Павлу.
— Зачем? — рассеянно спросил Тумасов.
— Он сказал, что Дэн натравил на нас свою банду. — Николай встал и направился к окну.
— Да. — Павел вслушивался в возбужденный голос Рустама в трубке. — И что? Слушай, Рустам! Передай Дэну и его шестеркам, что плевать на них хотел! — Павел буквально взорвался эмоциями.
— Не будь идиотом, Павел. — голос Рустама стал спокойнее, отрезвляющее. — Ты даже не можешь себе представить, насколько это серьезно. Их придет человек двадцать и что вы сможете против них сделать? Да они вас просто перережут.
