Глен Кук - Покоритесь воле Ночи
– Вряд ли. Они сейчас заперты там, где нет сообщения с девятью мирами, а ведь только девять миров соединяются с Ночью.
– Неужели твои Старейшие, да и остальные создания Ночи, сочувствуют этой твари?
– Изгнанница не особенно сочувствует. Серый Странник… Это не сочувствие. Он испытывает страх и то, что испытывают сейчас все остальные создания Ночи. А еще… Нет. Бессмыслица какая-то. Да? Вина, отчаяние, снова вина, но уже иного толка.
– Недоумевает, говоришь? Да все ясно как белый день. Пойду-ка сделаю еще парочку выстрелов.
Дым над Ветроходцем как раз улетучился. Шкуру божества испещряли раны и язвы. С момента атаки оно успело уменьшиться больше чем втрое.
От выстрела Герис Харулк будто бы вскипел и покрылся чем-то похожим на пузырящуюся смолу. Слышно было, как пузыри лопаются, исходя паром. Скоро жаба опять исчезла в облаке пара.
Герис откинулась в своем кресле.
Вознесшийся залез на баллисту и пристроился рядом.
– Я разобрался, что за чувства обуревают Серого Странника. Он думает, что это все – его вина. Теперь ему кажется – ты действительно убьешь Ветроходца. Странник, как и другие боги, эгоистичен, и ему плевать, как это скажется на остальных созданиях Ночи. Но он думает, что теперь тебе не обязательно освобождать Старейших.
– Я не расстроюсь, если работать не придется. Только вот обидно – мы ведь столько сил угрохали на эту затею.
– Да. Именно.
– В каком смысле?
– Странник уверен, ты не захочешь, чтобы столько труда пропало даром. А поскольку Старейшие тебе больше не нужны, ты их уничтожишь.
Герис обдумала его слова. А что – вполне подходящий план. Только зачем это все? Старейших ведь можно просто до конца времен держать взаперти, чтобы не чинили вреда.
– Теперь Странник считает, что Старейшие допустили ужасную ошибку, когда подрядили нас, андорежцев, найти человека, который случайно изобрел способ убивать Орудия Ночи, – продолжал Асгриммур. – И который не знал, что именно изобрел, пока сама Ночь не открыла ему глаза.
– Ага, очень у них глупо все вышло.
– И Ветроходец задумался над тем, что раньше не приходило ему в голову. Быть может, и самого Убийцу Богов они вычислили неправильно.
– Что? – Герис потянулась к одному из своих ножей.
– Когда убили богона в Святых Землях, в лесу Эсфири, ты еще была рабыней и жила всего за двадцать миль оттуда. Из Небесной Крепости, которую отделяет несколько столетий, такое расстояние показалось бы незначительным. Странник думает, что из-за расстояния, времени и совпадения они неверно определили Убийцу Богов.
– Чепуха, – отозвалась Герис и пробормотала, что, мол, дело семейное.
– Ты сейчас убиваешь существо, которое некогда было самым ужасным Орудием Ночи. Это настоящий Харулк, он ослаб, но это не какой-нибудь призрак божества, оживленный спятившим колдуном, взалкавшим бессмертия. И в твоих силах уничтожить целый пантеон и один из девяти миров.
– Снова ахинея какая-то, Асгриммур. Слезай. Пора стрелять.
Ветроходца поразили стрелы сразу из двух баллист. Божество содрогнулось всем телом, но на этот раз в воду не соскользнуло.
Истязание продолжалось. У Харулка словно бы подломился хребет.
– Вот дрянь! – выругался Асгриммур. – Герис, слезай оттуда!
– На землю, женщина! – рявкнул Медяк. – Падай!
Гномы попрятались за ближайшими скалами.
Почувствовав нависшую угрозу, Герис спрыгнула с баллисты и подвернула ногу, но успела укрыться в самый последний момент.
Сверкнула ослепительная вспышка, раздался грохот, который превосходил все слышанные Герис взрывы огненного порошка. Земля заходила ходуном. Заскользил вниз щебень, покатились булыжники. Кто-то взвизгнул, придавленный тем камнем, под которым укрылся. Воздух на мгновение сделался нестерпимо горячим, а потом подул сильный ветер.
Огромный сгусток огня взмыл в воздух и впился в затянутое низкими облаками небо.
– Вот так, – прошептала Герис. – Именно это видел и Пайпер, когда погиб гигантский червь. Проклятие! Хорошо еще этот старый урод так ослаб, что от него почти ничего не осталось.
Герис сама себя не слышала. Вообще ничего не слышала. И прекрасно – нечего остальным слушать ее болтовню.
Она стала припоминать, что именно Пайпер рассказывал о том боге-черве.
Яйцо! Должно остаться некое подобие яйца. Пайпер такие собирал с тех самых пор, как стал охотиться на Орудия. Надо проверить, не осталось ли яйца от Харулка.
