Джексон Пирс - Красные сестрицы
— Да что вы, мы с удовольствием проводим, — вмешивается старший.
У него звучный уверенный голос. Он откидывает прямые волосы со лба.
Я стискиваю зубы. На запястье старшего я разглядела символ стаи. Что-то округлое — может, колокол? Знак молодого скрывает клепаный браслет. В отличие от Скарлетт я не умею узнавать фенрисов с первого взгляда — сначала я вижу человека, а волка определяю по символу стаи. Скарлетт моментально видит волка.
— Ладно, можете меня проводить, — нахально соглашаюсь я и встряхиваю волосами, надеясь, что движение вышло непринужденным.
Я одна, Скарлетт нет рядом.
«Ты справишься, Рози. Ты сражалась с десятками волков. Примани их, завлеки и убей».
Спускаюсь по ступенькам от хижины, покачивая бедрами сильнее обычного. Старший фенрис созерцает меня с тошнотворной гримасой. Я реагирую в точности, как должна — нервничаю. Это заставляет зверя бросаться на добычу. Младший фенрис делает шаг ко мне, и мои руки покрываются всамделишными мурашками.
— Так почему ты пришла пешком, а не приехала? Маленькая еще? — спрашивает он более утробным, чем в начале нашей беседы, голосом.
— Мне шестнадцать. А тебе? — осведомляюсь я, пока мы направляемся к большой дороге.
Старший фенрис громко смеется, глаза младшего сверкают мрачным задором.
— Ему сорок девять. А мне двадцать один.
— Странно, когда между друзьями такая разница в возрасте, — зачем-то отмечаю я.
Младший хищник молча пожимает плечами. Я крепко сжимаю рукоять ножа онемелой ладонью, жду, пока фенрисы перекинутся.
Странно, они ничего не предпринимают, хотя мы уже дошли до главной дороги. Если дать им заманить меня в высокую траву, мы окажемся в одинаково невыгодном положении. Они предпочтут остаться на открытом участке, где мне негде спрятаться.
— Мисс? — окликает сзади один из фенрисов.
Голос настолько похож на рык, что трудно определить, старший это волк или младший. Стремительно оборачиваюсь и вижу старшего: он уже наполовину трансформировался. Роскошные пепельные волосы стали клочьями грязной серой шерсти, мужественный овал лица уступил место мощным челюстям и широко посаженным охряным глазам.
— А? Что? — заикаясь, выдавливаю я, делаю шаг назад и стараюсь изобразить дрожь, нашаривая непослушными пальцами рукоятки ножей.
— Моему другу, кажется, нездоровится, — говорит младший фенрис и подступает ближе, словно надеясь вкусить моего страха. Улыбка симпатичного рокера превратилась в оскал, несколько широковатый для обычного человека. — Говорят, в этих местах с водой что-то неладное… Впрочем, есть средство, которое ему поможет.
— Какое средство? — испуганно спрашиваю я.
Молодой фенрис мигом оказывается рядом со мной. От него несет смрадом разложения и смерти. Он движется, словно водный поток по иссохшей земле, останавливается на расстоянии вытянутой руки и, наставив на меня покрытый шерстью нос, щелкает острыми клыками.
— Съесть тебя, деточка!
Он изменяется, человеческое обличье плавно перетекает в волчье. Я отпрыгиваю и выхватываю из-за пояса ножи. Старший волк с воем кидается вперед. Оба хищника склоняют головы и рычат, обнажая клыки и взрывая землю огромными когтями.
Все замирает — волки, я сама, ветер. Никто не смеет делать первый ход.
В отдалении слышится знакомый рокот: автобус завершает новый круг. Мы с фенрисами растерянно смотрим на дорогу. Никому не хочется драться на виду у пассажиров. Волкам придется делать выбор: явить себя людям или позорно задать стрекача. Хищники ненавидят поражение, но они не глупы.
Старший фенрис стремительно кидается на меня, сильно оттолкнувшись задними лапами. Я изгибаюсь влево, взмахиваю руками, и кончики ножей царапают ему шкуру. Младший фенрис рычит, другой отвечает ворчанием. Я не улавливаю смысла их беседы и швыряю нож в мерзкую морду старого волка. Фенрис с трудом уворачивается, лезвие вспарывает кожу, обнажаются розоватые мышцы. Автобус рокочет все ближе. Время на исходе, но я не могу дать им уйти — Скарлетт меня не простит.
Старший фенрис от боли мотает головой, а младший бросается вперед, виляя из стороны в сторону. Я пытаюсь повторить его движения, спотыкаюсь и падаю. Осколки гравия впиваются в щеку и в рукоять ножа, прижатого к бедру. Выдергиваю нож из-под себя и выставляю вверх. Волк в последний миг уклоняется от клинка, а старший фенрис снова вступает в бой. На дороге клубятся первые облачка пыли из-под колес автобуса.
«Вставай, вставай!»
Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь кругом, сильно пнув старшего волка в челюсть, а потом с разворота бью младшего хищника каблуком в грудь. Серо-голубой автобус показывается на горизонте.
«Давай! Сейчас или никогда!» — звучит у меня в голове голос Скарлетт.
Если они удерут голодными, то кинутся искать пищу, и кто-то погибнет. Бросаюсь к старшему фенрису и со всей силы швыряю нож. Лезвие входит ему в грудь с тошнотворным хлюпаньем, и волк валится на бок.
Младший злобно воет, переводя взгляд с меня на умирающего фенриса, и с ненавистью смотрит на автобус, который будет здесь через несколько мгновений. Может, водитель нас уже видит… Уцелевший хищник клацает челюстями и бросается в высокую траву, тяжело пробирается сквозь колючий кустарник и бурьян. Надо бы отыскать фенриса… Нет, я его не догоню: он либо уже удрал, либо затаился и поджидает меня где-нибудь в зарослях.
«Давай, Рози, соображай скорее!»
Автобус начинает тормозить. Неожиданно я замечаю, что за ним пристроился синий хетчбэк — машина Сайласа. Подскакиваю к упавшему фенрису, выдергиваю нож из волчьего бока. Уходить нельзя, надо дождаться, пока тварь сдохнет. Медно-красные глаза хищника полны жуткой ненависти. Водитель автобуса с ужасом смотрит на девушку с занесенным над головой ножом, склонившуюся над огромной звериной тушей. Ищу глазами Сайласа, наши взгляды встречаются…
И тут фенрис исчезает, превратившись в темное облако, которое дрожит от прикосновения солнечных лучей и расползается под гравием. Я бросаюсь через высокую траву в противоположную сторону от сбежавшего фенриса. Надо было уничтожить их раньше, расправиться с волками еще в лесу. Вдруг я только что разрушила все наше прикрытие? Вдруг водитель узнала меня и позвонит в опеку? Я все испортила.
Скарлетт меня убьет.
Трава проносится мимо, и глаза начинают слезиться — от крушения надежд, да еще из-за того, что листья хлещут меня по щекам. Сайлас сигналит мне вслед, громко окликает, но я не останавливаюсь — сейчас невыносимо стыдно встретиться с ним лицом к лицу. Сайлас ошибся на мой счет: я не выросла, осталась все той же глупой девчонкой, которой была год назад.
