Камерон Джейс - Безумие
У меня жужжит телефон. Я оглядываюсь по сторонам, будто собираюсь сделать что-то неправильное. Я просто к этому не привыкла. Беру телефон. Это сообщение от Пиллара. Помимо телефона горячей линии по психической помощи, это единственной номер у меня в списке контактов. Пиллар не перестает со мной играть.
— Все в порядке? — читаю я в его сообщении.
— Немного неудобно находиться среди людей, — пишу я, с трудом нажимая на маленькие кнопки телефона.
— Ты видишь кролика с часами, который опаздывает на встречу?
— Нет, — хихикаю я и думаю, люди это замечают.
— Тогда все в порядке. Ты студентка психологического факультета с исключительно высокими оценками, если вдруг тебя кто спросит.
— Почему психологического?
— Многие серийные убийцы и преступники на каком-то этапе изучают психологию. Так легче их вычислить, — пишет он. — Я хочу, чтобы ты была среди них.
— А Чеширский Кот изучал ее?
— Конечно. Скажи мне, что ты видишь вокруг себя, Алиса?
— Деревья, тротуар, гуляющие люди за окном.
— А пассажиры в автобусе?
— Обычные люди. Вижу старушку, которая только что купила продукты. Молодая парочка, наверно, тоже едет в университет. Мужчина средних лет с дипломатом. Он похож на профессора. И еще несколько обычных людей.
— Все нормальные?
— Буду считать, что это шутка, — улыбаюсь я, когда пишу. — Откуда мне знать?
— Нормальные люди слишком много переживают о глупых вещах, Алиса, — пишет Пиллар. — Профессор поправляет свой галстук и пиджак, может дипломат? Он беспокоится о своем внешнем виде?
— Он, действительно, поправляет свой галстук, — пишу я и оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть, нет ли в автобусе Пиллара, но его не видно.
— Парочка. Они держатся за руки? Выглядят обеспокоенными, им не по себе, что их видят вместе?
— Нет, они просто болтают, — пишу я.
— Один из них сильнее реагирует по отношению к другому? Приглядись, Алиса? Разговаривает кто-то один из них, прилагает больше усилий, чтобы сделать другому приятное?
— Да, — я пишу. — Но это нормально. Почему ты спрашиваешь?
— Я не спрашиваю. Я учу тебя распознавать монстров Страны Чудес. У них нет этих человеческих эмоций и опасений. Лицо монстра Страны Чудес лишено жизни. Например, если ты повстречаешь Чеширского Кота, ты узнаешь его по улыбке. Это будет пустая улыбка, лишенная таких простых эмоций, которые ты видишь на лицах людей в автобусе.
— Монстры Страны Чудес выглядят, как обычные люди? — пишу я.
— На этом этапе истории — да. Они перевоплотились в обычных людей. Хотя это не делает их дружелюбными и в здравом уме.
— Да уж, это успокаивает.
— О, ты все еще помнишь об эмоциях. Ты где?
— Рядом с Крайст-Черч, как указано на карте. Мне следует выйти здесь? — пишу я, продолжая глупый разговор. Иметь его в своем телефоне не такая уж плохая идея. Он составляет мне компанию.
— Точно. Как только ты доберешься до улицы Св. Олдейтса, увидишь остановку рядом с башней Том-Тауэр, один из самых главных входов в колледж, — говорит Пиллар.
Я вспоминаю, как доктор Тракл говорил, что Пиллар заставил кого-то прыгнуть с этой башни.
— Если расписание верно, автобус должен остановиться там через пять секунд, — прерывает он мои мысли.
Пиллар прав насчет расписания. Мне интересно, как он это делает. Автобус останавливается на улице Св. Олдейтса. Здесь такой красивый вход в колледж Крайст-Черча. Парочка студентов толкает меня к выходу, когда мои немеющие ноги пытаются решить, действительно ли мне это нужно. Я пожимаю плечами и чувствую, что у меня в горле как будто комок. Сделать шаг из автобуса для меня словно свершение к поимке сумасшедшего преступника.
Вдруг сзади в меня врезается мальчишка.
— Не веди себя так, будто ты туристка, — шепчет он мне на ухо. — А то они поймут, кто ты такая на самом деле.
От его голоса к моей душе подбирается странная дрожь. Хорошая, хоть я и чувствую, что он надменный и слишком уверенный в себе. Прежде чем развернуться и посмотреть на него, я чувствую, что от него пахнет игрой в карты.
ГЛАВА 18
Улица Св. Олдейтса, вход в башню Том-Тауэр, Крайст-Черч, Оксфордский Университет
Не самый приятный запах, но он напоминает мне старые книги и вещи такие же древние, как души людей. Мальчишка толкает меня вперед, чтобы выйти из автобуса с другими студентами. У меня нет возможности повернуть свою голову и увидеть его лицо.
— Прощай, жирный старый и противный водитель автобуса, как бы тебя там ни звали, — отдает честь он водителю и выпихивает меня из автобуса, когда тот снова трогается. Я удивлена, что водитель не ответил на грубость этого парня.
На земле, я поворачиваюсь со злым лицом, чтобы посмотреть на него. Это у меня хорошо получается.
— Что ты вообще о себе возомнил?..
Вдруг, я не могу говорить. На парне, также как и на мне, надет капюшон, и на его лице эта особенная улыбка. Особенная, но я не могу понять, в чем именно. Вроде легкая озорная улыбка, которая смягчается ямочками на обеих щеках. Он кажется мне знакомым и надежным, как ни странно. Я не могу на него накричать. Интересно, поэтому водитель автобуса с такой легкостью воспринял его оскорбления?
В этот застывший момент парень смотрит на меня. Прядь черных волос свисает с его лба, когда он запрокидывает за спину рюкзак. Забавная сумка, она вся обклеена игральными картами. Все валеты бубнов. Думаю, вот откуда этот запах. На самом деле, как-то глупо. Он совсем не подходит к его приятному виду.
— Ух ты, девочка, — нарушает он молчание. — Мы же не будем целоваться. Мне надо привыкнуть, потом свидания и немного обнимашек, чтобы я пошел на такое.
— Что? — у меня напрягается лицо. Я не могу пропустить мимо то, что люди вокруг меня говорят. Чувствую себя оскорбленной его замечанием. Я что правда так остолбенела от его привлекательной внешности? — Я вас даже не знаю.
— После того, что мы пережили в автобусе? — он выпучивает глаза и прикрывает рот одной рукой. — Я чуть не умер ради тебя. Все, что тебя надо было сделать, это попросить.
— Умер ради меня? — моргаю я своими задумчивыми глазами. — Разве ты только что не собирался меня поцеловать?
— Значит, ты передумала насчет поцелуя? — его улыбка — это дьявол, а ямочки — ангелы.
— Ух, — вздыхаю я, устремляя свой взгляд в небо.
— Тебе не нужно его разрешение, — он задумчиво смотрит в небо. — Иисус, наверно, сам кого-то целовал.
— Иисус? — у меня красное лицо, интересно, почему я просто возьму и не уйду в смущении?