Она спустилась вниз на галечный пляж. Асгриммур и Медяк вопили и размахивали руками, но ей даже притворяться не пришлось – она и правда их не слышала.
После взрыва от Орудия кое-что осталось: весь пляж покрывала слизь и устилали куски гниющего жира, куски эти качались и на волнах в проливе Ормо. Вонь стояла невыносимая, но больше не ощущалось божественного присутствия, – наоборот, остро чувствовалась пустота, словно не хватало чего-то важного. Герис охватила непреодолимая печаль явно сверхъестественного толка.
Она отыскала пресловутое яйцо, которое превосходило размерами все трофеи, о которых рассказывал Пайпер. Оно светилось изнутри и так раскалилось, что к нему нельзя было подойти ближе чем на пятнадцать футов. Исходящий от яйца свет постепенно тускнел.
Герис почувствовала присутствие других созданий Ночи: невидимые, они явились узнать, что произошло. Орудия не представляли угрозы – мелкие духи, простые свидетели. Вот они шелестят и перешептываются.
К ней подошел Медяк, а потом Асгриммур. Гном присел на корточки, а вознесшийся остался стоять, широко расставив ноги и убрав руки за спину. Оба уставились на яйцо.
– Как только эта штука остынет, можем убираться отсюда, – сказала Герис.
– Что ты хочешь с ней сделать? – спросил Асгриммур.
– Ты рассказывал про две души, так вот это – та душа Ветроходца, которую он взял в наш мир. Надо не спускать с нее глаз и забрать туда, где ее можно уничтожить.
– Наверное, безопаснее просто оставить ее здесь.
– Может быть, но я этого делать не стану. Медяк, твои ребята уже занялись баллистами? Хотя рушить такую красоту – преступление.
– Они ничего не разрушают – просто разбирают на части, – пожал плечами встревоженный Медяк. – Их уберут до поры до времени и снова достанут, если понадобится. А понадобится наверняка – такова уж природа подобных устройств.
Герис подумалось, что в будущем с богами будут расправляться скорее при помощи Пайперовых фальконетов.
– Я не стану возвращаться назад тем путем, каким сюда пришел, – заявил Асгриммур, ухватив Медяка за рукав. – Мне это не по силам. Мой новый лучший друг, проводи-ка меня. Или останемся здесь навечно. Зимой тут особенно весело. Могу научить кататься на лыжах.
Медяк содрогнулся. Герис понимала, он страшно злится, но отказать не может. Хотя сама она точно ничего не добьется, если попросится с ними.
Гном не мог отказать, потому что был элен-кофером, а внутри Асгриммура жил призрак Всеотца. Медяку просто некуда деваться.
Вот и еще одно напоминание: нужно обязательно убрать всех гномов из Обители Богов, перед тем как разбираться с пленниками.
– Понимаю, – сказала Герис вслух. – Медяк, вы пешком пойдете?
Гном ответил не сразу – тщательно обдумал, как бы не сболтнуть лишнего.
– Да. Путешествие займет один день. Разобранные баллисты повезем на запряженных козлами повозках.
– Чýдно. Тогда сделай мне одолжение – возьми с собой в Обитель Богов это яйцо. Думаю, не очень-то разумно будет тащить его сквозь Ночь.
Асгриммур почти никак не отреагировал на это предложение, хотя ведь именно он ее и предупредил. Зато Медяк запричитал, как его, бедного, гоняют и в хвост и в гриву, и принялся горестно вздыхать.
В Обители Богов всегда был полдень, поэтому никто не волновался, что пришлось ждать, пока яйцо остынет, а это случилось только после наступления темноты. Гномы обернули его в кожу, в которой раньше хранились стрелы для баллисты, и какими-то своими тайными путями перенесли в мир элен-коферов. Оставшись одна, Герис крутанулась на месте и переместилась в Обитель Богов.
Кловен Фебруарен еще не вернулся, а она страшно устала (и морально, и физически), а потому, никому не сказав о своем возвращении, отправилась спать.
Когда выспавшаяся Герис заглянула в элен-коферскую таверну в поисках завтрака, там уже сидели Девятый Неизвестный, Отродье и Железноглазый. Гном с волшебником тут же засыпали ее вопросами.
– С Медяком все в порядке, уже идет сюда. Асгриммур с ним. Очередное перемещение со мной его бы убило. Если внутри у тебя Ночь, можно там застрять навсегда. Прапра, нужно менять план.
– Менять план? Ты о чем? В каком смысле менять?
– Я про то, что мы собрались сделать там, наверху. – Герис указала большим пальцем в сторону Небесной Крепости.
– Почему это? – прищурившись, поинтересовался старик.
Он почуял неладное.
А Герис почуяла запах еды. Подали ее обычное блюдо. Но перед тем как приняться за завтрак, она сказала:
