Камерон Джейс - Безумие
— Ты ведь это несерьезно, правда?
— Я безумно серьезен. Отныне все, что я тебе говорю про Страну Чудес, совершенно серьезно, Алиса.
— Почему желтое? — я снова смотрю на обложку.
— В то время желтый считался цветом безумства, — объясняет Пиллар. — Но давай не будем сейчас останавливаться на этих спорных моментах, — говорит Пиллар. — Пролистай книгу и скажи мне, что ты видишь.
— Обычная книга «Алиса в Стране Чудес», — я наклоняю голову и листаю странички. — Это библиотечная книга. На ней штамп Британской библиотеки.
— Хорошо, — кивает он. — А где находится Британская библиотека?
— В Лондоне?
— Правильно. Что еще ты видишь?
— Кто-то вчера брал эту книгу, — я вижу дату на вкладыше. — Не знала, что библиотеки указывают даты внутри своих книг.
— Не указывают, — объясняет Пиллар. — Кто-то хочет, чтобы мы знали эту дату. Что еще ты видишь?
— Здесь между страницами карта. Старая, и выглядит так, будто ее нарисовали от руки. Карта Оксфордского Университета. — Я ее разворачиваю. — А если быть точнее, места под названием Крайст Черч. Одно место обведено красным, — я останавливаюсь и пытаюсь успокоить свой пульс. А в красном круге лицо ухмыляющегося кота. — Эта книга еще одно послание от Чешира?
— Да. Что там написано под котом с улыбкой на карте? — Пиллар не тратит времени попусту.
— Тут написано: «Все мы здесь ненормальные».
— Банально до мозга костей, правда? — слегка улыбается Пиллар.
— Здесь стрелка, указывающая на место ниже. Что это все значит? Не понимаю.
— Это самое последнее послание Чеширского Кота, — говорит Пиллар. — Он сейчас раскрывает свои карты, зная, что ты и я на изображении.
— Нам следует искать что-то в том месте, куда указывает стрелка?
— Более того, — фыркает Пиллар. — Сегодня ты последуешь по этому следу.
— Я? Я думала, это будет мой первый день в колледже, — говорю я.
— Колледж — это ерунда. А первый день там — еще хуже. А вот спасение жизней — нет.
— А кто говорил про спасение жизней? — спрашиваю я. — Это просто карта. Я полагаю, она ведет к сокровищам или еще чему-то.
— Ты не права. Сегодня утром эта книга была найдена в руках еще одной мертвой девушки.
— Что? Не той, что была убита в Крайст Черч два дня назад?
— Нет. В Лондоне, рядом с Британской библиотекой. В новостях об этом объявят чуть позже. По какой-то причине он оставил улику, чтобы показать, что девушка мертва, но забрал ее с собой.
— Это что, он так насмехается над миром, посылая сообщения через мертвых девушек?
— В его случае, он улыбается над миром. Он хочет, чтобы мы что-то обнаружили в этом месте, что он обозначил, — говорит Пиллар. — Я считаю, что это еще одна девушка, которую он где-то прячет.
— Почему он убивает всех этих девушек? Что он хочет?
— Не имею ни малейшего представления, что он хочет от этих девушек. Но мне кажется, он также испытывает тебя, Алиса.
— Зачем ему это? — я чувствую, как из моих пор выходит злость.
— Он хочет знать, настоящая ли ты Алиса, — во взгляде Пиллара нет никаких эмоций.
На мгновение я пытаюсь поразмыслить над вариантами того, кто я есть на самом деле. Потом я снова смотрю Пиллару в глаза.
— Вы понимаете, что это мой первый день среди вменяемых людей, — говорю я, думая о том, во что я ввязываюсь.
— Если ты дожила до 19 лет среди бактерий и паразитов, сможешь выжить среди нормальных людей, — он делает затяжку своей трубки.
— Но вы же понимаете, что для меня это слишком. Я не хочу, чтобы в свой первый же день нормальные люди назвали меня ненормальной.
— Ты слишком сильно переживаешь из-за других людей, Алиса, — говорит он. — Учись у меня: нормальное — это мирское, безумство — это новая чернота.
Я даже не могу улыбнуться от такого абсурдного комментария. Спасение жизни — это такая большая ответственность. Не уверена, что могу спасти сама себя. Все, о чем я могу думать, это: «Как бы поступила настоящая Алиса?».
— Конечно, спасла бы девушку.
ГЛАВА 17
За пределами психиатрической больницы Рэдклиффа, Оксфорд
Когда Том Тракл открывает для меня дверь лечебницы, я закрываю глаза от солнца. Хоть и слабые против снега, я чувствую, как его лучи обжигают мое лицо. Наверно, потому что мы не встречались так давно.
У меня коченеют ноги, когда снаружи мое лицо облизывает холодный ветер, как недобрая собака. Мысль о том, чтобы снова столкнуться лицом к лицу с нормальным миром, уже не такая захватывающая, как я думала. Я как будто скучаю по тусклым коридорам и сумасшедшим лицам пациентов. Чувствую себя не в своей тарелке, когда смотрю на то, как вокруг меня ходят люди в костюмах и пальто. Интересно, а если эволюция шла не от человека к обезьяне, а от ненормального человека к безумному?
Я делаю глубокий вдох и шагаю к выходу. Звук закрытой двери у меня за спиной отдает в затылке. Чувствую себя опустошенной, покинутой в этом новом мире. Я нахожу ироничным свое раннее желание сбежать из лечебницы. Если бы смотрители только знали, какой запуганной я себя сейчас чувствую. Интересно, Пиллар всегда возвращается назад именно поэтому? Возможно ли такое, что он просто не может находиться среди нормальных людей, поэтому начинает их убивать?
Я иду до первой автобусной остановки с книгами в руках. Я даже на них не посмотрела. Было так хорошо стоять посреди людей и просто ждать автобус. Никто не знает, что я безумна. Никому нет до меня дела, думаю, будет не сложно представить все так, что я одна из них. Одно из преимуществ того, что тебя никто не знает, — это то, что ты можешь притвориться кем угодно.
Сев в автобус, я оплачиваю проезд до Оксфордского университета, который не так уж и далеко от лечебницы Рэдклиффа, люди называют ее «Уорнефорд Хоспитал». Думаю, название «лечебница» их смущает. Забавно держать в руках деньги. Если я дам вам эту бумажку, вы позволите мне сесть в автобус? Смешно.
Я выбираю место у окна в последнем ряду и сажусь. Я привыкла сидеть, прислонившись спиной к стене камеры. Последний ряд подходит мне очень хорошо. Я стараюсь не притянуть колени к груди и не уткнуться лицом в ладони, как я обычно делаю. Это напоминает мне о том, что здесь я совсем одна без своей Тигровой Лилии.
Не знаю, как буду себя чувствовать, если со мной сядет кто-то рядом. Приближенность к другим не кажется мне хорошей идеей. Я уже давно не сидела ни с кем рядом. Не уверена, что вообще смогу с кем-то вести обычный разговор. А что если они меня спросят про какую-нибудь улицу? А что если спросят о том, где я учусь? Или кто я такая? Я смотрю на свои книги. В основном они по психологии и философии. Хотя одна из них детский роман. Он называется «В конце книги есть Сумасшедшая Девочка». Мне становится смешно. Я так понимаю это проделки Пиллара.
