Михаил Парфенов - Лепрозорий
Несколько раз грохнуло охотничье ружье, и Петров понял, что ошибся насчет незнакомца.
Весь дрожа от страха и напряжения, он осторожно высунулся из-за своего укрытия посмотреть, что происходит.
Двое бойцов из четверых оставшихся валялись на земле перед входом в здание. Водитель «джипа», прячась за бортом машины, отстреливался из дробовика. У него не могло быть шансов против автоматчиков, но он до сих пор оставался в живых, а вот один из солдат стрелял совсем уже беспорядочно, медленно сползая по стене…
Петров отвернулся, зажмурившись. Он не знал, кого ему больше бояться — зараженных, бродившего где-то по зданию капитана, собственных сослуживцев или мужика с дробовиком, который оказался едва ли не более опасен, чем все остальные участники бойни вместе взятые.
Почти теряя сознание, Петров сделал то единственное, что ему сейчас оставалось: забормотал вспомнившуюся неизвестно откуда молитву.
24
Не успела Диана и двух шагов сделать, как дорогу ей перегородил появившийся откуда-то сбоку капитан. В одной руке он держал, направив в ее сторону, пистолет, другой прижимал к себе какой-то предмет наподобие саквояжа. Губы растянулись в усмешке, не предвещавшей ничего хорошего.
— Далеко собрались, гражданка Самарина? Стоять! — резко заорал он, когда Диана попыталась дернуться назад, к комнате дежурных.
— Послушайте, Максим Иваныч, если вы думаете, что можете вот так на меня орать…
— Если честно, я сейчас думаю только об одном. Пристрелить тебя сразу или сначала позабавиться?
— Тогда стреляйте, — с отвращением скривилась Диана. — Потому что возвращаться в клетку я все равно не собираюсь.
Капитан засмеялся. Слабое освещение оставляло в тени большую часть его лица.
— Какое там в клетку! Ты хоть понимаешь, что наделала-то, дура? — он неспешно пошел к девушке, не отводя руки с пистолетом ни на сантиметр в сторону. — Весь проект твоими стараниями накрылся. Доктор мертв, половина моих ребят тоже, пациенты разбежались… далеко им правда убежать вряд ли удастся. И знаешь, что самое обидное? Я-то тут не причем! Хотя самого уже давно подмывало расстрелять их всех в чертовой матери и податься куда-нибудь… к исламистам хотя бы. Или на пенсию. И тут появляешься ты, гадина, и портишь мне всю малину! Никогда не любил желтую прессу…
Неожиданно слева от него грохнула, распахиваясь, дверь — та самая, с изображением писсуара — и из-за нее вылетело с пронзительным, полным ненависти криком что-то… Диана увидела вихрь светлых волос и узнала их обладательницу. Девушка из соседней камеры врезалась всем телом в капитана, и они вдвоем отлетели к стене. Блондинка крепко вцепилась в руку с пистолетом, а сама тянулась зубами к шее усача. Тот остервенело отбивался от нападавшей. Они кружили по коридору, напоминая парочку дискотечных завсегдатаев. Соединились в танце смерти под аккомпанемент собственных хрипов и глухих выстрелов, доносившихся снаружи.
«Беги! — пронзила сознание остолбеневшей Дианы чужая, посланная ей мысль. — Скорее, сестра!»
Она кинулась к выходу. В это время капитан, изловчившись, ткнул головой в лицо блондинке, а когда та отшатнулась от удара, добавил по касательной рукояткой пистолета.
Грохнул выстрел, и стена рядом с плечом журналистки брызнула осколочной крошкой. Диана упала.
Но новоиспеченная «сестра» не сдалась. В нечеловеческом прыжке она обрушилась на усача сверху, отталкивая Максима Иваныча к дверям в дежурку. А у того, похоже, не кстати закончилась обойма — Диана видела как остервенело он жмет на курок, но не слышала выстрелов. Подхватив с пола каменный осколок, она кинулась на помощь нечаянной подруге.
— Глупые… сучки! — капитан попятился в дверной проем, ударом ноги в солнечное сплетение заставил скорчиться блондинку и, увидев приближающуюся Диану, поспешно захлопнул дверь.
Она подхватила «сестру» под руки, помогая подняться.
— Бежим вдвоем! Слышишь? Там, у выхода…
«Знаю, — ответил голос в ее сознании. — Беги ты. Одна»
— Что за… К чему сейчас игры в благородство?! Ты спасла меня, я спасаю тебя! — Диана потянула блондинку за собой, но та вырвала руку и всем телом вдруг упала на дверь. Спустя секунду деревянная поверхность сотряслась от могучего удара с другой стороны.
«Он сейчас выйдет! Я задержу, а ты — беги»
— Блин, ну нельзя же так!..
«Можно», — ее вдруг словно коснулась ласковая рука, провела по волосам, успокаивающе погладила по щеке. Диана с изумлением взглянула на стоявшее перед ней существо и прошептала:
— Кто ты?
«Кузнецова Ольга. Если спасешься… найди мою дочь. Ее Машей зовут. Ей четыре годика»
— Но что мне с ней делать?!
Хлопок! И Ольга вздрогнула, а Диана увидела, как чуть ниже груди на белой ткани стало стремительно расплываться красное пятно.
«Уматывай, сестра… Я долго не смогу его сдержать. Машку мою найди… И не ссорься со своим мужиком больше. Беги же!»
— …Вали отсюда! — последние слова блондинка проревела страшным голосом, когда на ее теле стали расцветать все новые и новые кровавые пятна: заменивший обойму Максим Иваныч методично расстреливал дверь.
— Спасибо, — единственное, что смогла сказать Диана, а потом рванула к выходу, выполняя приказание погибающей за спиной «сестры».
25
Долгая автоматная очередь, полосовавшая борт его несчастного джипа пока сам Олег с другой стороны судорожно доставал из кармана очередной патрон, неожиданно захлебнулась. Олег услышал протяжный стон и, решившись воспользоваться моментом, выскочил из-за капота, готовый, если понадобиться, броситься с прикладом на замешкавшегося противника.
— Только не говори, что я как всегда не вовремя.
— Дианка! — он глазам своим не поверил. Но все было именно так: любезная с окровавленным камнем в руке стояла над телом оглушенного солдата. Босая, в дурацком грязном балахоне вроде тех, что были одеты на усеивавших двор мертвых ящероподобных созданиях, с растрепанными волосами — и все же это была его любимая женщина, а не кто-то другой.
Наклонившись, она вырвала из безвольных рук бойца «Калашников» и подбежала к машине.
— Может пригодиться, — распахнув дверцу, кинула автомат на сиденье и забралась внутрь сама. — Ну что, поехали?
— Я уже и не надеялся увидеть тебя живой… — Олег прервался, поняв, что просто теряет время, и резво прыгнул за руль. — Рвем когти!
— К чертовой бабушке! — поддержала Диана.
Завизжав простреленными шинами, «Хаммер» развернулся. Впереди ночное небо освещало зарево от пожара — пылала казарма.
