Гули (ЛП) - Ли Эдвард

- Обычно они заканчивают в час ночи. Именно в это время все начинают расходиться по домам, - она подумала, что в обычной уличной одежде он выглядит почти беззащитным и моложе. Свет свечей придавал его лицу рельефное выражение, мягко мерцая. Она поймала себя на том, что гадает, каково это - поцеловать его. - Что привело тебя сюда так поздно? - спросила она.

- Я не чувствовал усталости, когда пришел с работы, по телевизору показывали только фильмы о кунг-фу. Вот что я ненавижу в работе с четырех до двенадцати, когда смена заканчивается, всегда слишком поздно что-либо предпринимать. Он отхлебнул пива и, казалось, по-детски обрадовался.

- Что нового о Коди Друкере?

Курт не смог сдержать улыбки.

- Мы все еще не нашли этого старого болвана. Я просто не могу понять, зачем кому-то понадобился труп, особенно его собственный труп.

Вики усмехнулась мрачной веселости происходящего. Она полезла в карман фартука за сигаретой.

- Это странно даже для нашего городка.

Он потянулся через стол и прикурил от ее сигареты, но, поднеся огонек повыше, вдруг уставился на нее.

- Что случилось? - спросила она.

Он пристально вгляделся в ее лицо.

- Ты... Ты выглядишь так, словно у тебя во рту вата. Что...

Вики, нахмурившись, уставилась в стол.

- Он снова тебя ударил, да? Он ударил тебя по губам?

Она неохотно кивнула. Она перевела взгляд на сферу.

- Итак, что еще нового?

Он вцепился в край стола, и в красноватом свете его лицо внезапно исказилось от гнева.

- Ленни разозлился сегодня утром, когда ты пришел. Наверное, он думает, что я ему изменяю, и ударил меня.

Курт закрыл глаза и поморщился.

- Господи, прости меня. Если бы я не подошел, этого бы никогда не случилось...

- Это не твоя вина, просто... Ничего страшного.

- Что значит "ничего страшного"? - спросил он, наклоняясь к ней и стараясь не повышать голос. - Каждый раз, когда я тебя вижу, у тебя на лице появляются новые синяки от того урода.

- Забудь об этом.

- Он не должен был тебя бить.

- Я знаю, но он бьет, и я ничего не могу с этим поделать.

- Ты многое можешь сделать.

- Послушай, Курт, ты не понимаешь, - она изо всех сил старалась не злиться на него и на себя. - Ты переживаешь из-за этого, и все становится только хуже...

- Эй, Вик, - раздался грубый, раскатистый голос бармена. - Ты собираешься болтать весь вечер или, может быть, подумаешь о том, чтобы убрать остальные столы, чтобы мы могли уйти отсюда?

"Толстый придурок, - подумала она. - Убери их сам".

Она оглянулась и увидела, что "Наковальня"пуста.

- Мне пора идти, - сказала она Курту. - У меня много дел.

- Я побуду поблизости и отвезу тебя домой, когда ты закончишь.

- Нет, все в порядке. Если Ленни нас увидит... ну, ты понимаешь. Все равно спасибо. И спасибо, что зашел.

Курт улыбнулся ей, на этот раз тепло. Он взял свое пиво и ушел.

Работа по закрытию была спешной, лихорадочной; ей нужно было уйти. Теперь у нее болела спина, она вымыла пол, протерла остальные столы, но больше всего она ненавидела мыть зеркало на сцене. Было нелегко удалить все эти отпечатки задниц и пальцев со стекла, не оставив разводов. Наконец, преследуемая запахом "Виндекса", она схватила куртку и выскользнула из бара, намеренно избегая бесконечных предложений бармена подвезти ее домой; у него были черные зубы, и он все время пытался заглянуть ей под блузку. Выйдя на улицу, она застегнула молнию на куртке - температура ее удивила, - и когда она прошла десяток шагов по пустой, посыпанной гравием парковке, электрический знак "Наковальня" погас, и она погрузилась в темноту. Она ушла со стоянки быстрее, чем могла бы, так как никогда не привыкла к этому ритуалу, связанному со слепотой. На шоссе, как ни странно, не было уличных фонарей, и она почти ничего не видела. Возможно, в штате была обязательная квота на дорожно-транспортные происшествия в ночное время и сексуальные домогательства, прежде чем они успевали потратить деньги. Из леса доносился шорох животных, словно дразня ее. А что, если это были не животные? Она могла кричать всю ночь, и кто бы услышал? Луна наблюдала за ней с верхушек деревьев. Она плотнее запахнула воротник и ускорила шаг.

