Саймон Грин - Город, где умирают тени
— Идиот! — выкрикнул он. — Я думал, ты мертвый. Думал, вы все погибли.
— Погибли, погибли, — небрежно проговорил Пак. — Вернее, они погибли, а мне это еще предстоит, и довольно скоро. Я специально дожидался тебя, маленький человек, чтобы сказать тебе свое последнее прости. Увы, дни эльфов подошли к концу, в живых остался я один, и сейчас я тебе открою, от чего и почему мы погибли. Ты всегда мне очень нравился, и нравилась та радостная свежесть, что ты приносил ко Двору вместе с твоим человеческим умением удивляться и человеческими песнями. Ты понятия не имеешь, каким невыносимо тоскливым стало бессмертие. И я решил чуть задержаться, попрощаться с тобой и поблагодарить за все, что ты подарил нам. За твой последний подарочек.
— Ничего не понимаю, — ошеломленно проговорил Моррисон. — Что здесь произошло?
— Мы решили умереть. Мы жили и не замечали, в какой пришли упадок со времен нашего расцвета. Тогда мы были выдающимися, прославленными и непобедимыми на полях сражений. Мы боролись со всеми существовавшими тогда расами и со многими, которых ныне не существует, и никто был не в силах противостоять нам. Со временем мы достигли того этапа, когда единственным противником, заслуживающим нашего внимания, сделались мы сами. Но к этому времени мы создали оружие такой разрушительной силы, что, будучи обращено против нас самих, оно неизбежно нас же и уничтожило бы. И вот мы отвернули свое лицо от темных военных игр, спрятали оружие в такое место, откуда его трудно было достать, и замкнулись в себе. И ты видел, к чему это привело. А привело это к упадку — от великой славы низвергнуло к такому положению, что мы даже и не помнили, как когда-то были иными. Затем явился ты, маленький бард, и помог нам вспомнить. И вспомнив, мы поняли, что прежними уже никогда не будем. Битва, на которую ты нас поднял, была прекрасна! Множество людей и всевозможных существ пало под ударами нашей науки и нашей разящей стали, чтобы уже никогда не подняться. Восхитительным было упоение славной битвой и разрушением! Единственным недостатком было убийство невинных и мародерство, но мы простили их вам в благодарность за тот азарт охоты, который вы нам подарили. Мы наслаждались вновь обретенными древним трепетом, древними наслаждениями, мы торжествовали и упивались своей смертельной мощью. Но, вкусив волчьей радости разрушения, эльфы не могли оставаться овцами и никогда бы ими не стали. Поэтому мы решили уйти из жизни достойно, на высшей точке полета, на пике нашей истории. Мы знали, что лучшего дня в нашей жизни уже не будет. И мы возвратились домой, попрощались, легли... и умерли.
Моррисон хотел было что-то сказать — что угодно, только бы не молчать, — и не смог. Глаза его сжигали слезы.
— Пару слов напоследок, — незло и почти без ехидства продолжил Пак. — Одно последнее предостережение, дабы продемонстрировать нашу признательность. Недолго вам осталось спокойной жизни: пришло время Беса, когда друг пойдет на друга, а брат — на брата. Мы предвидели это уже давно, но ничего вам не говорили, из сострадания к вам. Мы были не в силах остановить его или уберечь вас от надвигающейся тьмы. Может, это стало одной из причин, подтолкнувших нас умереть. Потому как нам было бы невыносимо тоскливо без вас, людей. Прощай, Шин. Если можешь, спой нам всем колыбельную...
Он закрыл глаза и испустил дух. Тело Пака, Хранителя Оружия, безвольно повисло. Моррисон тронул его за плечо. Пак не ответил. Моррисон толкнул чуть сильнее, и тело медленно сделало оборот, негромко скрипнув веревкой. И Шин Моррисон, единственный бард из мира людей, который пел при последнем Дворе Фэйрии, повернулся и медленно побрел прочь из этого Двора Смерти. Он шел с высоко поднятой головой и глазами, в которых не было слез. Пока не было. Он поплачет потом. Вместо этого Моррисон громко запел последнюю песню для тех, кто уже не мог ее услышать. Убитый горем, он пел, и эхо несло звук его голоса во все уголки мертвой Фэйрии.
Рия Фрейзер и Леонард Эш нашли Сюзанну Дюбуа в ее домике у реки. Было раннее утро, и солнце, недавно вставшее, дарило золотистый свет просыпающемуся миру. Звонко и приветственно пели птицы, и на реке одинокий лебедь величественно плыл мимо каменной статуи русалочки, наполовину погруженной в темную зелень воды. Рия задумчиво посмотрела на каменную фигуру. Она была абсолютно уверена, что, когда приходила к Сюзанне последний раз, статуи здесь не было. Но таков Шэдоуз-Фолл.
Быстрым взглядом окинув Эша и убедившись, что он выглядит сносно, мэр постучала в дверь. Не успела Рия убрать руку, как дверь открылась — будто Сюзанна ждала гостей. А кто сказал, что не ждала? Рия спрятала удивление за приветливой улыбкой. Живущая у реки леди много чего знала, потому-то они к ней и пришли.
Сюзанна посторонилась, пропуская гостей внутрь, а затем с подозрением покосилась на Эша. Он послал ей очаровательную улыбку, и Сюзанна, фыркнув, многозначительно повернулась к нему спиной. Рия взглянула на Эша, и тот пожал плечами. У Сюзанны уже были гости. При появлении Рии и Эша они встали и приветливо им кивнули. Рия быстро настроилась на дружеский тон и украдкой огляделась. В комнате Сюзанны будто бомба разорвалась. Руки дрогнули от желания тут же взяться за тряпку, щетку, совок или даже не совок, а лопату. Все знали, что хозяйка называла обстановку у себя в доме художественным беспорядком, но если так, то крестоносцев можно было с полным правом назвать не в меру увлекающимися туристами.
— Меня зовут Джеймс Харт, — послышался рядом голос, и Рия, отбросив размышления, встрепенулась. Перед ней стоял самый обыкновенный парень, возможно, чуть староватый для стиля своей одежды и прически — собранных в косичку волос, — и, возможно, чуточку полноватый. Но ни то ни другое не помешало ей подарить Харту приветливую улыбку. Он ведь был потенциальным избирателем. Рия автоматически пожала протянутую ей руку.
— Вот вы какой, Джеймс Харт, — неожиданно для себя проговорила она. — Я почему-то думала, вы выше ростом.
— Почему-то многие мне говорят это, — вежливо рассмеялся Харт.
Стоявшая рядом с ним женщина представилась сама как Полли Казинс, и Рия с трудом удержалась от удивления. Все в Шэдоуз-Фолле слышали о женщине, которую держали под домашним арестом собственные воспоминания. Вероятно, произошло нечто из ряда вон выходящее, что изменило эти обстоятельства, но об этом Рия ничего не знала. Что лишний раз подтверждало, насколько она не контролировала ситуацию в городе. Рия пожала руку Полли и подарила ей дежурную улыбку представителя городской администрации. Вопросы отложим на потом. Она пришла по делу. Мэр повернулась к Сюзанне:
— К сожалению, визит этот — деловой, моя дорогая. Нам потребуется ваше мастерство и ваши карты.
