Андрей Лысиков - Инфекция
— Да. И еще одно.
— Что, Всевышний?
— Мы не можем оставить землю пустующей. Не для того этот мир создавался.
— Повинуюсь.
Сверкнув в единственном луче солнца золотом доспеха, архангел покинул мраморный зал. Ночь постепенно опускалась на Его обитель…
Он очнулся от того, что почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему лбу. Открыв глаза, Максим с удивлением гляделся вокруг, не понимая, где находится. Он не помнил ничего о последних минутах своей жизни, но почему-то совсем не сомневался, что умер.
Он лежал в светлой комнате. Судя по узорам в углах и на стенах, дом был деревянным. Рядом с его кроватью стоял небольшой столик, на котором лежало блюдо, полное фруктов. Еще в комнате было огромное в пол-стены окно, в которое щедро изливался солнечный свет. Макс перевел взгляд в другую сторону и поспешно его отвел, думая, что бредит. Возле двери стояла в простом белом платье та, которой были посвящены его последние мысли перед тем, как морская волна его накрыла. С легкой улыбкой смотрела на него Ольга, и глаза ее лучились тем самым добрым и мягким светом, который появлялся иногда, когда при жизни они с Максом ехали по дороге, стремясь попасть поскорее к морю.
— Глаза меня обманывают? — он удивился чистоте своего голоса, словно и не было долгих лет курения.
— Нет, милый, не обманывают, — кристально-чистые слова попали ему точно в сердце и наполнили его радостью и счастьем. — Это правда я.
— Но как? Почему?
— Ты знаешь, это не удивительно, что у тебя поначалу множество вопросов. Ничего страшного, впереди у нас для получения ответов целая вечность…
Она присела на край его кровати, отныне их кровати, и Максим впился в губы любимой женщины поцелуем…
Вместо эпилога
Мир опустел без человека. Не работали больше фабрики, не сновали во все стороны автомобили, не звучала канонада войны, не было криков умирающих, но отсутствовали и крики рождающихся детей, не звучал радостный смех ребенка, и только птицы приветствовали восход солнца веселым щебетаньем. Пережившие эпидемию не смогли перенести наводнения. Второй всемирный потоп уничтожил остатки человеческой цивилизации, покрыв под многотонной толщей воды остатки прошлого.
И вот в этом мире, пережившем эпидемию, перетерпевшем множество войн, ядерных испытаний, всевозможных взрывов, открыл глаза первый ребенок. Был он белокурым и голубоглазым. Именно ему суждено было стать основателем расы Нового Человечества.
С самого рождения был ребенок наделен всеми необходимыми знаниями. Ему было завещано заводить детей, чтобы распространились новые люди по всей необъятной земле. Ему было предначертано сеять в сердцах разумное и светлое, чтобы не был более омрачен разум человека ни предательством, ни гордыней, ни властолюбием. Наказано ему было стать прародителем новой расы, единой во всех уголках планеты.
Человек встал на ноги и устремил свой взор на восходящее над новым миром светило. Взошедшее солнце пригрело его своими лучами, и осознал он все свое могущество, которым и должен был наделить своих потомков. Устремив свой взор вдаль, туда, где небо и земля сливались в единую линию горизонта, ре приготовился слушать. Он знал, что к нему непременно обратятся. Так и произошло.
Небеса разверзлись, и громкий глас разнесся по всей земле, обращаясь только к нему:
— Отныне ты будешь населять этот мир своими потомками, и будут они верными твоему слову, и будешь ты обучать их всему, что необходимо им будет для процветания мира, и будешь ты нести им слово Завета, в соответствии с коим будут они жить и здравствовать в новом мире. И да не будет омрачено горем и страхом их существование, пока стоит этот мир во веки веков!
Ребенок улыбнулся, впитывая в себя нравоучения, а затем откинул голову и радостно рассмеялся.
Волгоград
13 февраля 2010 — 9 ноября 2011
