Вопль кошки - Заппиа Франческа

Что-то сделала?

Я замерла на стуле и посмотрела, как они в своих именных куртках проходят мимо моего стенда. Они теперь были в одиннадцатом классе. Нам с Питом Томпсоном полагалось завлекать девятиклассников в художественный кружок, но Пит ушел домой пораньше из-за хронических проблем с желудочно-кишечным трактом.

– Брата моего не видела, киса? – спросил Джейк.

Я пожала плечами. Улыбка сползла с его лица, и он пошел дальше вместе с футболистами. Я сразу же заметила Джеффри, который стоял у стенда ораторского кружка, изо всех сил рекламируя кружок девятикласснице и ее родителям.

Я сидя развернулась и расправила на столе эскизы и рисунки. Моих среди них не было.

– Кот, у тебя замечательные картины, – сказала мне миссис Андерсон, выбирая, какие работы ее возлюбленного кружка будут выставлены, – но я не думаю, что они вписываются в образ, который нам нужно создать.

Ей не нравились люди с перевернутыми головами, спирали, уходящие в бездну, взрывающиеся глаза и черный цвет.

Ей нравились пастельные картинки Эль Миллер с ее вельш-корги Дрыжиком.

Эль Миллер была в центре нашего стенда, так что на посетителей пыхтел Дрыжик. В крошечном уголке наверху стенда красовался мой набросок ключей от папиной машины – обязательное домашнее задание. По крайней мере, мои родители сегодня не придут: мама, сияющая и взволнованная, спросила бы, когда я вместо всех этих рисунков повешу свои, а папа, сразу поняв, что произошло, выследил бы миссис Андерсон и потребовал объяснить, почему не выставили больше моих работ.

Я растерла лицо, чтобы согнать жар, и откинула волосы с лица. Моих родителей здесь не было и не будет. Оставалось лишь улыбаться проходящим мимо девятиклассникам и уговаривать их записаться в кружок.

В конце моего ряда со стенда обрушилась вывеска. Клуб геймеров. Из-под нее вылез Райан Ланкастер в самодельном костюме. Он был бардом, или оруженосцем, или кем-то еще фэнтезийным, но вся одежда, как обычно, была ему велика – он выглядел как после неудачи на пробах театрального факультета. Он кричал, что это несправедливо и что все чмошники, и кричал он громко, поскольку еще не понял, что его никто не слушает. Учителя, подбежавшие на помощь, спешили его утихомирить. Несколько приспешников Кена Капура, довольные собой, стояли подозрительно близко.

Джейк и футболисты, так и не вернувшиеся на свой стенд, посмеялись над Райаном по пути назад. Я вжалась в стул и пригладила челку.

На этот раз Джейк на меня даже не взглянул. Они остановились несколькими столами дальше, у «Американского жестового языка», и обступили его, как стая гиен. И в тот же момент к стенду художественного кружка в нетерпении подскочил мальчик с родителями.

Показывая мальчику наш флаер, я краем глаза следила за футболистами. Они двигались как-то странно, сканируя местность, словно охотники в поисках добычи. Включая Джейка, хотя он единственный не смотрел на меня.

Я указала на вельш-корги Дрыжика. Мальчику и его родителям он показался просто уморительным.

По ту сторону стола появился Мэтт из футбольной команды.

– Кот, – сказал он.

Всегда странно было слышать, как почти незнакомый человек произносит мое имя, будто мы друзья.

– Хочешь в художественный кружок? – спросила я.

– Нет, – ответил он. Его бровь так издевательски приподнялась, что ему и насмехаться не пришлось.

– О’кей, – сказала я.

– Хочу вопрос тебе задать.

Я подождала.

– Если бы Джейк Блументаль прямо здесь и сейчас пригласил тебя на свидание, ты бы согласилась?

Температура моего тела резко упала.

– Ч-что?

– Он же тебе нравится, да? Пошла бы с ним на свидание?

Мальчик, увлеченный Дрыжиком, переводил взгляд с Мэтта на меня и обратно, не трудясь изображать деликатность. Его родители топтались у него за спиной, тактично отводя глаза.

Он это серьезно?

Я бросила взгляд на стенд «Американского жестового». Какое серьезно, если Джейку явно неловко, а остальные хихикают, прикрывая рты руками и куртками?

Наверняка ловушка.

Но что, если это правда? Что, если Джейк дразнил меня потому, что я ему нравлюсь? Что, если я с самого начала правильно поняла, какой он – как он способен на доброту, на нежность?