Дорога тянулась дальше, тихая, пустынная. Она спешила, сама не зная почему, подгоняемая призрачными мыслями. Из-за этого короткая прогулка домой показалась ей длинной в несколько миль, но затем впереди показался дом, очертания которого превратились в растущую тень, продолжающую черноту леса. Ленни еще не было дома - по крайней мере, вечер мог закончиться на хорошей ноте. Ей пришлось проскользнуть по дорожке к крыльцу, нащупать нужный ключ, и к тому времени, как она оказалась внутри, ее действия стали безумными. Тяжело щелкнул засов, и она вздохнула.

"Снова в безопасности", - подумала она и отложила в сторону сумочку и куртку.

Тусклый свет сопровождал ее, пока она шла по дому и поднималась по лестнице, каждый свет включался по очереди, ее рука вслепую скользила по стенам в поисках следующего выключателя.

Безопасно.

Она бросилась готовиться ко сну, оставив одежду там, где она упала, когда раздевалась. Старая белая ночная рубашка скользнула по ее телу, защекотала грудь и живот, и она почувствовала сквозняк. Она забралась под одеяло и зарылась в него.

Безопасно?

Она выключила прикроватную лампу. Щелчок выключателя был странно громким, как хруст палки или маленькой кости. Комнату заполнила пульсирующая темнота.

От чего?

Она не могла убежать от луны. Теперь она смотрела на нее из северного окна - белый, бесформенный силуэт на фоне неба. Через минуту ее глаза привыкли к темноте. Могла ли она на самом деле видеть, как движется луна? Предметы в комнате начали проступать, словно призраки, а стены выглядели неровными и, казалось, дышали в слабом лунном свете. Она попыталась понять, что же в этой ночи так напугало ее.

Она отогнала эти мысли, заставив себя думать о чем-то относительном. У Ленни, вероятно, был очередной запой, иначе он уже был бы дома. Иногда он исчезал на два-три дня, ради фестиваля секса и наркотиков. Она предположила, что сейчас он у Джоанны Салли, развлекается по-своему.

"Лучше она, чем я", - подумала Вики.

Еще один жестокий факт ее жизни: она чувствовала себя спокойно только тогда, когда ее муж был с другой женщиной. По крайней мере, ее это больше не волновало.

Ее сердце бешено колотилось. Она чувствовала, как луна касается ее лица; казалось, она хочет скользнуть по ее груди, словно руки. Она оставила попытки отвлечься от своих мыслей - в этом не было смысла. Она испугалась, сама не зная почему.

Но потом она услышала звуки.

Это был слабый, четкий, прерывистый звук, как будто кто-то шел по лесу очень осторожно, чтобы его не услышали. Она долго лежала в темноте с открытыми глазами и прислушивалась. Чем больше она пыталась убедить себя, что это ее воображение, тем отчетливее становился звук. На заднем дворе кто-то был.

Она сделала несколько глубоких вдохов. Ее ноги коснулись пола, напряженно, неохотно; одеяло соскользнуло с ее тела, и она встала. Она стояла совершенно неподвижно у кровати, нелепо вытянув руки перед собой, словно ожидая, что темнота уведет ее прочь.

Ступая почти на цыпочках, она подошла к окну. Слабый ветерок отодвинул занавески от стены; окно было приоткрыто примерно на шесть дюймов. Она резко наклонилась, затем опустилась на колени. Ухватившись пальцами за нижнюю часть створки, она выглянула наружу.

Темнота затопила задний двор. Деревья были черными как смоль, кусты - бесформенными глыбами, а лес стоял высокой черной стеной. Ночь придала траве оттенок темного сланца. Задний двор был сплошным скопищем теней разных оттенков черного.

Звук раздался снова, но на этот раз более торопливый - неистовое сопение, доносившееся сквозь тени во дворе. Затем одна из теней шагнула вперед и посмотрела на нее.