Даррен Шэн - Помощник вампира
Мы медленно обернулись и увидели того самого мальчишку — он схватился за живот от хохота.
— Обманул! Обманул! — повторял он нараспев, пританцовывая. — Я сразу заметил, как вы ко мне крадетесь. Только сделал вид, будто испугался, а на самом деле заманил вас в ловушку. Ха-ха-ха! Ух-ух-ух! Уи-уи-уи!
Он смеялся над нами, но, хотя мы и почувствовали себя полными дураками, все же, встав и переглянувшись, мы тоже расхохотались. Мальчишка завел нас на поляну, где росла трава с клейкими зелеными семенами, и теперь мы с ног до головы были в этих семенах.
— Ты похож на ходячее растение, — произнес я.
— А ты похож на веселое зеленое чудовище, — сказал Эвра.
— Вы оба похожи на идиотов, — заявил мальчик.
Мы уставились на него, и его улыбка малость потускнела.
— Но вы, правда, на них похожи, — пробормотал он.
— Ты, видно, считаешь, что это очень смешно, — прорычал я.
Он молча кивнул.
— Что ж, малыш, тогда послушай меня, — сказал я, подошел к нему поближе и скорчил злобную рожу. Помолчав немного, я расплылся в улыбке. — Это и вправду очень смешно!
Мальчик весело захихикал, он был рад, что мы не стали злиться. Потом протянул нам руку.
— Привет, — сказал он. — Меня зовут Сэм Греет. Приятно познакомиться.
— Привет, Сэм Греет, — сказал я, пожимая ему руку, а сам подумал: «Похоже, он станет моим вторым другом».
И он действительно стал моим другом. Но к тому времени, как цирк уродов решил перекочевать на новое место, я уже думал только о том, что лучше бы никогда не встречал этого мальчишку.
ГЛАВА 11
Сэм жил в километре отсюда с мамой, папой, двумя младшими братьями и совсем крохотной сестричкой. А еще у них в доме были три собаки, пять кошек, два волнистых попугайчика, черепаха и тропические рыбки в аквариуме.
— Такое впечатление, что живешь в Ноевом ковчеге, — смеялся Сэм. — Я стараюсь реже появляться дома. Мама и папа не против. Они считают, что ребенок должен как-то проявлять свою индивидуальность. Родители рады уже тому, что я ночую дома. Меня даже не ругают, если я иногда пропускаю уроки в школе. Мама с папой считают, что школа — это отвратительная система воспитания, призванная подавлять волю и творческую активность ребенка.
Сэм всегда говорил такими заумными словами. Он был младше меня, но это было незаметно, особенно если послушать, что он говорит.
— Значит, вы работаете в цирке? — спросил Сэм, жуя маринованный лук — он обожал маринованный лук и вечно таскал с собой пластиковую баночку с этим луком.
Мы вернулись к кромке поляны, на которой остановился цирк. Эвра лежал на траве, я устроился на низкой ветке, Сэм влез на то же дерево, только чуть повыше.
— А что это за цирк? — спросил он, прежде чем мы успели ответить на первый его вопрос. — На фургонах нет никаких обозначений. Сначала я вообще думал, что вы путешественники. Потом, понаблюдав подольше, решил, что вы все-таки артисты.
— Мы — повелители ужаса, — сказал Эвра. — Властители иного бытия. Владыки мутаций.
Он нарочно говорил так, чтобы показать, что не один Сэм умеет изъясняться умно и непонятно. Мне захотелось и самому выдать пару длинных и красивых предложений, однако в этом я никогда не был силен.
— Это волшебное шоу? — с любопытством спросил Сэм.
— Это шоу уродов, — сказал я.
— Шоу уродов? — Он даже рот раскрыл от удивления, и на траву полетел кусок маринованной луковицы. Мне пришлось быстро отодвинуться, чтобы лук не упал на меня. — Двухголовые люди и прочие аномалии?
— Вроде того, — сказал я, — только наши исполнители — это волшебные, удивительные артисты, а не просто люди, которые выглядят не так, как другие.
— Здорово! — Сэм посмотрел на Эвру. — Ну, точно, я ведь с самого начала понял, что у тебя налицо дерматологические изменения. — Он имел в виду кожу Эвры (я потом посмотрел в словаре это длинное слово). — Но я и представить себе не мог, что ты тут не один такой!
Сэм с любопытством глянул в сторону лагеря.
— Просто невероятно, — вздохнул он. — А какие еще аномалии рода человеческого представлены в вашем цирке?
— Если хочешь узнать, какие еще артисты есть в нашем цирке, то могу ответить тебе коротко: самые разные, — сказал я. — Само собой, у нас есть Бородатая Женщина.
— Человек-Волк, — добавил Эвра.
— Вечно голодный человек, — продолжил я.
Мы перечислили всех, кого знали. Эвра даже упомянул тех, кого я никогда не видел. Впрочем, артисты в цирке уродов часто меняются. Они приходят и уходят, в зависимости от того, где выступает цирк.
Сэм был поражен и впервые с момента нашего знакомства не смог ничего сказать. Он молча слушал нас, широко распахнув глаза, посасывая маринованную луковицу и качая головой, причем так часто, будто вообще не верил тому, что ему рассказывают.
— Невероятно, — тихо проговорил он, когда мы умолкли. — Вы, наверное, самые счастливые мальчишки на всем свете. Живете в настоящем цирке уродов, ездите по миру, вам открыты все страшные и загадочные тайны. Чего бы я только не отдал, чтобы поменяться с вами местами!
Я улыбнулся. Не думаю, что Сэм захотел бы поменяться местами со мной, особенно если бы узнал обо мне побольше.
Тут Сэма осенила какая-то мысль:
— Слушайте! — вдруг сказал он. — А вы не поможете мне перебраться к вам? Я умею работать, быстро учусь, не боюсь ответственности. Я был бы ценным работником в вашем цирке. Можно, я буду работать у вас помощником? Пожалуйста!
Мы с Эврой улыбнулись друг другу.
— Нет, Сэм, это вряд ли, — сказал Эвра. — У нас почти нет детей. Если бы ты был постарше или твои родители захотели бы у нас поработать, тогда другое дело.
— Но мои родители не будут возражать! — не отступал Сэм. — Наоборот, они очень обрадуются. Они всегда говорили, что путешествия добавляют опыта. Им очень понравится, что я буду ездить по миру, что у меня будет масса всяких приключений, что я увижу чудесные, мистические земли и страны.
Эвра покачал головой:
— Прости. Приходи к нам, когда повзрослеешь.
Сэм надул губы и потряс ветку. С нее посыпались листья — прямо на меня, несколько даже застряло в моих волосах.
— Так нечестно, — пробормотал он. — Все так говорят — «когда повзрослеешь». Что было бы сейчас, если бы Александр Македонский ждал, когда повзрослеет? А как же Жанна д'Арк? Если бы она дожидалась, когда повзрослеет, англичане бы захватили и колонизировали Францию. Кто знает, когда человек уже повзрослел и может сам принимать решения? Это знает только он сам.
И Сэм принялся жаловаться на взрослых, говорить о «коррумпированной, жестокой системе», о том, что пришло время начать революцию детей. Казалось, я слушаю какого-то сумасшедшего политика по телевизору.