Что, если это неправда?

И, что еще важнее:

Как они узнали, что он мне нравится?

Меня будто молнией ударило.

Я выскочила из кабинки, оставив позади и Мэтта, и мальчика-девятиклассника, и его родителей. Мэтт засмеялся.

Джеффри увидел меня и побелел. Я потащила его к питьевым фонтанчикам в коридоре.

– Кот! – Он выпутал мой кулак из своей жилетки. – Что такое?

– Мэтт… Этот, из футбольной команды… Да похер, как его там зовут! Он спросил, пойду ли я на свидание с Джейком.

– Та-ак, и что в этом плохого? Разве это не хорошо?

Он вытер руки о штаны хаки.

– Нет, не хорошо! Джейку хоть раз бывало трудно поговорить с девчонкой, которая ему нравится? Он обычно просит своих друзей приглашать девчонок на свидания за него?

– Ну… нет…

Я зависла между Джеффри и дверью в спортзал, не в силах сдвинуться с места. Если прятаться, наверняка станет только хуже. А если вернуться, я столкнусь с Джейком и его друзьями. Вот бы можно было сказать ему, что это не страшно, если я ему не нравлюсь, я с самого начала ожидала отказа, – тогда, может, все вернулось бы на круги своя. Может, его друзья не стали бы на эту тему шутить.

– Кот, в чем дело? – спросил Джеффри. И потянулся к моей руке.

– В чем дело?! – Я отпрянула. – Они стали бы меня спрашивать, если бы не знали, что мне нравится Джейк?

Его поза изменилась.

– Кот.

– Ты им сказал?

– Кот.

– Ты единственный, кто знал, – сказала я.

Он провел рукой по волосам. Оглянулся в зал, посмотрел на свои ботинки.

– Не то чтобы у тебя хорошо получалось скрывать, – сказал он. – Джейк, по сути, сам догадался.

– Ты мог бы все отрицать! – Я утерла слезы и запустила руки в подол рубашки.

Если они услыхали об этом от Джеффри, они точно знали, что это правда. Джейк знал, что это правда.

– А смысл? – отмахнулся Джеффри. – Да почему это вообще важно? Если не будешь обращать на них внимания, они перестанут тебя доставать.

– Они меня не достают, они надо мной смеются! Им смешно, что мне нравится твой брат, – я же говорила, я так и думала! Вот почему я не хотела, чтобы ты кому-то рассказывал! Вот почему я не хотела, чтобы кто-то знал!

Джеффри моргнул.

– Почему тебе кажется, что они из-за этого будут над тобой смеяться? – спросил он.

– Потому что я чокнутая! – закричала я на него. В спортзале в нашу сторону повернулись головы. Джеффри открыл рот, чтобы возразить, но я его перебила: – Я эта чокнутая девчонка, которая малюет жуткие рисунки, у которой глаз косит и которая постоянно носит черные водолазки! Мне нельзя западать на таких, как Джейк!

Моя грудь была полна ядовитых шипов и битого стекла. Возвращаться в спортзал было нельзя. Невидимая стена физически не пускала меня обратно. Джеффри меня не понимал. Он был мальчиком, и вдобавок всем нравился. Он нравился даже тем, кто над ним смеялся.

– Это полная чушь! – Джеффри схватил меня за руку и развернул лицом к себе. – Что значит нельзя? Чушь. Ты какие-то глупости говоришь.

– Это не глупость, – сказала я.

Еще больнее было оттого, что он со мной спорил.

– Мне пора, – сказала я.

Он отпустил мою руку.

Я написала миссис Андерсон, что заболела, а потом позвонила папе, чтобы он меня забрал. Он приехал без вопросов.

Тем же вечером мне пришло семь обычных и два голосовых сообщения от Джеффри. Я их проигнорировала. И в интернет заходить не собиралась ни за что. Я свернулась калачиком под одеялом, пытаясь представить, как завтра пойду в школу. Сбежать я могла только один раз.

Пялятся

Я подкрадываюсь ближе, чтобы осмотреть тело. Зрелище замечательно похоже на то, что произошло во дворе. Расшвырянные конечности, оторванные и брошенные в стену, покромсанный мех, будто от тела отдирали куски зубами. Над одной скулой красуется дыра, глазница обезображена так, что глаз вывалился и укатился. Единственное отличие – кровь Марка не растекается красиво, как у Джули, – она окрашивает стены и лежит вокруг тела веером, словно ее выплеснули из банки.